Уинтер вошла в комнату прежде, чем я получил ответ, и мой взгляд остановился на ней, когда я увидел ее в этом облегающем белом платье.

Теперь я действительно хочу, чтобы эта женщина ушла.

— Я полагала, что вы в курсе… — нерешительно сказала доктор Грин, приближаясь ко мне с зажатым в руке ватным тампоном на кончике палочки. — Ваш отец попросил образец ДНК… — она запнулась, когда я бросил на нее мрачный взгляд. Мартелло Ромеро не был моим отцом. Даже если бы я был готов принять своих братьев в свою жизнь, я не мог бы представить себе отношения с этим человеком. Но я догадывался, что мне тоже нужен окончательный ответ. Ясное подтверждение моей настоящей личности, чтобы… ну, я полагал, чтобы усыпить все сомнения, которые у меня еще оставались.

— Тогда покончим с этим, — пробормотал я, раздвигая губы и позволяя ей взять у меня изо рта два мазка со щеки, а затем запечатать их в пластиковую пробирку.

— Я свяжусь с вами, когда придут результаты, — сказала она, собрала оставшиеся вещи и обменялась несколькими любезностями с Уинтер, после чего оставила нас наедине.

Я с голодом наблюдал, как моя девочка подошла ко мне и села рядом, ее взгляд скользил между мной и едой, которую я нам приготовил, словно она не могла решить, что поглотить первым.

— Ешь, куколка, — приказал я, несмотря на то, что мой взгляд был прикован к движению белой ткани на ее бедрах и к тому, как набухал мой член в штанах. — Тебе понадобится твоя выносливость для того, что я задумал.

Уинтер хихикнула, как будто я шутил, а я бросил на нее горячий взгляд, который обещал, что это не так. У меня было серьезное искушение наброситься на нее здесь и сейчас, но она все еще была слишком худой, и калории были ей нужнее, чем секс в данный момент, как бы мне этого ни хотелось.

Мы ели в тишине, мой взгляд был прикован к ее рту, когда она поглощала бутерброды, которые я ей сделал, прежде чем приняться за пачку Доритос. Я видел, что она еще не закончила, поэтому направился к морозильнику и покопался в запасах Фрэнки, пока не нашел баночку мороженого Бен и Джерри, притаившуюся в глубине.

Глаза Уинтер расширились, когда я зачерпнул ложкой и протянул ей мороженое. Она жадно застонала, поглощая его, ее язык провел линию по губам, когда она съела все до последней крошки, прежде чем снова открыть рот и ожидать добавки.

Я улыбнулся ей, снова протягивая ложку, и она соблазнительно сомкнула губы вокруг нее, ее взгляд буравил меня с лукавой смелостью в глазах.

— Ты голодна для чего-то еще? — спросил я низким тоном, снова кормя ее, пока мой пульс бился, а желание к ней росло.

Когда она взяла в рот очередную порцию мороженого, она медленно кивнула, ее взгляд был прикован ко мне, словно она задавалась вопросом, что я могу сделать, и не могла дождаться, чтобы узнать это.

Я поднялся на ноги, бросив мороженое на стол и отшвырнув ложку, когда она снова облизнула губы. Я медленно обогнул стол и поймал ее стул в свою хватку, потянул его и повернул ее лицом ко мне. Я схватился за деревянные ручки по обе стороны стула и приподнял его, раскачивая его на двух ножках, наклонился над ней, и она удивленно вскрикнула.

Она схватилась за мои предплечья, чтобы удержаться на ногах, и юбка ее платья задралась и обвилась вокруг ее талии, когда я наклонил ее дальше, обнажив маленькие кружевные трусики, которые она надела так беззаботно. Как будто она не знала, что мне захочется уничтожить их и снова сорвать, как только я увижу ее в них.

— Николи, — вздохнула она, когда я откинул ее назад так далеко, что кресло практически лежало на полу, и единственное, что удерживало его от падения на пол, это моя хватка на руках.

— Откинься назад, куколка, посмотри на вид, — пробормотал я, наблюдая за ней, когда она откинула голову назад, алые волосы рассыпались по спинке кресла и свисали вниз, чтобы коснуться пола, пока она рассматривала вид за перевернутым стеклом. — Целый мир там ждет тебя.

— Единственное, чего я хочу, находится здесь, рядом со мной, — вздохнула она, и я был уверен, что мне никогда не надоест звук ее голоса. Он был низким и знойным, без усилий соблазнительным и всегда звучал так, словно она только что проснулась после ночи, проведенной обнаженной и задыхающейся в моих объятиях.

