– Позвольте представить, – подхватил светлый. – Моя жена, леди Пенелопа Ллау и дочь – леди Оливия Ллау.

– Должен признать, ваша дочь составила бы пару самому королю, – отметил отец, и это не было ложью. Оливия отличалась той красотой и чистотой, которую во все времена ценили светлые. Её веки трепетно дрожали, большие глаза были подёрнуты влажной пеленой и блестели отсветами огней, а налитые кровью зовущие губы то и дело приоткрывались, томно и удивлённо.

Будь я моложе. Наивнее. То принял бы её за идеал чистоты и невинности.

Но светлые умеют выглядеть невинно. Когда им это нужно.

– Позвольте представить и моего сына, – отец чуть сдвинулся в сторону, хотя я остался по-прежнему частично скрыт за высокой спинкой трона. – Младший принц Альдер Ваал. Остальные сыновья сегодня далеко от дворца и не смогли составить нам компанию, поэтому поговорим в спокойной, приватной обстановке.

Девушка снова вскинула на меня робкий взгляд, и быстро опустила его обратно на салфетку, лежавшую перед ней на столе. Руки её были смиренно опущены и прятались за столом, что я, конечно же, заметил и отметил: ей есть, что скрывать, и она всем видом пытается не выдать себя.

– Это огромная честь для нас, быть принятыми на тёмном дворе. И благодарность за ваше радушие не имеет границ, – проговорил посол Ллау. – Если вы позволите, мы не будем долго ходить вокруг да около и сразу изложим причину столь срочного визита, дабы у вас было время хорошенько всё обдумать.

– Не думаю, что что-нибудь помешает мне думать столько, сколько нужно, – усмехнулся отец и добавил безразличным тоном: – Но чем скорее с этим покончим, тем быстрее перейдём к более приятной части вечера.

– Что ж, в таком случае, приступим, – посол достал из внутреннего кармана своего камзола свёрнутую в тугую трубочку карту, которую развернул на столе и с помощью жены придавил края посудой. – Думаю, вам известно о том, что произошло на севере Конкордии тринадцатого дня.

– Наслышан.

– Ваша разведка всегда была выше всяких похвал.

– Последствия?

– Катастрофичны. Хрустальный жезл потерял всю силу из-за той утечки и стал совершенно бесполезным на следующие пять-шесть лет. Его уже доставили к недрам земли в место энергетического резонанса, и остаётся только ждать. Однако Пустошь, которая образовалась на месте происшествия, постепенно распространяется, пожирая земли Конкордии.

– Неприятная ситуация, – заметил отец.

– Со временем нарушится баланс Света и Тьмы, вымрут растения и животные, которые способны существовать только в непосредственной близости к месторождениям конкордита. Вы ведь понимаете, чем это грозит всему миру и Аркейну в частности.

– Так и что же вы хотите?

– Одолжить ваш Нефритовый Жезл для восстановления земли.

– А если я откажусь?

– Помимо того, что вы сами лишитесь многих важных ингредиентов, в Конкордии разразится голод. Светлые фейри будут вынуждены двигаться в сторону Аркейна: либо в поисках помощи, либо войной. Даже если победа будет на вашей стороне, светлым терять будет нечего, и вы потеряете так много своих детей, как за все войны последнего века вместе взятые. Это был бы самый печальный сценарий для всех нас.

– Что ж, – отец сел поудобнее и склонился к карте. – Мы будем думать. А пока расскажите подробнее, как это произошло и какие именно территории захвачены Пустошью.

Всё то время, что отец разговаривал с послом, я то и дело ловил взгляды Оливии. Должно быть, ей известно, кто именно является Хранителем Жезла, и строит уже планы, как подобраться ко мне поближе, чтобы склонить короля к необходимому им решению. Светлые не раз уже пытались нас обмануть – и не единожды им это удавалось. Поэтому я, как и велел отец, искал малейшие признаки того, что целью посла было не спасти свою землю, а лишить нас силы, которая позволяла контролировать плодородность Аркейна. С тех пор, как были созданы Жезлы – в тот редкий миг, когда тёмным и светлым пришлось объединить свои силы против страшного мора, – с тех пор земли фейри славились своим изобилием и являлись главными поставщиками продуктов питания для всех соседних королевств.

