К унынию, распространенному опалами, пытками, ссылками и даже казнями (вопреки обещанию, данному во время царского венчания), прибавились и физические бедствия. В 1601 году настал страшный голод вследствие чрезвычайно дождливого лета, которое не дало хлебу созреть, и раннего мороза, который его окончательно побил. Голод был до того силен, что люди щипали траву, подобно скоту, или ели сено; тайком ели даже человеческое мясо и во множестве умирали. Борис хотел милостями привлечь народ и велел раздавать деньги бедным людям. Но эта мера вызвала еще большее зло: в Москву двинулись жители окрестных областей и гибли голодной смертью на улицах или по дорогам. К голоду присоединилась моровая язва. В одной Москве, говорят, погибло около полумиллиона. Только хороший урожай 1604 года прекратил, наконец, бедствие. Около этого времени, чтобы дать работу черным людям, царь велел сломать деревянный дворец Грозного и на его месте возвел новые каменные палаты в Кремле. (В 1600 г. окончена им знаменитая колокольня Ивана Великого.)
В связи с голодом и мором умножилось и другое бедствие: страшные разбои. Многие бояре и дворяне, не имея чем кормить слуг, распустили своих холопей; от других господ или от опальных семей холопы разбегались сами. Эти голодные, бродячие толпы составляли многочисленные разбойничьи шайки, которые особенно свирепствовали на Северской украйне. Они появились под самою Москвою, под начальством удалого атамана Хлопки Косолапа. Царь принужден был выслать против них значительное войско с воеводой Иваном Басмановым. Только после упорного боя царское войско разбило и рассеяло разбойников, потеряв при этом своего воеводу. Хлопко был взят в плен и повешен со многими товарищами. (1604 г.){65}.
Множество недовольных, порожденное подозрительной политикой Годунова, и помянутые физические бедствия значительно подкопали прочность его престола и подготовили умы к торжеству самозванца.
X
Юго-восточные окраины
и покорение Сибири
Украинные оборонительные линии и военная колонизация. Степные города. — Цареборисов. — Города поволжские. — Шляхи и засеки. — Степные сторожи. — Устав о сторожевой станичной службе. — Украинное население. — Вольное казачество. — Грабежи на Волге. — Строгановы и их колонизационная деятельность. — Сибирское ханство. — Род Тайбуги и Чингизид Кучум. — Прибытие волжских атаманов в Строгановские городки. — Поход на Каменный Пояс. — Взятие стольного города Сибири. — Немилостивая царская грамота Строгановым. — Казацкое посольство в Москве. — Подкрепление. — Неудачи. — Гибель Ермака и его значение. — Вторичное завоевание Сибирского ханства. — Упорство Кучума и его судьба. — Московская колонизационная политика.
Двухвековое хозяйничание татарских орд в пустынных и степных пространствах нашего юго-востока широко раздвинуло эти пространства на счет украйных русских земель. Хотя собственные кочевья этих орд располагались в степях, примыкавших к нижнему течению Волги, Дона и Днепра, однако набеги хищников и постоянно грозившая от них опасность образовали широкую пустынную полосу земли между кочевыми ордами и населенными русскими украйнами, далеко отодвинув сии последние к северу. Но со времени освобождения Восточной Руси от ига и после упадка Золотой Орды возобновляется движение со стороны русского народа на юго-восточные пространства и начинается весьма постепенное, медленное занятие вышеназванной пустынной полосы, частью лесной, а частью степной. Это занятие совершилось посредством колонизации, преимущественно военной. Московское государство построением городов и острожков и устройством укрепленных линий выдвигает на юг и восток свое военнослужилое сословие. Но долго еще, до самого конца XVI века, первую или внутреннюю оборонительную линию для столицы и вообще государственного центра от набегов Крымской орды и ногаев составляют река Ока и расположенные по ней или по ее притокам города: Нижний, Муром, Касимов, Переяславль Рязанский, Кашира и Серпухов. За этой внутренней выступала вторая линия, передовая или украинная, на востоке начинавшаяся от реки Суры, а на западе упиравшаяся в Десну. Эта линия шла по украйнам мещерским, рязанским и северским, большими изломами и выступами, и имела разветвления, особенно в западной своей части, т. е. в Северской украйне. Она заключала в себе города: Алатырь, Темников, Кадом, Шацк, Ряск, Данков, Пронск, Михайлов, Епифан, Дедилов, Тулу, Мценск, Новосиль, Орел, Рыльск, Путивль и Новгород Северский. За этой передней или украинной линией начиналось упомянутое выше пустынное пространство, в котором постепенно там-сям появлялись городки и острожки; умножаясь в числе, они потом связывались в новые пограничные черты или линии, которые отодвигали далее на юг и восток прочно занятые пределы Московского государства. Так, при Федоре Ивановиче возобновлены древние города Курск на Семи, Елец на Быстрой Сосне и вновь построены в области верхнего Дона и Донца Ливны, Воронеж, Оскол, Валуйки и Белгород. Эти города составили уже так наз. польскую (т. е. степную) украйну.
