Дверь в башню была заколочена досками крест-накрест, а поверх кто-то наложил защитные заклинания.

– И как мы войдём?

– За мной.

Трон послушно двинулся за мумием. Мы поднялись по наружной деревянной лестнице до второго этажа. Ступеньки были хлипкие и опасно поскрипывали под тяжестью трона, но испытание выдержали. Старик отпер дверь большим ключом, но открывать не торопился.

– Только молчи, хорошо? Все вопросы потом, когда выйдем обратно.

– Понял, не дурак.

Мумий распахнул дверь и вошёл на цыпочках. Трон, почувствовав момент, тоже двинулся крадущимся шагом.

Сразу за дверью была галерея, метра три длиной и всего метр в ширину.

– Сюда, – мумий позвал шёпотом и поманил пальцем.

Внутри стоял полумрак. Через единственно узкое окошко под самым потолком, падал узкий луч света, в котором танцевали пылинки.

Трон подвёз меня к перилам и чуть наклонился вперёд, чтобы я посмотрел на дно башни. Тёмные боги!

Внизу из толстых балок было сложено гнездо, похожее на воронье. А там, бок о бок, сидели наш Конкорд и его чуть меньшая копия. Стальные птицы прижались друг к другу боками, мелкая птица склонила голову на крыло Конкорда.

– М!

Мумий ткнул меня пальцем и указал на выход. Так же тихо, как и заходили, мы двинулись обратно.

Заперев дверь и спрятав ключ в карман, старик повернулся ко мне и рассеянно улыбнулся.

– Видел?

– Ты сделал вторую птицу!

– Ну да. Но я не про это!

– А чего?

– Они яйца высиживают!

– Они? Железные птахи?

– Да, – мумий рассмеялся.

– Погоди. Они же големы, а не живые существа.

– Так в том то и дело, Ваня. Я же говорю – чудо, самое настоящее. Представляешь?

Я задумчиво почесал щёку. Точно, чудо. Осталось выяснить, с чего оно произошло. То ли я так влияю на местных големов, то ли флуктуация магии, то ли неизвестный природный феномен. И самый главный вопрос – будут ли они домашние? Если да, то я стану первым заводчиком настоящих летающих крепостей. Воздух наш!

Пробовали ли вы болеть, когда рядом гиперзаботливая бабушка? Нет? Так вот я вам скажу – лучше ходите здоровыми. Баба Мотя решила чётко следить, чтобы я спал, ел, лежал и читал точно по специальному расписанию для тяжелобольных, видимо, находящихся при смерти. В обед она лично принесла поднос с огромной чашкой бульона, вооружилась ложкой и вознамерилась кормить меня с ложечки.

– Ба!

– Не бакай, я лучше знаю.

– Ба, я серьёзно. Я что, умираю? Может, у меня руки сломаны? Я сам прекрасно могу поесть.

Бабушка вздохнула.

– Как с тобой сложно, Ваня. Больному положено лежать без возражений, кушать и соблюдать режим. А ты на троне катаешься, как мальчишка, не ешь, вредничаешь.

– Ба, обещаю, буду соблюдать режим. Но есть я сам могу!

– Ладно, сам так сам, – бабушка смилостивилась. – Ничего ты не понимаешь, как правильно болеть.

Она прищурилась, разглядывая меня.

– Ну да, ты же мальчик. Вот если бы тебя кое-кто другой кормил, ты бы слова не сказал.

– Ба!

– Да не красней, всё с тобой ясно.

Под её суровым взглядом я доел, и у меня отобрали посуду.

– А теперь – тихий час, даже два. И даже не думай возражать, сам обещал режим соблюдать и слушаться.

Я не стал возражать. Лёг, закрыл глаза и сразу же задремал. Права была бабушка – режим наше всё.

Полдник для разнообразия принесла Шагра. Молоко, печеньки, булочка с изюмом. Кстати, а кто в этом мире даёт молоко? Коров я здесь нигде не видел. Сороны? Выходит, молоко здесь птичье? Нет, пожалуй, я не буду спрашивать, кого доили.

– Как там Дэймон? Он так плохо выглядел.

– Выздоровеет, никуда не денется, – Шагра улыбнулась, – ему ещё жениться.

Вот знаете, а я верю – поправится обязательно. У такой невесты даже мёртвый воскреснет и пойдёт под венец. Так что за Дэймона беспокоиться нечего, он в надёжных зелёных руках.

До ужина меня развлекали Дитя Тьмы и Сеня. Заявились ко мне, одна на другом, и принялись устраивать салочки вокруг кровати, прятки под кроватью, беготню по комнате и прочие «тихие» игры.

