— Давай, птичка, — сказал Орвилл, и рядом скрипнула половица. — Иди ко мне.

Я почти снова почувствовала его руки на себе, как он провел пальцами по изгибу моих бедер или по выпуклости груди. Он всегда был хищником, ожидающим нападения, и мне нужно было, чтобы его разорвали на части, как Квентина. Я представила его под собой, окровавленного и кричащего, и это воспоминание придало мне сил, которых я так жаждала.

Я заставила себя открыть глаза и уставилась на крошечный лучик света, просачивающийся сквозь щель в половицах надо мной.

Я не позволю им напугать меня.

Кто-то отодвинул кровать, и моя рука дрогнула на ноже, пока я, стиснув зубы, ждала своей участи. Я буду готова, если понадобится. Я бы пролила как можно больше крови.

Напряжение сковало мои конечности, когда на меня упало еще больше света, и я забеспокоилась, что стук моего сердца достаточно громкий, чтобы его услышали эти монстры.

Тень заслонила свет, и я застыла, неподвижная, как кремень, железо и сталь. И я хотела воплотить в себе каждую из этих вещей, стать бесстрашной сущностью, способной устоять перед лицом чего угодно.

Надо мной появилось лицо, прижатое к дереву, и один голубой глаз заглянул между трещинами, направляя фонарик в щель. Орвилл увидел меня, а я его. Он поднял голову, чтобы победно улыбнуться, и я подтянула ноги к груди с решимостью в душе, сильно ударив ногой по люку и заставив его подняться, чтобы ударить его по челюсти. Он отшатнулся назад с ревом боли, и я выпрыгнула из своего укрытия с воплем неповиновения, мое сердце забилось в горле, но инстинкты выживания взяли верх.

Я ударила Орвила по лицу, но он в последнюю секунду поднял руку, и нож прорезал его пальто и нашел под ним кожу. Он с рычанием бросился на меня, вцепился в мою длинную рубашку и притянул меня ближе. Но это было его ошибкой, так как он изо всех сил пытался схватить мою руку, в которой был зажат нож, и я со всей силой своей ярости устремилась к его сердцу.

Сильные руки сомкнулись вокруг меня, оттаскивая назад, прежде чем я успела нанести удар, мое оружие бесполезно рассекало воздух.

Я брыкалась и кричала, пытаясь дотянуться до клинка и выпотрошить своего похитителя, но он поймал мое запястье и сжимал его до тех пор, пока я не вскрикнула, и оно с жестокой окончательностью упало на пол. От Фарли исходил запах пепла и смерти, и я вздрогнула, когда он крепче сжал меня. Как бы сильно я ни билась, я не могла освободиться. Я была дикой кошкой в руках титана, мои когти и зубы были бесполезны против этого зверя.

Орвилл поднялся на ноги, запустил руку в свои жирные поседевшие волосы и с усмешкой посмотрел на меня. — Ты заплатишь за это, шлюха, — он подошел ко мне, а Фарли удержал меня на месте, когда Орвилл ударил меня так сильно, что разбил мне губу. Моя голова закружилась, а глаза устремились на Дюка, стоявшего в другом конце комнаты, его винтовка была предупредительно взведена.

— Ты думала, что сможешь сбежать от нас, да, рэд? — прорычал он, его глаза потемнели от угрозы, которая испугала меня. — И использовать горного человека против нашего народа? — он зарычал, указывая на дверь. — Забирайте ее. Мне надоело играть в доброту. Мы вытащим из нее код этой же ночью. Больше никаких правил. Никакой защиты.

— Совсем никаких правил, босс? — спросил Орвилл с видом пускающей слюну собаки, и мой желудок свело от тошноты, когда Фарли потащил меня через комнату.

— Вообще никаких, — мрачно подтвердил Дюк, одарив меня кривой улыбкой, разглаживая свои усы. — К рассвету она либо будет визжать, как свинья, либо мы выпотрошим ее, как свинью.

Глава 14

Николи

Я мчался по снегу, следуя по следам Тайсона и завываниям, которые он издавал, приближаясь к нему, зовя, чтобы уверить его, что я иду, и, надеюсь, спугнуть то, что, черт возьми, напало на него.

Я наполовину скользил по снегу, мчась вниз по склону, падал на одно колено и снова выпрямлялся так же быстро, пока моя кровь с дикой жестокостью билась в жилах.