Достигнув престола, Борис Годунов выдвинул еще далее в степь южный угол этой польской черты построением Царева-Борисова на Осколе, почти у впадения его в Донец. Постройка города поручена была известному Богдану Бельскому и Семену Алферьеву. Сохранился наказ, данный по сему поводу названным воеводам, и другие документы, которые сообщают нам любопытные подробности о способах постройки и содержания пограничных городов в то время. А именно:
В 1599 году, за неделю до Ильина дня должны были собраться в Ливнах служилые и мастеровые люди, назначенные для основания нового города; тут были дворяне, дети боярские, станичники, стрельцы, казаки, плотники, кузнецы, пушкари и пр. Воеводы осмотрели их, снабдили порохом, свинцом, ядрами, сухарями, толокном, крупой и двинули к городу Осколу. Здесь они посадили пешую рать на суда, которые нагрузили также съестными и военными припасами. Взято было и все нужное для церковного строения — образа, антиминсы, книги, ризы. Суда поплыли Осколом, а конница пошла рядом с ними по обоим берегам, высылая разъезды в степь и всячески оберегая себя от нападения татар и черкас (украинских казаков). Придя к устью Оскола, воеводы остановились подле того места, которое заранее было осмотрено и выбрано для города двумя служилыми людьми, Чулковым и Михневым. Тут они предварительно поставили острожек, укрепленный рвом и пушками, и потом велели нарубить соснового и дубового леса и после молебствия с водосвятием приступили к постройке самого города, который должны были назвать Цареборисовым. Вновь построенный пункт оказался тщательно укрепленным. Сосновая стена собственно города или кремля заключала до 380 сажен в окружности и была двойная, в 4 сажени высоты. Отступя от нее на несколько сажен, около города шел земляной вал, насыпанный между подпорами из бревен, досок, кольев и плетня и сверх всего этого обложенный дерном; местами в нем были поставлены башни; за валом шел глубокий ров, а за ним расположены слободы стрельцов, казаков и пушкарей; около слобод срублен острог в две сажени высоты. Этим не ограничивалось укрепление города: в 7 верстах от него в поле поставлены тройными рядами надолбы; внутри этого пространства во время опасности пасся скот горожан и могли поместиться будущие окрестные крестьяне со своими стадами. В городе воздвигли два храма, Троицкий и Борисоглебский, снабженные полным причтом. Изнутри города на случай осады выкопан тайник, ведший к реке. Гарнизон его составляли около 3000 ратных военнослужилых людей, которые в назначенные сроки сменялись партиями, приходившими из других, более безопасных украинных городов. Известно, какой печальной участи подвергся от подозрительного Бориса главный строитель этого города оружничий Богдан Бельский. После ссылки Бельского Годунов продолжал заботиться о Цареборисове и вообще придавал ему важное значение. Но в наступившую вскоре Смутную эпоху этот город, слишком далеко выдвинутый в степь и не успевший развить собственное оседлое население, был покинут ратными людьми и на время запустел.
