– Куда лучше бегать за чужой женщиной и надеяться, что её сын назовет тебя отцом, – Берхт стоял спокойно, но теперь Манфреда воздух словно тисками стиснул и с боков. Какой там во дворец, он не мог пробить пространство даже просто прочь отсюда. Ему стало жутко. До сих пор он не задумывался, может ли что-то остановить его дар.

– Это не только её сын, но и мой, – прохрипел Манфред. – Он похож на меня. У него моя магия!

– Какая разница, если отцом он зовет Мейнгрима синего, – Берхт ухмыльнулся и неожиданно ослабил хватку. Манфред вдохнул поглубже, сжимая перчатку для ответного удара и все еще не понимая, почему тот остановился. Впрочем, стук каблуков с той стороны ворот все объяснил. Кто-то шел к ним, и этому кому-то Берхт не собирался показывать свою ссору с пространственником.

Манфред ожидал увидеть Радославу или хотя бы Берхту, но вместо этого из ворот выскользнула Ева.

– Ева? – Манфред посмотрел на продолжающегося ухмыляться Берхта, и злость заполнила его до кончиков ногтей. Он стал просто сгустком злости. – Что ты делала во дворце?

– А что ты собирался тут делать, раз в такую рань уже стоишь перед воротами? – невинный с виду вопрос снова вернул Манфреда к его планам насчет Радославы, и он зарычал. Браслет был на предплечье, Манфред чувствовал его, но успокаивать это почему-то перестало. Женщины коварны, и его жена в своем коварстве хитроумнее многих. Мало ли что она придумала, чтобы проникнуть во дворец. Не для всего нужно прикасаться.

– Можешь не отвечать, у тебя лицо так посинело от прилившей крови, что того гляди удар хватит, – жена нарочито зевнула. – Самое главное я уже узнала, нам ничего не грозит. То ли принцесса слишком… простодушная, то ли хитрее, чем я думала. А может, она просто без ума от моего брата. Нет, ну правда, почему бы и нет? Может, мы просто не знаем всех его талантов.

Насмехалась.

Манфред кивнул, делая вид, что принимает её правила игры, по которым она выиграла. Ну что же, предположим. Есть и другие способы попасть во дворец. Пусть, они не такие интересные, да и Радославу он вряд ли увидит, но куда важнее сейчас понравиться королю. Принцессы только кажутся свободнее других женщин. На деле их судьба полностью зависит от королей. А у Манфреда есть, что предложить королю.

Война еще будет или нет, как знать. А вот порталы и арки нужны всегда. Особенно сейчас, когда король только-только восстанавливает свою власть.

– Иди домой, Ева, – произнес он как можно ласковее и оглядел худенькую фигурку жены так, словно там было на что смотреть. По тому, как нахмурился Берхт, он понял, что задел что-то важное. Ну что же, осталось разобраться, что именно. – А я хотел бы записаться на прием к королю.

– Зал слухов или советов? – Берхт снова вернул маску пренебрежительной вежливости, но было поздно. Манфред уже знал, что это лишь маска. Советы или слухи. Слухи или советы…

– Зал слухов, – наконец ответил он и понял, что не ошибся.

– Прошу следовать за мной, – нехотя произнес Берхт. – Я позову наушника, что проводит тебя.

Манфред с трудом сдержал торжествующую улыбку, когда проходил за ворота. Но даже радость от крошечной победы не помешала ему заметить, как непозволительно долго Берхт стоял совсем близко от Евы прежде чем пойти за ним следом.

До встречи с Цветкой… ну, то есть, с Радославой, Манфред бы только посмеялся над этим. Видит око, да зуб неймет, так говорят? Но фантазия любовницы, оказавшейся селянкой, а не цветочной, заставили его теперь напрячься. Слишком многое можно было сделать, услаждая лишь слух и зрение. Ревность поднялась змеей и опустилась ледяным комом, ворочаясь в груди и царапая изнутри.

Ничего, память у него хорошая. И он припомнит всё. Потом.

Сейчас же Манфред лишь вежливым кивком обозначил свою благодарность Берхту и направился за безымянным серым, стараясь держаться от своего проводника подальше. Безымянных он не любил.

Испорченное настроение чуть улучшилось, когда он обнаружил, что король находится в полупустом зале, где самые расторопные магики торопились упрочить свое место в изменившемся мире. Ждать придется совсем недолго, и он точно знает, о чем хочет поговорить.

