Тепло и тихо в спальне царя. А за окнами тревожно шумят деревья сада…
В халате, в домашних башмаках и шерстяных чулках Петр входит в свой кабинет. Здесь все просто: обитые сукном стены, письменный стол, книги. Такие же дубовые ставни на окнах, что и в спальне. Только там и панели дубовые, а тут - из расписных голландских изразцов, таких, какие он видел в жилищах своих амстердамских друзей. Изразцами облицована и высокая двухъярусная печь с колонками посередине. Тот, кто впервые попадает во дворец, часами может рассматривать эти сине-белые блестящие картинки: корабли со спущенными или поднятыми, надутыми ветром парусами, ветряные мельницы, дома с крутыми крышами, чем-то похожие на сам Летний дворец, пастухов со стадами, медведей, диковинных птиц и многие, многие другие занятные сценки. Среди сотен изразцов панелей кабинета нет даже двух одинаковых.
Несмотря на ранний час, царя уже ждет с докладом кабинет-секретарь, Алексей Васильевич Макаров. Выслушав его, Петр просматривает новые переводы книг - по математике, механике, географии, артиллерии, садоводству… Книг в России издается теперь немало, и не только переводных, но и своих, русских. Да и как без них, когда открыты уже гимназия, Навигационная, Артиллерийская, Инженерная и Медицинская школы, Морская академия, когда уже мечтает он об отечественной Академии наук. Затем Петр правит корректуру „Ведомостей". Газета сейчас выходит значительно чаще, чем в 1703 году, и печатается не сложным церковнославянским шрифтом, а изобретенным им самим, простым и удобным для чтения. Иногда Петр успевает еще отредактировать главу из сочиняемой Макаровым „Истории свей-ской (шведской) войны". Читая описание недавних, столь памятных ему событий, он порой останавливается и делает на полях пометки. Его задумчивый взгляд невольно обращается вверх, туда, где на большом овальном плафоне, в окружении медальонов с амурами, несущими воинские доспехи и символы власти, богиня войны Минерва копьем поражает шведов. О близости долгожданного мира приятно напоминает лавровая ветвь в руках богини Славы.
Красиво, очень красиво изобразил художник великую Северную войну. Особенно хорошо показал он побежденных шведов, словно сам видел их растерянные, испуганные лица. Ну, а как же все это происходило на самом деле?… Но заниматься воспоминаниями некогда.
Наскоро перекусив и натянув принесенный денщиком кафтан, Петр на ходу листает записную книгу: „написать в Англию капитан-поручику Синявину о найме людей, что с колоколами в воду ходят… Велеть во всех городах учредить богадельни для приема зазорных младенцев… Купить секрет, как кишки заливные делать… О заведении китовой ловли… О приискании на Немецкой земле комедиантов за большую плату… Написать Артемию Волынскому в Персию, чтобы отпустил купчину по Аму-Дарье реке, дабы до Индии путь водяной сыскать, и все описывая, делать карту… О химических секретах, как руду пробовать…" Сколько всего успеть надобно! В шесть часов, когда на улице еще тьма кромешная, Петр едет в Сенат или Адмиралтейство. Возвращается он только к обеду.
Обедают во дворце рано, в час пополудни. К этому времени в поварне дым стоит коромыслом. Торопливо стучат ножи по длинному во всю стену сосновому кухонному столу. На плите, в медном котле, кипят кислые щи, шипит на сковороде говядина, в духовом шкафу преет гречневая каша, - стряпают исключительно русские кушанья. Поварня чистая, опрятная, устроена „по последнему слову техники": вытяжной колпак над плитой и стены выложены синими изразцами с белыми узорами, пол из каменных серых и красных плит, в углу водопровод с черной мраморной раковиной. Из поварни в столовую проделано окошко, - Петр любит, чтобы блюда подавались быстро и были горячими.
Столовая нарядно убрана, светлая, о четырех окнах и с дверью со стеклами, через которую можно выйти в сад. Над деревянными панелями мягко поблескивают и переливаются на свету золотистые шелковые обои с крупным узором из цветов и листьев. Как и во многих других покоях, потолок украшен живописной картиной - вставкой. На ней представлен „Апофеоз Петра", сложная аллегория, велеречиво прославляющая деяния и добродетели хозяина дома. Обеденный стол, стулья, обтянутые кожей, и поставец с посудой покрыты искусной резьбой, массивные, прочные, из дуба или красного дерева. В торжественных случаях на белоснежной камчатной скатерти сверкают серебряные блюда, вазы, ножи и вилки; в обычные дни пользуются оловянными. У каждого прибора бокал с царским вензелем и штоф венгерского либо французского вина.