Я наклонился и припал ртом к ее шее, проводя языком по обнаженной коже, пока не нашел вырез ее платья. Она застонала в знак поощрения, на мгновение отпустив мою руку, чтобы стянуть платье ниже, освобождая грудь и идеальный пик затвердевшего соска.

Я зарычал от желания, захватив его губами, посасывая и дразня, удерживая ее в кресле, так близко к падению, но все еще в безопасности в моих руках.

Ее рука снова прижалась к моей руке, когда она снова застонала и провела кончиком пальца по моему рукаву, вырисовывая одно слово снова и снова.

«Больше. Больше. Больше».

Черт, я не думал, что когда — нибудь смогу перебороть ощущение того, что она пишет это на моем теле. Я надеялся, что она никогда не остановится, даже когда слова будут даваться ей так же легко, как дыхание, я надеялся, что она все еще будет выводить это слово на моей плоти всякий раз, когда изголодается по мне.

Я сосал ее сосок сильнее, мой член набухал, пока не стал твердым и отчаянно пытался вырваться из ширинки. Мои зубы царапали ее плоть, и она вскрикнула от удовольствия, ее хватка на мне усилилась так, что ее ногти впились в кожу.

В дверь позади нас громко постучали, и я на мгновение замер, когда Уинтер села, с беспокойством глядя на меня, а я быстро решил проигнорировать, кто бы это ни был.

— Они уйдут, — заверил я ее, снова прильнув ртом к ее груди, как раз когда стук повторился.

Я зарычал, продолжая игнорировать их, и прикусил ее сосок, когда они снова постучали, заставив ее вскрикнуть, хотя то, как разошлись ее бедра, говорило о том, что это не от боли.

Я мысленно начал проклинать того, кто, черт возьми, был здесь сейчас, стараясь не обращать на них внимания, пока они продолжали стучать по дереву, как вдруг лифт пискнул, сообщая о прибытии кого-то еще.

Я мгновенно выпрямился, хлопнув ножками стула Уинтер по ковру и одернув ее платье, чтобы прикрыть грудь, когда ее глаза расширились от тревоги.

— Господи, Николи, ты не ответишь? — раздался сзади меня женский голос, и я оцепенел, узнав ее.

Глаза Уинтер расширились, словно она уже почувствовала мое напряжение, и я провел рукой по лицу, заставляя себя повернуться и посмотреть на Слоан Калабрези, которая вносила в квартиру автокресло и ставила его на пол, прежде чем поспешить открыть дверь тому, кто, мать его, все еще стучал. Нет, не Калабрези, Ромеро теперь. Я получил сообщения от Рокко с просьбой вернуться на свадьбу. И сообщение о том, что у них родилась девочка и они назвали ее Ривер. Черт.

Белое меховое пятно метнулось ко мне, и я усмехнулся, когда упал на колени, а маленький шпиц Коко Слоан прыгнул ко мне на руки, вылизывая мое лицо, как сумасшедший, как только смог приблизиться. Я выставил себя полным ослом, суетясь вокруг него, прежде чем выпустить его на свободу, чтобы он мог носиться по квартире и все обнюхивать, несомненно, понимая, что недавно здесь побывала другая собака.

«Кто это?» Уинтер начертила на моей спине, вставая и оглядывая новоприбывшего.

Черные волосы Слоан были длинными и уложены в идеальные локоны, которые свисали вниз по спине поверх бледно-серого платья. Она не смотрела в нашу сторону, когда открывала дверь и восторженно приветствовала мужчин за ней, извиняясь за то, что им пришлось ждать, и пропуская их внутрь, пока они заносили в квартиру серебряные чемоданы.

— Моя невеста, — объяснил я Уинтер, на мгновение перенесясь в прошлое и забыв применить слово «бывшая» к этому заявлению. Это не было вызвано какими-то затянувшимися чувствами с моей стороны, просто старая привычка, которая выскользнула как раз вовремя, чтобы поставить подножку. Отец Слоан сказал мне, что я собираюсь на ней жениться, задолго до того, как сообщил ей ту же новость, и я просто привык называть ее именно так. — Я имею в виду девушка, на которой я должен был жениться, — уточнил я, глядя вниз на Уинтер, когда она нахмурилась в ответ. — На самом деле мы никогда не были вместе. Мы целовались только один раз, да и то… по принуждению.