Не желая ехать в эту квартиру, ставшую кладбищем их счастливой совместной жизни, Эмилия в отчаянии позвонила Адриане. Подруга приютила ее без всяких проблем. Правда, выслушав ее историю, чуть ли не накричала на нее.

- Эмка, как тебе могло в голову прийти такая глупость?! Немедленно звони Тимуру и скажи, что поддалась эмоциям после разговора с его матерью, поэтому насочиняла весь этот бред!

- Я не буду звонить ему. Я все сделала правильно. Да, мне больно, но я переживу это.

- Ты не имела право принимать решение за него, как же ты этого не видишь?! Это не ты и не его мать должны распоряжаться его жизнью, это только он сам. Разве можно так разбрасываться любовью? Многие вообще не способны хоть раз испытать такие чувства, а вам повезло, и ты рушишь все своими собственными руками! - Адриана шагала по комнате, бросая на подругу возмущенные взгляды.

- С чего ты решила, что это любовь? Мы не любим друг друга. Мы просто друзья-единомышленники, нам просто было хорошо вместе. Мы никогда и не говорили о чувствах.

- Что за чушь? Вы год жили вместе, и ты хочешь сказать, что у вас нет чувств друг к другу? Не было бы, вы бы и месяца не прожили под одной крышей.

- Конечно, какие-то чувства есть. Но не любовь же. Поэтому я и не имею право препятствовать его карьере, ведь я ему никто! Он ни разу не сказал, что я что-то значу для него, мы просто жили вместе и все. Так что это не любовь!

- Не рассказывай мне сказки! Ты убиваешься по нему три дня, наврала шефу, что свалилась с температурой и не ходишь на работу, у тебя глаза опухшие от слез, и ты хочешь, чтобы я поверила, что ты его не любишь?

Эмилия вздохнула. Как же ей сложно было объяснять то, чего она сама не могла понять! Ей было неведомо чувство любви. До Тимура было несколько симпатий, но она ни разу не произносила это пафосное слово «люблю». И ей не хотелось задумываться над тем, какие именно чувства она испытывает к Тимуру. Лучше этого и не знать! Ей и без того слишком больно.

Упоминание торта «Праги» подействовало на Эмилию прямо противоположно от той реакции, которую ожидала Адриана. Девушка действительно встала, умылась и появилась на кухне. Подруга уже разогрела ужин и налила чай.

- Я не буду есть. Я, пожалуй, поеду домой, - Эмилия присела на угловой диванчик. - Я такси вызвала.

- Как домой?! На ночь глядя тем более! - округлила глаза подруга.

- Завтра официально начинается мой отпуск. Я решила поехать домой, в Элисту. Хочу сходить в хурул, подумать там о жизни, о том, что мне делать дальше...

- Надеюсь, молебен в хуруле прочистит тебе мозги, и ты позвонишь Тимуру. Честное слово, будь у меня его номер, я бы сама позвонила. Эмка, мы с тобой сто лет дружим, еще со времен театра моды. Ты для меня как сестра, я хочу, чтобы ты была счастлива. И мне больно видеть, как ты сама отказываешься от своего счастья.

- Спасибо за твою заботу! Но я не изменила свое мнение. Я должна была так поступить ради блага Тимура. Я хочу ему все самое лучшее. Он заслуживает самых больших высот.

- Ты прям как героиня какого-нибудь дурацкого фильма про самопожертвование во имя любви. Даже скорее героиня тупого сериала для домохозяек, какие по выходным идут по второму каналу. Слушай, знаешь что мне пришло в голову? - воскликнула Адриана. - Тебе нужно написать книгу! Пусть это будет роман о вас, ваша история!

- Ну уж нет! - покачала головой Эмилия. - Я хочу забыть Тимура как можно скорее и начать новую жизнь, а ты предлагаешь мне каждый день окунаться в воспоминания о нашей счастливой жизни вместе. Я такое не вынесу.

Ей было страшно возвращаться домой в пустую квартиру. Еще когда такси подъехало к ее подъезду, в памяти возникла картинка - как Тимур встречал ее, когда она задерживалась на работе. Он спускался вниз и ждал ее у подъезда, такой хорошенький в бейсболке, стоял, сунув руки в карманы джинс, и улыбался ей.

