«Я здесь», — принцесса повернулась и увидела Куно, глядевшего прямо на нее с вымученной улыбкой. Не на ее тело, оставленное в скованной дреме, а на нее.

— А как обратно? — спросила Доминика, чувствуя нарастающую волну паники.

— Все в порядке, я тебя верну, — успокаивающе проговорил чародей. — Сейчас тебе нужно будет сконцентрироваться и пройти в зеркало. Ты окажешься в лабиринте, и я покажу тебе путь. Главное, никуда не выходи, слышишь?

— Хорошо.

— Это очень важно, Дом. Что бы ты ни увидела. Зеркальные лабиринты — это очень древняя вещь, мне нужно, чтобы ты понимала, там может быть что угодно, и это может быть опасно.

— Как мило, что ты сказал мне об этом после того, как душу из меня вынул.

— Я предупреждал об этом, но ты меня не слушала, — пожал плечами Куно. На кончиках его пальцев замерцал волшебный светильник. Он несколько раз подбросил шарик света в ладони, пока тот не повис в воздухе, как маленькое солнце. Чародей аккуратно подул, направляя светильник к дрожащей поверхности зеркала. Огонек коснулся стекла, вызвав рябь, а затем исчез внутри.

— Следуй за ним, а когда окажешься в зеркальном зале — сделай то, о чем я говорил.

Доминика кивнула и, подобрав юбки, нырнула в зеркальный коридор. В глазах зарябило от ослепительного белого света. Эхом прокатился голос Куно.

— Ничего не трогай, следуй за светляком.

— Почему ты не полез в эту штуку?

— Так проще. Всегда нужен взгляд со стороны. К тому же, они должны увидеть в своих снах тебя.

Доминика оглянулась через плечо. За дрожащей пленкой зеркала на нее с усталой улыбкой смотрел Куно. В груди защемило от желания протянуть руку, провести ладонью по его щеке, стереть с лица эту замученную гримасу. Доминика поджала губы, но тут перед глазами замелькал светильник, маня за собой. Принцесса направилась вслед за сияющим шаром.

Каждый шаг отдавался стеклянным звоном. Сперва она ступала осторожно, боясь, что от неловкого шага зеркальный коридор разойдется трещинами и похоронит ее в горе осколков, но через два поворота она осмелела и перестала красться. Как раньше глаза привыкали к темноте, так теперь они привыкли к яркому белому свету. Она заметила, то за пределами тела все цвета были ярче, а очертания — отчетливее, как будто с глаз спала пелена. И в целом все движения были свободнее и на душе было легче, как будто тело было мертвым грузом, ограничивавшим каждое чувство. Ей вдруг стало интересно — а что еще она не видела?

Доминика сбавила шаг и обернулась к зеркальной стене. Всмотрелась в отражение: в непослушные пушистые пряди у висков и лба, в родинку на челюсти и еще одну на груди, в небольшой шрам на груди, оставшийся с детства. Но не увидела ничего нового, кроме пары прыщей. Она остановилась и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть их, как вдруг отражение растаяло, как дым, а за ним оказался Ладвиг. Он смотрел ей прямо в глаза, так пронзительно, что она отшатнулась от неожиданности. Окно начало затягиваться зеркальной пленкой, и Доминика, не в силах совладать со своим любопытством, чуть ли не припала лицом к стеклу, чтобы уловить еще хоть фрагмент видения.

Князь сполоснул лицо водой, мокрые пряди прилипли ко лбу. Он устало вытер щеки и лоб ладонью и снова уперся взглядом в зеркало. Позади, немного смазано, мелькнула ярко-рыжая голова Эдвина. Мужчина развалился в кресле и наблюдал за Ладвигом. Локти упирались в колени, ноздри раздувались.

— Ты уверен?

— Мы продолжим действовать согласно плану, — раздраженно бросил Ладвиг, прикладывая холодную ладонь к разгоряченной шее.

— У тебя из-под носа сбежало само воплощение хаоса. Ты уверен, что тебе не нужно пересмотреть некоторые шаги? — хмыкнул Эд. Ладвиг бросил на него еще один испепеляющий взгляд.

— Если будем действовать быстро — можно надеяться, что пронесет.

— А знаешь, когда ты в последний раз говорил? Когда похищал Элизу из-под носа Фредерика. И чем это закончилось?

— Сейчас все по-другому.