6 глава

Проснувшись, Радослава некоторое время просто лежала с открытыми глазами, бессмысленно таращась в темноту. Она поняла две вещи. Во-первых, они с Фабиушем не спали всю ночь и потому уснули днем. А темнота обеспечивалась тяжелыми темными ставнями в спальне наследника. И во-вторых, Ламберт так и не ответил ей на вопрос. Он не сказал, посмотрит ли он в будущем, где искать Янку.

Радка поднялась на ноги одним рывком. Фабиуш еще спал, в темноте она только слышала его спокойное дыхание, но самого его не видела.

Рада подошла к окну и раздвинула ставни. Хорошо было бы зажечь магическую свечу, но без браслета она не могла и этого.

В городе тем временем снова наступила ночь. Хорошо, что еще зеленоватый нежный свет от круглых почти невесомых светильников на яблоне залил комнату, иначе ей пришлось бы пробираться к двери и надеяться, что в коридоре на стенах достаточно факелов с магическим огнем, чтобы забрать один в комнату.

Под яблоней прогуливались немногочисленные магики и магессы. Они останавливались и говорили о чем-то, то и дело указывая на дворец. Да, похоже, в городе разговоров о короле хватит еще надолго. Радка отогнала от себя мысль, что теперь говорить будут и о ней тоже. Еще полгода, год назад она была бы счастлива от одной мысли об этом, но теперь… теперь она хотела только увидеть живую и невредимую Янку. И быть с Фабусем. Мужчины, магики или простые яблочники вроде Хенрыка – она не хотела ничего не знать ни об одном из них. Даже о короле. Хватит с неё!

Дверь скрипнула, и Рада поспешно обернулась. Она снова по привычке схватилась за кисть, но браслета по-прежнему не было.

Стиснув зубы почти до скрипа, она прищурилась, пытаясь разглядеть силуэт у двери. На мгновение она успела подумать, что это Мейнгрим, но тут же одернула себя. Что её мужу делать во дворце посреди ночи? Да и вряд ли Ламберт позволит кому-то так просто добраться до того, кого он сам признал наследником.

Так оно и было. Когда человек шагнул в комнату, она поняла, что это совсем незнакомый мужчина. В коридоре было светлее, чем у окна, и Рада разглядела его одеяние из странного скользкого на вид материала глубокого серого цвета.

– Могли и постучать, – прошипела она, не желая разбудить сына. – Вы входите в комнату женщины, в конце концов!

Она ожидала, что смутит гостя или же, напротив, он скажет ей, что имеет права входить куда угодно, но она ошиблась.

Гость махнул перчаткой, накладывая сонный полог над спящим Фабусем, а вторым взмахом включая светильники.

И лишь после этого он низко склонился, почти до пола.

– Прошу прощения, госпожа Радослава, – прошелестел он еле слышно. Его выражение лица резко контрастировало со словами. Рада очень хорошо видела, что ему вовсе не жаль.

– Король приставил безымянного меня к наследнику и его няне. Осмелюсь заметить, что ваши покои дальше по коридору.

Радка нахмурилась. Уж на что она у Мейнгрима была надоедливой приживалкой, а и то из комнаты сына никому не приходило в голову её выгнать.

Видимо, из-за выражения ее лица, безымянный поспешил продолжить:

– Конечно, вы можете оставаться с наследником Фабиушем сколько вам хочется, но Ирена переволновалась за воспитанника и наверняка хочет спать. В коридоре же неуютно и холодно.

Радка негромко выругалась, когда поняла, о чем речь. В огромном дворце няньке не было другого места кроме как на кушетке, где до сих пор спала она. Рядом с её сыном.

– Ты покажешь мне мои покои? – спросила она с раздражением. – Чтобы я могла пустить сюда Ирену.

– Они прямо дальше по коридору. Вы увидите, госпожа Радослава, – безымянный не разгибался, но почему-то в его словах снова послышалась насмешка.

Не желая больше разговаривать с гнусным шпионом – Рада наконец вспомнила, что значит именно такой серебристо-серый цвет одежд этих безымянных, она подошла к кровати сына и погладила защищающий ее сына купол. Как же ей хотелось прямо сейчас схватить мальчика, прижать к себе и бежать. Бежать как можно дальше, как она бежала едва ли сутки назад.