"Голову целиком, люблю прогресс!"

Перед сном мы с Хиро внезапно заговорили об исторических эпохах. После нашей переписки и впервые набрала в поисковике "История Японии". Я не знаю, зачем я это делала. Тоска по невозможности дотронуться, до причины моего внезапного трудолюбия и жажды знаний толкала меня на странные поступки. Это свидание стало переломным моментом. Я приняла решение, мне нужно вернуться в Токио и увидеться с Хиро еще хотя бы раз. Я должна дать моему сердцу шанс. Я сделаю это и буду жить дальше, чем бы ни обернулась эта встреча.

Как объяснить человеку, что с ним все отлично, просто он не тот? Не тот, кто заставляет твое сердце выпрыгивать из груди. Здравствуйте, извините, все отлично, просто вы кажется чей-то чужой? Я думала, что после нашего разговора Егор меня возненавидит, но судя по его поведению, я его еще больше заинтриговала. Он согласился "остаться друзьями" но продолжал заходить в кафе и приглашать меня присоединиться к ним на пикниках, пойти в клуб или поужинать вместе "как друзья". Это меня очень смущало, я не привыкла к навязчивому вниманию и терялась, не зная как поступить.

Решение подвернулось само собой. Как то он предложил подвезти меня домой после встречи клуба английского языка, и я познакомила его с Аней. С моей точки зрения Аня была совершенством. Длинные каштановые волосы, яркие глаза, очень женственная фигура. Даже мне все время хотелось ее обнять. Помимо яркой внешности Аня обладала ангельским характером. То, что у нее не было молодого человека, казалось мне вселенской несправедливостью, о чем я сообщила Егору, после того, как их познакомила. И он все правильно понял. Все-таки он был сообразительным парнем. Первый опыт в роли свахи оказался более чем удачным, возможно мне стоило открыть брачное агентство?

Несмотря, на то, что я сама хотела отделаться от Егора, настроение у меня было несколько подавленным. Не знаю, как по моим коротким сообщениям Хиро понял это. Он всегда понимал.

Вечером, когда я уже лежала в постели, он спросил, нравится ли мне песня одного известного японского исполнителя. Я сказала, что сейчас послушаю.

"Подожди, не надо. Дай мне свой номер телефона. Я подниму тебе настроение, только не смейся в трубку"

Я написала номер, и через минуту раздался звонок. Я ответила. Он откашлялся и запел. Серьезно, он позвонил и спел для меня. Впервые в жизни кто-то пел для меня в трубку. Я свернулась в одеяле и закрыла глаза. У него был низкий, очень приятный голос, он пел и постукивал, по столу в такт. Песня была грустной, но это тоже было хорошо. Кажется, я могла бы лежать так вечно.

"Все, теперь мне осталось только совершить ритуальное самоубийство, чтобы смыть с себя позор"

"Если бы меня заставили петь, я бы к тебе присоединилась в плане самоубийства. О чем эта песня?"

"О разлуке. О том, что даже расстояние не в силах помешать людям, думать друг о друге"

Я в изумлении смотрела на экран. Это то, что я думаю? Я точно правильно поняла? Признание?

Я набирала ответное сообщение и стирала десяток раз. Наконец, не в силах справиться с ворохом эмоций написала нейтральное:

"Я собираюсь в Токио снова. Хочу приехать в конце июня, буду учиться в школе японского языка"

Сама мысль пришла мне недавно, и я еще изучала предложения различных школ, но с идеей поездки на учебу уже определилась.

"Это самая хорошая новость за сегодняшний день"

Я заснула с телефоном в руке.

Утром я увидела сообщение, пришедшее глубокой ночью.

"Каждый раз, просыпаясь ночью, ожидаю увидеть тебя рядом"

В последнее время у меня было ощущение, что я готовлюсь, стать фри-дайвером, после очередного его сообщения я задерживала дыхание и не могла вдохнуть долго-долго.

Теперь я по-настоящему поняла значение слова "сублимация". Чем больше я занимала свои дни, тем легче мне было. Я изо всех сил старалась заставить себя не думать. Не придавать значения. Не мечтать.