— Да, сейчас ты просто похищаешь толпу магов из-под носа короля Луиса и собираешься дать им дом на севере. А у нас в это время по полям и долам рассекает чокнутый бессмертный старик, который может заговорить зубы любому колдуну и превратить его в свое орудие, — выпалил Эдвин, издевка в его голосе обернулась едким гневом.

— Маги будут на нашей стороне.

— Ты так в этом уверен? Думаешь, принцесса сможет запудрить им мозги настолько, чтоб они не стали выть от холода?

Доминика стиснула кулаки, ногти вонзились в ладони, оставляя полукруглые борозды. На губах Ладвига мелькнула мягкая усмешка. Доминика впилась в нее взглядом, пытаясь расшифровать до того, как он скажет хоть слово. Обычно ей это удавалось неплохо, она научилась его понимать, предугадывать следующее действие по одному движению глаз. Но в этот раз все в ней сопротивлялось, заставляло отвести взгляд, чтобы не узнать лишнего.

— Она справится. Я верю в нее.

Шумный выдох вышел таким сильным, что Доминика пошатнулась. Голова закружилась от слабо знакомого, но такого желанного теплого чувства. Голос Куно, раздавшийся внутри ее головы, словно чародей был рядом с ней, выдернул ее из оцепенения.

— Я верю, что это безумно интересно, но мне очень нужно, чтобы ты двигалась дальше, Дом. Ночь коротка, а в чертоге снов время движется вообще по-другому.

— Почему ты сам не пойдешь? — встряхнулась Доминика, следуя за световым шариком, сотканным Куно.

— Во-первых, они должны увидеть тебя, — улыбнулся Куно. Доминика ощутила легкое покалывание в тыльной стороне ладони, невесомое успокаивающее поглаживание. — А во-вторых, в одиночку предпринимать такое путешествие опасно. Лучше, чтоб тебя направлял кто-то знающий и, если что, мог вытянуть обратно.

— А как я пойму, что я на месте?

— Если ты захочешь найти чертог снов, он сам позволит тебе оказаться там. Постарайся крепко задуматься о нем, а то чем дальше ты бродишь, тем слабее связь.

— Что я могу сделать, если эти зеркала показывают мне только Бернберг? — словно в подтверждение своих слов, она приблизилась к еще одному зеркалу. Оно выходило в ее комнату. Там было все, как она оставила. Оставленные на кровати платье, огарок свечи — на загнувшемся черном фитиле плясал огонек, приближая собственное угасание.

— Перестань думать, — фыркнул Куно. — Это сложно, особенно для тебя, но я умоляю, постарайся, милая. Представь, что мозг — это мышца, и ты его расслабляешь. Не думай ни о чем. Просто представь, что там белое облачко.

Доминика послушно закрыла глаза и попыталась расслабиться. Темнота перед взором была как холст, и мысли рассыпались по нему цветным мерцающим бисером. Доминика стряхнула их, пока они не сложились в окончательный рисунок. Еще и еще раз, пока Куно не шепнул:

— Теперь представь Юг. Усыпанное звездами ночное небо. Холодный ветер. Десятки закрытых окон, за которыми, в своих постелях, спят люди. Дети, женщины, мужчины. Представь чародейский барак. Помнишь, как ходила ко мне туда?

— Готова поспорить, его за годы так и не перестроили, — улыбнулась принцесса. Память услужливо рисовала картинки из прошлого.

— В лучшем случае подвели канализацию, — хмыкнул чародей. — А теперь сконцентрируйся. Попробуй представить, что ты видишь каждого спящего. Что ты связана с каждым из них землей, общим домом.

Доминика кивнула, пытаясь нащупать эту связь. Она вспоминала, как играла в городе, сбежав из-под надзора матери и слуг, как без особого восторга отправлялась с Куно на вылазки в кабаки, переодевшись юношей. Как смотрела на уличные выступления чародеев. Как чародеи сплетали иллюзии прямо на улице, а холодный ночной ветер подхватывал радостные крики ребятни и уносил все выше и выше, в непроглядное бархатное небо. Она ощутила еще один порыв ветра на своем лице и распахнула глаза.

Вокруг нее изгибались стеклянные стенки в мелкую сетку. Каждая ячейка — крохотное зеркало, в котором виднелось лицо спящего чародея. Доминика подошла поближе, рассматривая причудливую мозаику. На ее губах непроизвольно заиграла улыбка.