43

О предшествовавших отъезду Курбского переговорах его с королем Сигизмундом и литовскими панами см. «Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни», или собственно относящиеся к этой жизни акты, изданные Киевской Археограф. Комиссией (К. 1849. Два тома) и снабженные обширным объяснительным предисловием профессора Иванишева. Переписка Курбского с Иваном IV издана Устряловым во втором томе «Сказаний князя Курбского» Спб. 1833. О Ваське Шибанове, отдавшем царю письмо на Красном крыльце, говорит Степенная книга Латухина. В продолжении Царствен, книги, в Александроневской летописи говорится, что русские воеводы в Ливонии поймали Шибанова и прислали в Москву, где он сказал государю про изменные дела своего князя Андрея. (Рус. Истор. Библ. III. 22). 107 к IX т. отвергает это показание на основании слов Иоанна в ответе Курбскому. Некоторые другие писатели повторяют Карамзина. Но мы не видим существенного противоречия между известием летописи и словами Иоанна, где он, в пример Курбскому, приводит поведение его слуги во время пытки. Возможно, что Шибанов не просто был схвачен воеводами, а схвачен именно с первым письмом Курбского к царю, что в Москве он не просто донес ему об изменах своего господина, а был допрошен под жестокими пытками; причем хотя и сказал, что ему было известно, но в самых этих показаниях проявил верность и преданность своему господину. По поводу отъезда Курбского подвергся допросу и духовник его иеромонах Герман из Спасского монастыря в Ярославле. Иоанн упрекает Германа в намерении сделаться Ярославским владыкой, и тем более, что Курбский в Литве иногда именовал себя Андреем Ярославским. Разнообразные суждения об отъезде Курбского и его переписке с царем см.: Соловьева «История России». VI. 208–220 (по второму изданию), где он берет решительно сторону Ивана IV; Горского «Жизнь и историческое значение князя Курбского». Казань. 1858. Он еще решительнее осуждает Курбского и всевозможными натяжками оправдывает поведение Ивана IV. На ту же сторону склоняется и К. Н. Бестужев-Рюмин в своем рассуждении. «Несколько слов по поводу поэтических воспроизведений характера Иоанна Грозного» (Заря. 1871. Март) и в своей «Русской истории». T. II. Стр. 259 и далее. Наоборот, сторону Курбского против Ивана IV принимают: Костомаров в своей статье «Личность царя Ивана Васильевича Грозного». (Вест. Евр. 1871. Октябрь); Опоков— Князь А. М. Курбский (Киев. 1872). Петровский «Князь А. М. Курбский» (Казань. 1873) и, наконец, Ясинский — «Сочинения князя Курбского как историч. материал». (Киев. 1889). Это последнее, весьма добросовестное исследование доказывает полную достоверность главного сочинения Курбского «История князя великого Московского», проверя его показания многими другими источниками. Бегство Курбского в Литву он на основании ливонского летописца Ниенштедта объясняет преимущественно его неудачными переговорами с графом Фон-Арцом о сдаче русским некоторых ливонских замков; но едва ли это была главная причина бегства. Г. Ясинский утверждает, что Курбский в своей переписке с Грозным ратует только за право боярского совета или «встречи» (противоречия), но ничего не говорит о праве отъезда. (91 стр.). Это справедливо, но только отчасти. Курбский не говорит прямо о праве отъезда, но до некоторой степени подразумевает его, восставая против поручных записей.

О бегстве двух Черкасских в Литву упоминается в Делах Польских (Карамз. к т. IX, прим. 103 и 104). Известия о Владимире Заболоцком в помянутом выше издании Киевск. комиссии «Жизнь кн. Курбского в Литве и на Волыни», в Прибавлении ко второму тому. Там же из жалобы дворянина Шоковича (стр. 268) видно, какое большое количество выезжих московских людей находилось тогда в литовской службе. В своем предисловии к этому изданию проф. Иванищев перечисляет до 20 имен, упоминаемых в актах, тех москвитян, которые выехали в Литву одновременно с Курбским и разделяли там его судьбу. Кроме того, от двух московских беглецов того же времени, Тимофея Тетерина и Марка Сарыгозина, дошло до нас любопытное послание к Юрьевскому наместнику Морозову. «Называешь нас, господине, изменники недельно». «А были бы изменники тогда, когда бы малыя скорби не претерпев бежали… но то случилось уже во многих нестерпимых муках». «Есть у великого князя новые верники, дьяки, которые его половиною кормят, а большую себе емлют, которых отцы вашим отцам в холопство не пригожались, а ныне не токмо землею владеют, но и головами вашими торгуют». Из некоторых выражений этого письма можно заключить, что Тетерин был неволей пострижен в монахи. (Карамз. к т. IX пр. 108).

