33

Самый подробный, наиболее достоверный и ближайший к событию рассказ о Казанском взятии находится в Царствен, книге. Преимущественно отсюда он заимствован в Никонов. Лет. T. VII. Сказания кн. Курбского Ч. I, гл. 2. Курбский также ссылается на Царств, книгу; при всей краткости своей он дает важные свидетельства как очевидец и участник осады; хотя показания его не всегда точны. (Напр., см. замечание кн. Щербатова о числе татарского войска, сделавшего первую вылазку. T. V. стр. 362.) Отрывок из Рус. Летописи, где описано Казанск. взятие, имеет характер особого сказания. (П. С. Р. Л. VI). В Степенной книге событие передается кратко. Далее помянутая выше «История о Казанском царстве», не отличающаяся обстоятельностью. В том же роде рассказ в «Скифской истории» Лызлова и в «Опыте Казанской Истории» Рычкова. Спб. 1767. Довольно обстоятельно передано все событие в «Истории Российской» кн. Щербатова. T. V. Спб. 1786. Еще более обстоятельный свод известий в «Повествовании о России» Арцыбашева. T. II. Описание осады у Карамзина весьма полно и красноречиво; но он недостаточно критично относится к своим источникам. План татарской Казани и ее осады помещен Устряловым при Сказаниях кн. Курбского. Критический разбор этого плана (принадлежащего Каницу, директору Казан, гимназии времен Пугачева) см. у С. М. Шпилевского — «Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казан, губ.». Казань. 1877 г. Каниц основывал свои очертания древней Казани по направлению крестных ходов вокруг древней городской стены. Шпилевский считает это основание не вполне верным; причем ссылается на статьи о Казани XVI столетия неизвестного автора в Казан. Губ. Вед. 1856 г. По вопросу о так наз. Сумбекиной башне г. Шпилевский склоняется к тому мнению, что это был татарский минарет при Муралеевой мечети (обращенной в дворцовую церковь). Стр. 431–478. Одновременно с названным трудом явились «Очерки древней Казани» с планом города— протоиерея Заринского. Казань. 1877 г. Благочестивые легенды приведены большей частью в Степенной книге и Царств, летописи. Например, один из русских воинов видел на воздухе апостолов Петра и Павла и святителя Николая, благословляющих град Казань как будущее православное место; другому является св. Никола и посылает его возвестить царю о близком падении Казани; сам Иоанн слышит несущийся от Казани звон как будто от большого колокола Симонова монастыря и пр. «История о Казанском царстве» передает легенды о знамениях, являвшихся самим казанцам; напр., городские стражи видят ночью калугера, ходящего по стенам осеняющего город крестом и кропящего на четыре стороны и т. п. Эта История о Казанском царстве приписывается обыкновенно священнику Иоанну Глазатому, на основании указания Татищева (Истор. Рос. кн. I. Предъизвещение XII. М. 1768). К. Н. Бестужев-Рюмин указал на замеченное студентом Аквилоновым сходство сей Казанской истории отчасти с Рус. летописью в П. С. Р. Л. T. VI. («Рус. Ист.» стр. 43 в примеч.). Г. Шпилевский в означенном выше своем труде «о древних городах Каз. губ.» второе приложение посвящает рассмотрению вопроса об авторе Казанской истории и приходит к тому заключению, что «Отрывок из Рус. летописи», помещенный в П. С. P. Л. T. VI, почти весь вошедший в эту историю, и есть произведение Иоанна Глазатого, а что другие части истории заимствованы преимущественно из Степенной книги неизвестным компилятором. Впрочем, вопрос сей еще остается открытым.

