– Пегасы давно не видели неба, вынужденные таскать повозки по городу, но всё также кровожадны и сильны, мой король, – Гаримунд потер руку. – А драконы… остались лишь те, на которых гвардейцы отправились встретить вас. Все остальные исчезли.

И снова Радка прикусила язык. Она хотела спросить, куда же смотрел драконий… э-э-э… пастух? Но потом сообразила, что драконы вряд ли ютятся в загонах, скорее улетают в горы точно также, как они проделывали это на побережье.

– Некоторые из этих драконов – наши близкие, – Ламберт сделал паузу, позволяя жителям города самим прочувствовать сказанное. – Другие – сила, с которой нельзя не считаться. Подойти во дворец чуть позже, Скарбимеж, мы поговорим про твою жену. Про них обеих.

Он снова повернулся к Мейнгриму.

– Я ответил на твой вопрос, синий? – осведомился он сухо.

И Мейнгрим лишь кивнул, даже лицом не выразив своего недовольства. А вот Рада снова разозлилась, только теперь уже за мужа. Какой бы он не был, он был её. Её мужем, её проблемой. И даже королю не стоило вмешиваться в это.

Она бы с удовольствием ушла прочь, да даже в общежитие для начинающих магиков! Это место оставалось единственным, где она не чувствовала себя чужой.

Но рука Ламберта на плече Фабиуша не давала ей даже двинуться с места. А Фабусь, малыш Фабусь! Он так хорошо держался. Не плакал, не просился на руки. Но как же его было жалко!

– Ламберт, – Радка произнесла с почти сжатыми губами, совсем тихо. – Фабусь устал.

Как легко оказалось обращаться так к королю, когда речь зашла о сыне.

Ламберт кинул короткий взгляд на неё и неожиданно улыбнулся.

– Поданные королевства! – провозгласил он. – Я отвык быть среди людей человеком и совсем потерял счет времени.

Смешки со всех сторон дали понять, что горожане оценили шутку короля. Магик времени и вдруг потерял ему счет. Вот умора!

– Мой наследник, Фабиуш Белый, нуждается в отдыхе. Ради спасения, моего и всей нашей страны он с матерью, принцессой Радославой, сделали очень много. Они не спали всю ночь. Я же хотел бы взглянуть на то, как и чем дышит наша страна, но уже в другой обстановке. Прошу каждого главу клана представить мне наушник до вечера или подойти лично с утра.

Радка заскрипела зубами. Снова это направлено против Мейнгрима. Бывший Седой прекрасно знал, что у синего главы нет наушника. Специальный магик, обычно из горчичных или даже желтых с отличной цепкой памятью и прекрасно подвешенным языком, способный передать всё, что ему скажут, и нигде не запутаться… зачем такой боевым магикам?

Только пенять это Ламберту она не собиралась. И не только потому, что злилась на Грима. Просто сейчас проблем стало еще больше, чем раньше, и забивать голову еще и обидами синего ей совсем не хотелось.

Янка… Как Рада злилась на себя, что не рискнула расколдовать начала её. Она ведь чувствовала, что это именно Янка! И яблоко у неё было. Теперь же, когда у неё был Фабусь, а сама она была принцессой, завидовать красавице подруге не было ровным счетом никакого смысла.

– Мы обязательно отыщем твою Янку и других драконов, – король догнал её уже во дворце. Сама Рада, привычно подхватив тяжелого Фабуся на руки, торопилась за Берхтой, пообещавшей показать принцессе и наследному принцу их покои. Вот ведь, не комната, а целые покои! Сонно моргавший еще минуту назад Фабусь крепко спал и не мешал матери размышлять об упущенных возможностях. В отличие от короля, который так грубо вмешался в её мысли.

– Меня не волнуют другие драконы, – прошипела она. – Меня волнует подруга! И мой сын! Ему нужна его няня, в конце концов! Ты же не собираешься подсунуть ему в няньки какую-нибудь богатую магессу, которая будет держать его в коконе?

– Если тебе для сына нужна Ирена, вы получите Ирену, – спокойно ответил король. – Просто попроси и получишь всё, что тебе захочется. Тебе больше не нужно злиться, Радослава.