Но я не могла. Воспоминания были гораздо ярче окружающей действительности. Даже если я просто обманывала себя, этот обман уже жил собственной жизнью.

В апреле приехал на неделю отец. Его короткий отпуск совпал с первыми по-настоящему теплыми деньками. Студентки сменили колготки на чулки, короткие юбки мелькали тут и там, как бабочки. Дороги подсохли, и мы между парами высыпали на нагретые солнцем лавочки у здания университета.

Я рассказала родителям, о своем намерении поехать в языковую школу, показала свои расчёты, по которым мне должно было хватить средств на оплату обучения и перелет. Я была одобрена по всем пунктам, родители сообщили, что они очень гордятся мной, и что в последнее время я приятно удивляю их зрелостью решений. Папа сказал, что расходы, связанные с проживанием они берут на себя, и я принялась искать школу, которая находилась бы не слишком далеко от папиного жилья и вписывалась бы в мой бюджет. Такая нашлась довольно быстро и тем же вечером я отправила им письмо с заявлением. Мои мечты начинали обретать плоть.

Я не помню, как сдавала сессию. Вопреки доводам разума это был мой лучший результат, за все время учебы, из четырех экзаменов три – на отлично. Виза была в моем паспорте, девочки из кафе очень просили писать им и обязательно возвращаться на работу в сентябре.

Сказать, что мне было страшно, значит, ничего не сказать. Мне не было страшно, напряжение предыдущего полугода скрутило в тугой узел мои внутренности. Я стояла в аэропорту Нарита полная ужасных и прекрасных предвкушений. К моим мучениям добавилось то, что Хиро не было в Токио. Сцену нашей встречи в аэропорту, которую я моделировала в голове в течение пары недель, пришлось отредактировать. За день до моего прилета он уехал в Осаку в командировку и не мог точно сказать, когда вернется.

Отец встретил меня в аэропорту. Летний Токио дохнул мне в лицо испепеляющим жаром. Улицы были раскалены, из открывающихся дверей супермаркетов и офисных зданий вытекали волны ледяной, кондиционированной прохлады. По моей просьбе папа купил мне мобильный телефон с сим-картой, и сразу по приезду я снова была на связи.

После того, как Хиро сообщил, что уезжает накануне моего прилета я почувствовала себя не в своей тарелке. Я не думала, что он обманывает меня, но все равно чувствовала себя неловко.

Неловкость испарилась в тот момент, когда сразу по прилету я увидела имейл с его адресом и подробной картой проезда.

"Если тебе захочется отдохнуть и побыть одной, приезжай ко мне. Запасной ключ я оставил за ящиком огнетушителя в холле. Нужно просунуть руку за него, я приклеил ключ на клейкую ленту. Тебя никто не побеспокоит, чувствуй себя как дома"

День приезда я провела с отцом. Занятия в школе начинались через несколько дней, и у меня было время освоиться. Мы поужинали в маленькой закусочной, где подавали такияки и потом просто бродили по улицам, разговаривая.

Поначалу мысль приехать в его квартиру, пока его там нет, показалась мне странной. Но чем больше я думала об этом, тем соблазнительнее казалась возможность оказаться среди его вещей, просто проверить, что это место реально. Безнаказанно заглянуть в чужую жизнь?

Не стал бы он меня приглашать, если бы не хотел видеть, ведь так?

На второй день я не выдержала и, как следует, изучив схему проезда, оказалась в знакомом здании. Холл, лифт, ящик огнетушителя, а вот и ключ. В такие моменты мне начинало казаться, что с ума сошла не одна я.

Я осторожно повернула ключ и вошла в квартиру. За полгода она почти не изменилась, разве что появился ковер на полу в гостиной. Разулась. Прошлась по комнатам, проводя кончиками пальцев по мебели, к которой он прикасался каждый день. Из окна открывался симпатичный вид на сияющие небоскребы. В центре кухнегостиной стоял диван, около него низкий стол. У окна круглый деревянный столик, за которым мы завтракали, деревянный гарнитур, барная стойка с каменной поверхностью. В углу гостиной висела боксерская груша, и лежали несколько гантелей.