Как говорил один сыщик, за такой куш многие захотят начать рискованную игру.
И всё равно. Кража - это как-то мелко. Недостойно. Да и честно говоря, попроси она меня - я бы отдал эти чётки без звука. Ещё и радовался бы...
- У вас есть телефон? - спросил я у старосты. Мой остался в тереме, окончательно разряженный.
Мужик молча протянул смартфон. Не новый, но вполне приличный... Я набрал номер и принялся ждать.
После известия о Гришке вдруг отчаянно захотелось убедиться, что с Антигоной всё в порядке.
Как только пошли гудки, в паре метров от меня раздалась мелодичная трель. Смутно знакомая черноглазая девушка в красном сарафане, с красной же лентой в волосах, достала откуда-то телефон, посмотрела на экран, провела по нему ладонью и убрала.
Гудки в моей трубке оборвались.
Я сглотнул. Не глядя, сунул смартфон старосте и пошел на негнущихся ногах к месту, где сидел Владимир.
Упал рядом и тупо уставился на хоровод.
Три, четыре ряда людей, взявшись за руки, бежали вокруг пустого костровища. Одни - по солнцу, другие - против, создавая гипнотический узор, от которого было трудно оторвать взгляд. Над костровищем возвышался крест из связанных бечевой горбылей, увитый диким виноградом и красным осенним плющом. На вершину его был надет череп.
Я тупо смотрел на хоровод и думал об Алевтине. Об её огненных косах, о больших фиолетовых глазах... И вдруг мне показалось, что я её вижу! Знакомый силуэт мелькнул средь танцующих, мазнула бритвой по глазам уже успевшая полюбиться улыбка...
Я вскочил. Затем сел назад.
Да нет. Показалось. Как с той девушкой за столом, с красной лентой... Красной... лентой.
Я медленно, сам себе не веря, полез в задний карман джинсов и вытянул на свет замурзанную мятую тряпочку, которую несколько дней назад сорвал с косы черноглазой навки в лесу. Я её вычеркнул из памяти - ведь Алекс чётко доказал, что всё это было во сне.
А вот поди ж ты. Навка из сна сидит за праздничным столом, и держит в руках телефон Антигоны.
Я его узнал: вместо брелока у неё там фигурка "Хелло Китти", сплетённая из бисера... Амальтея подарила. Она любит заниматься рукоделием.
- Ну капец, - сказал я, накручивая на палец мятую ленточку. Красную, того самого оттенка.
- Что-тот случилось? - наклонился ко мне московский дознаватель. В ладони он уже не хлопал, но за хороводом следил не отрываясь.
- Нас водят по кругу, - прокричал я ему в ухо. Зачем-то потряс ленточкой перед глазами и кивнул на хоровод: - Ведьмины круги.
Владимир внимательно осмотрел хоровод и повернулся ко мне.
- Повтори, - медленно попросил он. Лицо у дознавателя было неподвижное, каменное. Такие бывают у очень пьяных людей.
- Терем, остров, лес, остров... - я нарисовал в воздухе невидимый круг. - Мы застряли во временной петле. И не можем из неё вырваться.
Для верности я потыкал пальцем в череп, надетый на навершье креста. Владимир смотрел на него несколько секунд, моргая, дыша с присвистом, затем сказал:
- Мы обезвредили Лихо.
- Нас водит не Лихо, - я только сейчас понял одну штуку, от которой мне стало по-настоящему страшно. - Владимир! - закричал я не своим голосом. - Где ваш молот?..
Он посмотрел на свои пустые руки, а потом выругался тихо, беззвучно, по-чёрному.
- Настасья его взяла, - обиженно сказал он и надул губы, как ребёнок. - Сказала, в баню с молотком нельзя. Заржавеет. А я и поверил.
- Даю на отсечение что угодно: у Алекса револьвер пропал.
Мы, помогая друг другу, поднялись, и направились к хороводу. Шли мы трудно, словно сквозь тяжелую маслянистую воду. И всё время забывали о цели этого похода.
Я любовался вспыхивающими над головами людей цветными кругами, огненной цепью, протянутой сквозь их руки, всполохи, несущиеся от сердца к сердцу...
- Как красиво, - поделился я с дознавателем.
- Ты про плетения? - он со знанием дела кивнул. - Да, очень здорово. И как искусно! Прямо кружева...
Я опять почувствовал себя, как во сне. Когда видишь, что происходит что-то абсурдное, какая-то порнуха чёрная, но думаешь, что это нормально...
- Вы тоже их видите? - я сосредоточился на красных кругах над головой каждого танцора.
Каждой мысли приходилось буквально продираться сквозь ватный туман в голове, сквозь звон в ушах и в костях тела...
Это всё песня, - решил я. - Слова перестали быть понятными, они были резкими, пронзительными, и жалили воздух. Люди выкрикивали их словно по команде, в едином порыве.
- А вон и Алекс! - вскрикнул я и шатаясь, устремился к шефу.
Ноги заплетались, перед глазами прыгали венки из живых цветов, надетые на ладные девичьи головки, но я сжал зубы и с упрямством пьяного пытался поймать Алекса за рукав.
Наконец я его зацепил и не слушая возражений потащил из круга танцующих. Мне старались помешать. Кто-то хватал за руки, одна из навок повисла на шее и обхватила мою голову, чтобы поцеловать, но я оттолкнул её свободной рукой, и высоко поднимая ноги, волок шефа подальше от хоровода.
- Что ты... Куда ты... - Алекс всё порывался вернуться в круг. Глаза у него были круглые, пьяные и безумные, на шее, как бусы, болтался чей-то венок, незаправленная рубашка билась вокруг бёдер.
- Револьвер проверьте, - крикнул я ему на ухо.
- Что?.. Зачем тебе?
- Проверьте, говорю.
Шеф хлопнул себя по одному бедру, по другому... Не только револьвера, но и ремня с кобурой на нём не было.
- Ведьмы, - со значением сказал я. - Мы попали в ведьмин круг.
- Что ты несёшь?..
Но до него начало доходить. В глазах вдруг появились недобрые огоньки, кулаки сжались.
Люди в хороводе бежали всё быстрее, всё громче рвалась в небо песня. Крест, увитый зелёной гирляндой, начал вращаться, череп на верхушке слабо засветился.
К нам подошел Владимир. Недрогнувшей рукой он держал за шиворот Чумаря. Тот вяло отбивался, клянча:
- Пустите, дядя Вова... Там девки мне обещали показать...
- Покажут, - ласково соглашался дознаватель. - Догонят, и ещё раз покажут...
- Обманули нас, Володенька, - сказал Алекс и икнул. - Закружили, захороводили и обвели вокруг пальца. Им нужна Книга.