34

О болезни царя и споре бояр в Царств, книге и неизданной летописи Александро-Невской, на которую ссылается Карамз., прим. 380 к T. VIII, и Соловьев пр. 69 к T. VI. Курбский слегка упоминает о болезни. Сказан. I. 48. Но Иоанн в письме к Курбскому прямо обвиняет советников своих в том, что они хотели возвести на царство Владимира Андреевича. Сказан. II. 60. Вот еще некоторые подробности этого дела по Царствен, книге. Боярин князь Димитрий Федорович Палецкий, тесть Юрия, Иоаннова брата, хотя и принес требуемую присягу, однако после того посылал зятя своего Василия Бороздина к княгине Евфросинии, урожденной Хованской, и к ее сыну Владимиру Андреевичу, и предлагал ему свои услуги для достижения престола, если они пожалуют удел его дочери и князю Юрию Васильевичу по духовной грамоте Василия III. Далее, окольничий Лев Салтыков рассказывал, что когда он ехал по площади с князем Димитрием Немого, то последний говорил ему: «Бог знает, зачем бояре нас приводят к целованию, а сами креста не целуют; а как служить малому мимо старого; а ведь владеть нами Захарьиным». Князь Дмитрий Курлятев и казначей Никита Фуников под предлогом болезни не явились во дворец и принесли присягу уже после; а во время боярских пререканий они будто ссылались с княгиней Евфросинией и ее сыном, желая их видеть на государстве. Впоследствии Иоанн в письме к Курбскому жаловался на то, что этого князя Дмитрия Курлятева Сильвестр как своего единомышленника в синклитию (т. е. в боярскую думу) припустил». О поездке Иоанна по монастырям см. в Никон, лет. Беседу с Максимом Греком и Вассианом Топорковым передает Курбский. (Сказан. I. Глава 3). Хотя Иоанн по выздоровлению никого не преследовал, однако между боярами, не хотевшими присягать, очевидно, существовали опасения. Так, князь Семен Ростовский в следующем 1554 году задумал отъехать в Литву к Сигизмунду Августу вместе с своими родственниками (Лобановыми, Приимковыми и др.). Уличенный в этом намерении и в изменнических сношениях с литовским послом Довойной, князь Семен отозвался, что все эго он делал по малоумству. Царь и бояре осудили его на смерть; но митрополит, владыки и архимандриты упросили помиловать его; он был сослан на Белоозеро и заключен в тюрьму. (Никонов, лет. VII. 211–212). Крестоцеловальные грамоты Владимира Андреевича Иоанну и его сыну сначала Дмитрию, а потом царевичу Ивану см. С. Г. Г. и Д. I. №№ 162 г. 167.

35

Степей, кн. Никонов, лет. VII. Львов. V. Курбский. Наказ архиеп. Гурию о мягких мерах к обращению татар в Актах Археогр. Эксп. I. № 241. Но летописные известия нередко говорят прямо о принудительном крещении. Так, в Новгороде в 1555 г. «давали дьяки по монастырям татар, которые сидели в тюрьмах и захотели креститись; которые не захотели креститись, ино их метали в воду». (П. С. Р. Лет. III. 152). Дела 11 о гайские в Архиве М. Ин. Д. от № 1 до 10 включительно. Эти дела начали печататься кн. Щербатовым в приложении его к «Истории Российской», т. V. Часть 1-я. Печатание их продолжалось Новиковым. См. Продолжение Древней Российской Вивлиофики, части VII–X. Древн. Р. Вивлиоф.» XIII. 286 Перетятковича: «Поволжье в XV и XVI веках». М. 1877. См. также «История Крымских ханов» в Зап. Од. Общ. И. и Д. I. Барсукова: «Род Шереметевых». Книга I. Спб. 1881.

О том, что советники Иоанна настоятельно убеждали его энергически действовать против Крыма, говорит Курбский (Сказания I. 52). Относительно вопроса о своевременном покорении Крыма Карамзин говорит и за, и против; но его симпатии, очевидно, склоняются более на сторону советников Иоанна. T. VIII. Гл. V. Решительнее на сторону последних склоняется Полевой: «История Рус. Народа». VI. гл. III. Оправдание Иоанна в отказе продолжать наступательные действия против Крыма главным образом принадлежат Соловьеву. См. его «Историю России». VI, гл. III. Костомаров стоял за возможность покорения Крыма («Вести. Европы». 1871. Октябрь). Бестужев-Рюмин поддерживает мнение Соловьева: «Русская История». Том II, гл. V, прим. 64. Замечание Соловьева, что сильная тогда Турция не допустила бы завоевания Крыма, довольно гадательное. Его оправдание имеет мало силы, потому что завоеванию Ливонии, которым увлекся Иоанн, помешали другие соседи; на что, может быть, заранее указывали ему его умные советники. Наконец, если рано еще было русским утвердиться в Крыму и посылать большие массы войск степями, то ничто не мешало Московскому правительству делать ежегодные или вообще частые поиски против Крыма Днепром и Доном, подобно тем, которые были сделаны Адашевым и Вишневецким. Дело в том, что вместо более выгодной активной системы действия, предупреждавшей набеги крымцев и державшей их самих в постоянной тревоге, Иоанн ввел разорительную для государства систему пассивной обороны. Эта система, заставляющая постоянно собирать войска для обороны южных пределов, в значительной степени помешала и нашим решительным действиям в Ливонии. Притом о возвышенных целях, приписываемых Иоанну относительно завоевания Ливонии, источники ничего не говорят. Если бы он хотел иметь гавани на Балтийском море для непосредственных морских сношений с Западной Европой, то он мог бы воспользоваться принадлежавшей тогда России частью берегов Финского залива (от устья реки Сестры до устья Наровы); но он не подумал о том. Впоследствии Петр как только воротил это прибрежье, сейчас воспользовался им и основал свой Петербургский порт.