Ужин снова принесла бабушка.

– Ты ешь, ешь, не отвлекайся, – она вздохнула и покачала головой. – Ох, Ваня, на месяц бы тебя запереть, чтобы отдохнул и здоровье поправил. Но ты же через неделю вскочишь, как гипс снимем.

– Я буду аккуратно.

– Ага, так я и поверила. Когда в Кемнаро уезжал, тоже обещал «аккуратно». А вышло что? Не бережёшь ты себя.

Мне оставалось только кивать, работая вилкой. Спорить с бабушкой бесполезно. Да и права она: работа Владыки – штука опасная и беспокойная.

Закончив с ужином и оставшись в одиночестве, я стал раздумывать – чем бы занять себя. Взгляд упал на деревянный ящик в углу. Точно! Книги по магии, уцелевшие после пожара в библиотеке. Давно хотел разобрать, но руки не доходили. Как будет удобнее – подъехать к нему на троне или приказать оркам из караула притащить ящик к кровати?

– Владыка?

Коротко постучав, в дверях появилась Клэр.

– Владыка, магистресса Матильда сказала, что ты скучаешь. Я пришла немного развлечь.

В руках у девушки была книга.

– А Дитя?

– Собирает с магистрессой пазл, – Клэр улыбнулась. – Репродукция картины «Явление Тьмы», пять тысяч кусочков, двести оттенков чёрного. Им хватит развлечения на месяц. А я тебе почитаю, не возражаешь?

Первым желанием было возмутиться: да что это такое! Хватит делать из меня умирающего! С другой стороны, а вдруг это приятно, когда тебе читают вслух? Мне же никогда не читали, сравнить не с чем. Нет, когда-то в детстве мама точно читала сказки, но я уже не помню. Надо попробовать, вдруг понравится.

– С удовольствием, – я кивнул Клэр. – Что будем слушать?

– Я выбрала на свой вкус, если ты не возражаешь. «Печальная история тёмного рыцаря Эника Небесного Тихохода.»

– Годится.

«Жил-был обычный мальчик Эник. Смелый, добрый и честный. Была у него семья, и жили они хорошо, хоть и были крестьянами.

Как-то раз ехал мимо их деревни светлый рыцарь де Ква Гонджин. Весь печальный, потому как не повезло ему вчера в кости. А поскольку денег у него не осталось, поставил он на кон своего оруженосца и проиграл. Вот и думал он, кто же теперь будет чистить его лошадь, точить меч и приносить тапочки. Очень уж не любил де Ква Гонджин вставать утром на холодный пол.

Увидел он Эника, помогающего матери по хозяйству. Заметил, какой тот умный и сметливый, и решил, что лучшего оруженосца ему не сыскать. А что незнатного происхождения, так ещё лучше – денег за службу просить не будет. Забрал он Эника и поехал дальше.

Недолго путешествовал Эник с рыцарем Ква Гонджин – в очередной таверне проиграл он мальчика в кости. Да не обычному купцу, а другому светлому, рыцарю Треугольного Стула, Обу фон Кенябу. Тот посмотрел, что мальчик смышлёный, и тоже взял его в оруженосцы.

Поехал Об фон Кенябу на очередное собрание своего ордена. Много светлых рыцарей собралось там, и все по очереди сидели на Треугольном Стуле, чтобы набраться мудрости и военной удачи. Также был там один старый гоблин Иодиум, маленький и зелёный, которого сделали рыцарем за взятку. Увидел он Эника, пожевал губами и говорит: восстановит равновесие Тьмы и Света вот он. Но другие рыцари знатного происхождения никогда не слушали зелёного и в этот раз тоже не стали.

Прошло много лет. Эник подрос, стал юношей и хорошим воином. Только Об фон Кенябу всё никак не хотел посвящать его в рыцари – ты, говорит, простолюдин, куда тебе рыцарем, нам одного зелёного гоблина хватает.

И вот решили рыцари ордена Треугольного Стула напасть на Чёрного Владыку. Поехали всей толпой, окружили замок и взяли в осаду. Стали кидать требушетами камни, орать обидные кричалки и всячески морально разлагаться в свободное время.

Месяц осаждали они замок, даже сами утомились. А Владыка всё не показывается и в битву вступать не хочет. Решили светлые отправить к нему парламентёра, чтобы твёрдо потребовал: сложить оружие, открыть ворота, немедленно сдаться и заплатить рыцарям денег. Только подниматься к замку им было лень, поэтому выбрали Эника. Сходи, говорят, потребуй у Владыки. Если договоришься – посвятим тебя в рыцари. Потом. Если не забудем.