Когда разговор был окончен, отец велел открыть двери – и начался настоящий праздник. На специальную платформу взлетели музыканты, на столах зажглись свечи и появились блюда, которые только и ждали своего момента. По всему залу разнеслись головокружительные ароматы.

Мы с отцом отошли через тайный ход в один из ближайших коридоров.

– Что думаешь? – спросил он, выглядывая через едва заметную дверь и демонстрируя мне свой тонкий, идеальный профиль.

– Возможно, цель Киллиана – лишить нас жезла навсегда.

– Этого мы исключать не можем. Но ты ведь знаешь, что Пустошь – это истинная правда, и наши разведчики доложили о ней ещё до того, как пришли первые известия.

– Пустошь – это их забота, и им с ней бороться.

– Рано или поздно эта забота станет нашей.

– Тогда-то мы с ней и справимся. Если позволить светлым уничтожить самих себя, мы легко получим над ними власть, восстановим земли, баланс и в итоге будем иметь контроль над всеми землями фейри.

– Ты мыслишь глобально, Альдер, но забываешь о том, какие нам придётся понести потери.

– Что же ты предлагаешь?

– Пока не знаю. Есть несколько идей, – он выдержал паузу, а потом закрыл дверь и тихо пояснил: – У нас над ними и так уже есть власть. Сила, которая им нужна, и которую даровать им можем только мы. Этим нельзя не воспользоваться, и Киллиан знает, что мы выжмем из этой ситуации всё.

– Он не отдаст свой престол.

– И не нужно. Нам нужен лишь Ньиак. Раз и навсегда обозначить, что эти земли наши, вместе с бассейнами живой воды.

– Думаешь, они пойдут на это?

– Не сегодня. Но чем дальше будет заходить Пустошь, тем более сговорчивым станет благой двор. А теперь иди и потанцуй с леди Ллау. Ты знаешь, что делать.

Я кивнул и вернулся в тронный зал, который был уже полон гостей. Звучала музыка, в центр вышли первые пары, а леди Оливия Ллау скромно сидела на прежнем месте.

– Миледи, – я заложил одну руку за спину, а вторую протянул девушке. – Могу ли я пригласить вас на танец?

И перевёл взгляд на отца, говоря тем самым, что спрашиваю именно его разрешения.

– Ступай, Ливи, ступай, – неторопливо кивнул он – и девушка впервые не отвела взгляд, встретив мой.

***

… В тот момент, когда она посмотрела мне в глаза, я в красках вспомнил нашу первую встречу. Лживая тварь. Лживая, лицемерная, бездушная мразь. Как я мог повестись? Как мог поверить в её искренность? Она и сейчас смотрит на меня тем же влажным трепетным взглядом, и щёки её всё так же горят румянцем, когда она произносит эти слова:

– Пытать его.

С такой нежностью и придыханием, с какой когда-то признавалась в любви.

Чем дольше я смотрел на неё, тем сильнее была моя ярость, но нельзя было давать ей выход. Не сейчас. Хотелось отвести взгляд и не видеть, как тонкие пальцы обхватывают член короля – но я смотрел, смотрел, чтобы взрастить в себе ту силу, какая рождается из ненависти. Даже боль, которая жгла кожу в тех местах, где цепи касались её, отходила далеко на фоне той, которая выжигала сердце дотла.

Я ведь знал, что светлым верить нельзя. Знал – и купился.

– Идём, – произнесла она после жаркого поцелуя, которым одарила короля благого двора. – Я позже займусь этой падалью.

Мне стало смешно. Опустив голову, я беззвучно смеялся, провожая светлых взглядом исподлобья.

– Я убью тебя, Оливия! Убью! Убью вас обоих! – крикнул им вслед. – Вы знаете, чего стоит слово тёмного принца!

Она бросила на меня короткий взгляд уже почти поворачивая за угол, но король, который что-то тихо говорил ей на ухо, подтолкнул девушку в спину, демонстративно игнорируя мои слова.

Что ж. Я предупредил.

Оливия

Я знала, что мне придется заплатить за столь щедрый подарок. Несмотря на то, что всего каких-то полчаса назад Киллиан уже побывал глубоко в моем теле, стоило нам оказаться в спальне, он снова швырнул меня на кровать. Король Конкордии был ненасытен. Даже устав, он продолжал лежать рядом и лениво ласкать мое тело, пока я не начинала извиваться и умолять его о разрядке.