В лифте она вспоминала, как Тимур всегда любовался собой в зеркале кабинки, а она подтрунивала над ним, задавая один и тот же вопрос «Красивый? Нравишься себе?», и Тимур всегда с улыбкой кивал головой в ответ.

Открывая входную дверь, Эмилия вспомнила, как когда сломался замок, Тимур заменил его, привезя из дома личинку. Войдя в коридор, она включила свет и зажмурилась. Зачем-то сама себе стала внушать, что как будто Тимур дома, просто спит на втором этаже кровати, и если она позовет его, он зашевелится, послышится шуршание пухового одеяла, и раздастся его сонный голос. Иногда она встречалась с подружками и возвращалась после посиделок поздно, и если даже Тимур спал, он просыпался, спускался с кровати, и они вместе пили чай и болтали.

- Тимур, я пришла! - крикнула Эмилия в пустоту и тут же мысленно назвала себя сумасшедшей, потому что в глубине души она все же надеялась, что услышит шуршание одеяла. Но в ответ в ушах звенела тишина.

Три дня она не приезжала домой, рассчитывая на то, что Тимур за это время заберет свои вещи. Но еще в коридоре Эмилия поняла, что он не приезжал за ними. На тумбочке лежала его кепка. Девушка прошла в ванную и обнаружила там его зубную щетку, шампуни, средства для бритья, на полочке лежал его триммер, расчески... Как будто он все еще живет здесь.

На кухне стало еще тоскливее, когда Эмилия увидела на столе его заварной чайник. Это она могла пить чай из пакетиков, а Тимур каждый день заваривал разные чаи с мятой и имбирем. Здесь же на столе лежала коробка, в которой находились его табак и трубка. В холодильнике она первым делом увидела нарезки рыбы, которую так любил Тимур, и хлеб, который он испек накануне того дня, когда они расстались. Эмилия открыла дверцу шкафа и заметила в углу оранжевый миксер. Это Тимур привез его из дома, когда они пристрастились печь пироги. Миксер был старенький, еще из советских времен, но он очень нравился Эмилии, ведь он был частицей его детства, когда мама пекла для него сладости. Когда Тимур хотел купить новый, а этот отвезти домой, Эмилия чуть ли не с боем отвоевывала его, не желая расставаться с ним.

Когда она вошла в комнату, ей стало трудно дышать. Куда бы она ни бросила взгляд, повсюду ее глаза натыкались на вещи, связанные с Тимуром. Вот свечка, которую он ей подарил, вот сиреневый игрушечный единорог по имени Нил Кэффри как главный герой ее любимого сериала «Белый воротничок», которого они взяли, когда планировали завести котенка и придумали ему кличку Моззи, чтобы котенок и единорог стали такими же неразлучными друзьями, как Нил и Моззи в сериале, вот его одежда, листы с записями, ноутбук и прочие мелочи.

Эмилия взяла со спинки стула его футболку и прижала ее к груди. Каждый шаг в этой комнате давался ей с трудом, ноги подкашивались от слабости, она шагала словно Русалочка, у которой ее новоиспеченные ступни пронзала такая боль, как будто их резали ножом. А у Эмилии при каждом шаге от боли разрывалось сердце.

Она не удержалась и взяла с комода его туалетную воду. Такой родной знакомый аромат обволок ее и вихрем унес в приятные и в то же время болезненные воспоминания. Нет, здесь, где каждый квадратный сантиметр связан с Тимуром, она однозначно жить не сможет. Нужно искать новое жилье... И никаких больше двухэтажных кроватей.

14 глава

Тимур сидел за столиком у окна и смотрел, как на Чистопрудном бульваре зажигались огоньки. Город изнывал от жары в этот пятничный вечер. Июнь выдался на редкость жарким. Хотелось поскорее дождаться отпуска, чтоб слинять куда-нибудь подальше от московской суеты. Он был не прочь уединиться в какой-нибудь хижине в горах, чтобы не было никаких телефонных звонков и э-мейлов, требующих срочного ответа. Взять с собой удочку, пару книг, побольше табака и оставить цивилизованный мир где-то там внизу. Просто побыть наедине с собой хотя бы недельку до того, как произойдет это событие, о котором, как назло, теперь писали в прессе.

Тимур подозвал официанта и попросил повторить виски. Он хотел расслабиться в этот вечер. Смотрел, как в воде отражались фонари, курил кальян и не чувствовал ничего, кроме пустоты.