44

Александроневская летопись (Рус. Историч Библ. T. III). Сказания Курбского. Дела Польские. № 7 в Арх. Мин. Ин. Д. В Сокращенном Времяннике (до 1691 г.) — рукопись Импер. Публ. Библиотеки — учреждение опричнины объясняется попущением Божиим за грехи (Соловьев, VI, прим. 84). А в Псковской летописи — великим мятежом и ненавистью людскою, и великою изменою «по грехам Русские земли». (П. С. P. Л. IV, стр. 343). Наиболее подробностей об учреждении опричнины и монастырском кощунственном образе жизни царя в Александровской Слободе и разных его казнях сообщают пленные ливонские немцы Таубе и Крузе, некоторое время бывшие в службе Иоанна и находящиеся в числе его любимцев, а потом ему изменившие. См. их донесение герцогу Курляндскому Кетлеру, напечатанное Эверсом в Sammlung Russisch. Geschichte. X. Поручные записи с бояр в С. Г. Г и Д. I. №№ 182–195. О происхождении Александровской Слободы из Нового Села, одного из любимых мест осеннего пребывания в. к. Василия III, см. Стромилова «Александровская Слобода» в «Чт. Об. И. и Др.» 1883. кн. 2.

Соловьев в своей Истории России (т. VI) пытается осмыслить и самое учреждение опричнины. Тревожимый мыслью о своей небезопасности и многочисленности своих врагов, Иоанн «стал готовиться к борьбе; прежде всего нужно испытать силы противников, узнать, найдут ли они защиту в народе или предаст их народ» (стр. 220). Отсюда таинственный отъезд в Александровскую Слободу и мнимое отречение от государства. «Напуганный отъездом Курбского и протестом, который тот подал от имени всех своих собратий, Иоанн заподозрил всех бояр своих и схватился за средство, которое освобождало его от них, освобождало от необходимости постоянного, ежедневного сообщения с ними», т. е. учредил опричнину. «Если нельзя было прогнать от себя все старинное вельможество, то оставалось одно средство — самому уйти от него; Иоанн так и сделал». (224). Но если робкий тиран так страшился за свою особу, то для чего все эти чудачества, сопровождавшие новое учреждение? В сущности, дело сводилось к набору особого корпуса телохранителей, вроде турецких янычар. Как самодержец, Иоанн всегда мог это сделать без всякой комедии с мнимым своим отречением и с нелепым разделением государства на земщину и опричнину.

45

Александроневская летопись. Житие св. Филиппа, (о нем см. у Карамзина к т. IX, прим. 190–205. Напечатано при книге «Начертание жития Филиппа». М. 1860). Курбского Сказания. Таубе и Крузе. Гвагнина — Moscoviae Descriptio, и Одерборна — loannis Basilidis vitae libri 3 (Старчевского Hist. Ruthen, scriptores exteri). С. Г. Г. и Д. I. № 193. Продолж. Др. P. Вифл. ч. VII. («Приговор об избрании на Москов. митрополию Филиппа»). П. С. P. Л. III. 162. Описание Соловецкого монастыря — Архим. Досифея. М. 1836. «Жизнь св. Филиппа». — Леонида, епископа Дмитровского. М. 1861 г. Русские святые— Филарета, архиеп. Чернигов, т. I. «Митрополит Филипп» — Ф. Уманца («Древняя и Новая Россия». 1877. № И). Краткое известие об убиении Филиппа и князя Владимира в П. С. P. Л. III. 253. Договорная грамота Ивана IV с Владимиром Андреевичем в С. Г. Г. и Д. 1. №№ 168 и 169, 187 и 188. О смерти князя Владимира, его жены и детей. Курбский, Таубе и Крузе (последние с подробностями не совсем точными). О потоплении матери Владимира и невестки Ивана IV — в Кирилловском Синодике. (Устрялова — Сказан. кн. Курбского ч. IL). Соловьев в прим. 90 к т. VI доказывает, что, кроме известной дочери Владимира Марии, после него остался в живых сын Василий. См. его ссылку на Дополн. к Акт. Истор. I. № 222 и Древ. Росс. Вивлиоф. XVII. 97. Относительно многочисленных боярских казней встречаются в разных источниках несогласия. Например, по одним Владимиру Андреевичу отрубили голову, по другим его зарезали, по третьим отравили (см. Карамз. к т. IX, прим. 277). Курбский, говоря о казненных лицах, иногда разногласит с другими современными свидетельствами. Но можно ли отсюда выводить заключение о его недостоверности и вообще умалять размеры этих избиений, как то делают некоторые писатели, или мученичества Филиппа почти оправдывают тем, что Иоанн оберегал царскую власть от вредного вмешательства духовной власти? Для историка важен вопрос не о том, каким именно способом умерщвлено то или другое лицо, а важно ужасающее количество людей, погибших жертвой полоумного и кровожадного тирана. Г. Ясинский в помянутом своем исследовании («Сочин. кн. Курбского») достоверность показаний Курбского и писателей иноземных, т. е. Таубе, Крузе, Гвагнина, Одерборна и др., о казнях Иоанна подтверждает проверкой по Рус. летописям, Послужному боярскому списку (напечат. в XX т. Вивлиоф. Новикова), Синодиком и Кормовыми книгами Кирилло-Белозерского монастыря (напечат. Устряловым в «Сказаниях кн. Курбского»). А Кирилловский Синодик и Кормовые книги вполне подтверждаются Синодиком вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря (изданным Н. Суворовым в «Чт. О. И.» Д. 1859. № 3).