И Радка выдохнула. Может, она зря себя накрутила? И Ламберт разговаривает с её мужем как с любым боевым магиком, а вовсе не мстит за что-то? Это ведь не Мейнгрим виноват в том, что Ламберт был драконом. Его драконом, оставленным на государственной службе из-за нежелания жениться. Но хватит думать о Мейнгриме, право слово. Она действительно может получить всё, что только захочет? Кроме магии, конечно.

Вспомнив об этом, она схватилась за запястье. Там, у колодцев, она в сердцах выкинула браслет с порталом. Ей не хотелось, чтобы Мейнгрим мог найти её в любой момент. Но руке теперь было… голо?

– Мне нужен новый браслет, – она коснулась губами вспотевшего виска Фабуся и добавила. – Меня никто не должен по нему найти.

– И ты получишь браслет завтра же, – уверил её Ламберт. – С моим глазом и порталом. И еще по мелочи. Узнаю, чего нового напридумывали артефакторы за время моего отсутствия.

– За время… – Рада уцепилась за слова короля. – Вы же магик времени. Разве вы не можете заглянуть в будущее и узнать, где Янка и что с войной?

– Радослава, послушай меня. Я всегда мог найти кого угодно и когда угодно, – Ламберт поморщился. – Это помогало вести войну, но недостаточно для победы. Пока я один, и Фабиуш не вырос, меня можно подловить и вытащить через то ответвление времени, где я сплю. Моя сила совсем не безопасна, пусть ты и считаешь иначе. На данный момент твоей Янке безопаснее быть драконом, просто поверь мне.

– Хорошо, – Радка зевнула. Усталость давала о себе знать. – Доброй ночи, король.

– Доброй, принцесса, – усмехнулся Ламберт.

На ощупь Рада уложила сына в кроватку и сама растянулась на кушетке рядом, не в силах даже оглядеться в комнате.

Вскоре она уже крепко спала.

5 глава

Манфред смотрел, как один за другим опускаются драконы. Легко соскальзывает с чешуйчатой спины сам король, придерживающий его, Манфреда, сына. Чуть неловко спускается Радослава, аккуратно придерживаемая всадником за руку и талию. Внутри шевельнулась ревность. Странно, но эта ревность спала, когда Манфред узнал, что его любовница была замужем за селянином, когда она вышла замуж за Мейнгрима… Хотя нет, не стоило лгать хотя бы себе, ревность кольнула его, когда Радослава после клятвы целовалась с мужем. Уж больно напомнило это, какими жаркими и страстными были её поцелуи. Но он успокоил себя, что это всё лишь для того, чтобы позлить Еву. Мейнгрим такой же деревянный как и его сестра, даже если они разок разделили ложе, то вряд ли больше. И уж точно это не могло сравниться с их встречами.

А теперь какой-то всадник обнимал за талию его любовницу так, словно имел на это право. А её платье, причудливо запятнанное травой и землей, промокшее и от того прилипающее к телу, больше показывало, чем скрывало, и будило собственнические чувства. Волосы Радославы растрепались и тем больше напоминали об их общих днях, чем о всегда идеально уложенных прическах скучных до зубовного скрежета магесс.

Против воли Манфред вдруг с досадой вспомнил, что почти никогда не видел красивые пепельные волосы Евы не уложенными. Она всегда была с этой прической, даже спать ложилась с ней. Когда они только поженились, он пару раз заставал её за расчесыванием волос и даже видел амулет, хотя вот это он точно предпочел бы забыть. А Ева тогда ясно дала понять, что ему стоит воздержаться от разглядывания её длинных локонов и уж точно не пытаться пропускать их сквозь пальцы. Да, сто раз да! Это Ева была виновата. Своей холодностью она сама подтолкнула его к Радославе, только и всего.

Манфред приободрился, и легко отогнал внутренний голос, который намекал, что заглядываться на ту горчичную подружку Евы прямо на свадьбе было недальновидно. И пусть Ева ему ничего не сказала, высказался вездесущий Мейнгрим. А девица… Как её там звали? Гери? Труди? Она вовсе пропала. Ни разу Манфред её с тех пор не видел ни рядом с Евой, ни где либо еще.

Манфред снова посмотрел на жену и обнаружил, что она не сводит с кого-то глаз. С короля или Радославы? Что же, проследив за взглядом, Манфред понял, что жена его полна сюрпризов. Её взгляд был устремлен на Берхта.