Каждый инстинкт в моем теле говорил мне, что здесь что-то не так. Серьезно, чертовски не так.

Я и раньше попадал в ловушки, и у меня было такое же тонущее чувство в нутре.

Я выбежал на поляну и остановился, увидев впереди Тайсона, запутавшегося в сети, висевшей на дереве; кровь капала, капала, капала, окрашивая снег под ним.

Он взволнованно залаял, когда заметил меня, но я достал винтовку и прицелился в деревья, ожидая засады. Потому что она должна была появиться. Его не просто так оставили висеть здесь, чтобы я мог легко срубить его и забрать домой. И это не была обычная охотничья ловушка, на которую случайно наступили.

Я спрятался за деревом и обошел поляну, стараясь не обращать внимания на то, как скручивает мои внутренности, пока Тайсон хнычет в панике. Крови было немного. Но одно неверное движение с моей стороны могло бы легко привести к смерти нас обоих прямо сейчас.

Я пригнулся между тенями под деревьями, выискивая на заснеженной земле следы — что-нибудь, что могло бы показать мне, откуда пришли или куда убежали те засранцы, которые это сделали.

Когда я обошел почти всю поляну, я нашел дерево, к которому была привязана ловушка, а также отпечатки ботинок и следы снегохода. Все улики указывали на того, кто это сделал, но его нигде не было видно.

Чувство тревоги только усиливалось, когда я смотрел на свидетельства их ухода — следы снегохода, уходящие в деревья, — и думал, не был ли это просто очередной трюк. Может быть, они были совсем недалеко, поджидая меня в деревьях, когда я выйду из укрытия.

Я снял с пояса охотничий нож и потянулся вверх, чтобы ухватиться другой рукой за веревку, чтобы, когда я порву ее, Тайсон не упал, как мешок с дерьмом, в снег. Одним сильным движением я разорвал веревку и еще раз огляделся вокруг, прежде чем опустить Тайсона на землю.

Он попытался выпутаться из сети, прежде чем я смог до него добраться, и я позвал его, чтобы успокоить, пригнувшись и подбежав к нему.

Я откинул сеть в сторону и быстро осмотрел порез на его задней лапе. Рана была длинной, но не глубокой; он все равно не хотел давить на лапу, держа ее на весу и жалобно скуля, пока языком покрывал мои руки влажными поцелуями.

— Иди сюда, большой зверь, — пробормотал я, схватив его за две передние лапы левой рукой, затем за задние лапы правой, после чего взвалил его себе на плечи и поспешил прочь с поляны.

Он наклонился, чтобы лизнуть меня в бок, когда я остановился в тени огромной сосны.

Атаки все еще не последовало, ни выстрелов, ни криков… ничего.

Мое сердце замерло. Похоже, тот, кто все это подстроил, уже ушел. Это означало, что это была не ловушка, чтобы поймать меня. Это была приманка, чтобы отвлечь меня от настоящей цели.

Я выругался под нос и начал бежать так быстро, как только мог, обратно к хижине, Тайсон подпрыгивал на моих плечах в такт моим шагам.

Паника подняла во мне свою уродливую голову, и мой разум начал придумывать всевозможные извращенные судьбы, которые могли постигнуть мою дикарку.

Я не должен был оставлять ее там. О чем я только думал, оставляя ее одну?

Мне хотелось выкрикнуть ее имя во всю мощь своих легких, пообещать ей, что я уже в пути. Что я не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Что я заплачу кровью за ее безопасность, но я не мог рисковать, выдавая себя.

Когда я добрался до хижины, мои худшие опасения подтвердились. Входная дверь была распахнута настежь, и в свете костра в деревянных стенах обнаружилась целая куча ничего и никого.

Исчезла. Она исчезла.

Мое сердце словно разорвалось, пот струйками стекал по позвоночнику, а я стремительно поднимался по ступенькам, не замедляя шага, пока не оказался перед пустым тайником под кроватью, как я и знал.

— Нет, — вздохнул я, как будто отрицание этого могло изменить ситуацию.

Я стянул Тайсона со спины и положил его на кровать, рассматривая все признаки борьбы, разрушения, которые произошли во время их охоты, и полное отсутствие где-либо моей прекрасной выжившей. Она снова была у них. Все обещания, которые я ей давал, были ложью. Гребаной бесполезной ложью, сказанной человеком, чье слово теперь значило меньше, чем дерьмо.