За столом - все свои, члены семьи. Иной раз, правда, случаются двое-трое приглашенных из самых что ни на есть близких царю людей: его любимец „светлейший князь" Александр Данилович Меншиков, лейб-медик и управляющий Кунсткамерой Лаврентий Блументрост или прозванный за свою ученость „русским Фаустом" Яков Вилимович Брюс. Порой среди приглашенных оказывается и шкипер какого-нибудь голландского или английского корабля, пришедшего в Петербург за мачтовым лесом, пенькой, салом или железом.
За обедом идет непринужденная, веселая беседа! и не приведи бог кому-нибудь нарушить ее ехидством, бранью или ссорой: тотчас в наказание, „чтобы лишнего не врал и других не задирал", заставят осушить „большого орла" - огромный кубок с государственным гербом. А уж потом пеняй на себя, коль станешь общим посмешищем. Впрочем, как надлежит вести себя в обществе воспитанному человеку, знал в это время не только тот, кто успел побывать за границей. Чтобы научить молодых дворян приятному обхождению, Петр распорядился перевести и издать „Юности честное зерцало" - книгу, в которую, должно быть, заглядывали не только дворянские недоросли, но и люди постарше. Советы в ней содержались весьма дельные: в сапогах не танцевать, в обществе в круг не плевать, а на сторону, в комнате или в церкви в платок громко не сморкаться и не чихать, перстом носа не чистить, губ рукой не утирать, за столом на стол не опираться, руками по столу не колобродить, ногами не мотать, перстов не облизывать, костей не грызть, ножом зубов не чистить, головы не чесать, над пищей, как свинья, не чавкать, не проглотя куска не говорить, „ибо так делают крестьяне". Беда только, что без привычки не всегда легко следовать даже самым умным и полезным советам.
После обеда, когда Петр, по заведенному обычаю, ложится вздремнуть, во дворец начинают съезжаться сановники. Пройдя через выстланный мраморными плитками вестибюль и первый небольшой покой, они, в ожидании царя, располагаются в приемной - довольно просторной комнате, затянутой лазоревым шелком с желтым травяным узором.
Постепенно приемная заполняется зелеными гвардейскими мундирами, розовыми, синими, малиновыми кафтанами из шелка и бархата. Тут и там мелькают пышные пудреные парики и кружевные манжеты; на ногах у вельмож цветные чулки и башмаки с пряжками. Петр требует, чтобы придворные одевались богато и по последней западной моде. У многих через плечо голубая Андреевская лента, на груди сверкают усыпанные алмазами звезды и ордена - почти каждый из присутствующих имеет немалые заслуги перед отечеством. Здесь и первый русский фельдмаршал Борис Петрович Шереметев, командовавший войсками под Полтавой, и генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин, совершивший со своей армией героический переход с острова Котлин к Выборгу по льду Финского залива и разбивший шведов, тут и талантливые дипломаты: „умная голова, умевшая все сгладить, всякое дело выворотить лицом наизнанку и изнанкой на лицо", посол в Турции, а затем президент коммерц-коллегии, Петр Андреевич Толстой, вице-канцлер и сенатор Петр Павлович Шафиров, генерал-прокурор Сената Павел Иванович Ягужинский… Много талантливых, энергичных, преданных делу людей родила эта бурная эпоха жестокой ломки и грандиозного созидания.
Триумф новой, молодой России, ее творческую мощь и мудрость правления Петра прославляет плафон в приемной. Три парящие в облаках полуобнаженные женщины представляют царскую власть, религию и добродетель. Первая из них держит скипетр, над которым сияет „всевидящее око" государственной прозорливости, вторая - крест, третья - венец, награду добродетели. Вокруг порхают амуры. Изображенные в их руках или прямо на фоне неба предметы рассказывают о процветании страны: рог изобилия свидетельствует о ее богатстве, пальмовая ветвь напоминает о победах, несущих мир, глобус и чертежные инструменты - о совершенствовании наук и искусств.
