Бег силы, - называл такое явление Карлос Кастанеда. Признаться, я даже не думал, что испытаю удовольствие. Я чувствовал себя почти всемогущим. Я слился с природой, с лесом, я заранее знал о препятствиях и с лёгкостью их преодолевал.
Единственное, что мешало насладиться бегом в полной мере, это мысль о том, что где-то поблизости страдает живое существо... Чтобы не впасть в эйфорию окончательно, я старался держать в памяти этот крик и не забывать, зачем я собственно, это делаю.
Ноги вынесли к краю обрыва, под которым светлела коса небольшого пляжа. На пляже горел большой костёр, а вокруг... У меня спёрло дыхание.
Вокруг кривлялись, отплясывали, корчились в судорогах похоти и кричали... Черти.
Искривлённые фигуры в лохмах рваных тряпок, рогатые головы, крысиные голые хвостики, копытца и пятачки. Было их около дюжины.
Как такое может быть? - я не верил своим глазам. - Валаам, святой остров, окруженный защитными плетениями монахов. Да я сам чуть не сгорел, впервые ступив на его землю. По идее, выходцы из преисподней должны вспыхивать свечками ещё на подходе, метров за сто от береговой линии... И уж никак не устраивать пикники с богомерзкими плясками и свальным грехом!
Не верь глазам, - подсказал рассудок. - Верь носу своему.
И я зажмурился. Для верности прикрыл веки ладонями, а большими пальцами заткнул уши. Итак, что мы имеем?
Вонь дешевой сивухи - кажется, портвейн и самогон. Ну и смесь! Потом запах горелого мяса, специй, уксуса... Жарили шашлыки, да не уследили. Половина сгорела в угольки. Плотный дух ганджи - его я не спутаю никогда и нигде, нанюхался ещё в Сирии. И над всем этим - тонкий знакомый запашок... Я повел носом по ветру.
Точно! Так пахло в Ненарадовке, когда люди стояли и молча смотрели, как огонь приближается к их жилью...
Возможно, так пахнет безумие, - мельком подумал я и принялся спускаться по склону.
Сухая глина крошилась и осыпалась из-под ног, неприятно забиваясь в башмаки. Кусты чуть слышно шуршали - всё-таки я не Чингачгук, и не Гришка-оборотень, чтобы двигаться беззвучно, словно тень бесплотная.
Это были подростки. В самодельных костюмах чертей - с нашитыми на джинсы и майки лентами, в резиновых рогатых масках и с хвостами из пеньки.
Господи! Какое это было облегчение. Значит, я не сошел с ума... Я боялся, что выходцы из преисподней мне просто приглючились вследствии мозгового коллапса и не по разуму развитого воображения.
Или, что гораздо страшнее: силы тьмы по-настоящему вырвались на свободу и отплясывают на том месте, где было схоронено древнее зло.
Надо бы, кстати, поинтересоваться у сержанта, где это место всё-таки расположено...
Какая нелёгкая принесла деток на Валаам, под нос к православным монахам - это другой вопрос. В принципе, подростки всегда бунтуют. Против любой системы, против самих себя... Украсть пару лодок, затариться бухлом и готовыми шашлыками из супермаркета - раз плюнуть. А устроить сатанинскую оргию на святом острове - да это же так круто! Можно будет внукам потом рассказывать... Если не посадят, конечно.
Осквернение святынь - подсудное дело, и если недорослям больше шестнадцати - плачет по ним колония...
Нет, я не собирался вылетать на пляж, призывать к порядку расшалившихся детишек, пугая настоящими клыками и нечеловеческой силой. Я просто хотел разобраться.
Не давал покоя этот запах, словно бы горелых тряпок или даже живых тканей... Как мокнущий ожог - этого добра я в своё время тоже в армии навидался.
Присев за пучком осоки, я пригляделся к подросткам. Вокруг костра прыгали человек восемь: у каждого в руке по бутылке, глаза безумные, рты распялены в крике. Они же не думают, что их никто не слышит? Возможно, сюда уже направляется отряд строгих дяденек в рясах из самой Валаамской обители... Скрутят детишек, посадят на пароход, да и сдадут чертей в полицию, всем скопом и гамузом.
Услышав возню, я отвлёкся от плясок у костра, поморгал, прогоняя зайчики в глазах, и присмотрелся к ближайшему камушку. На нём совокуплялись. Сверху был явно парень - он двигался в характерном ритме. Под ним угадывалась девушка. Оба были без масок, волосы одинаково растрёпаны, так что не поймёшь, где кто, но вот лица меня насторожили: на них не отражалось ровно никаких чувств.
Будто подростки совершенно не осознают, чем они тут заняты. Тело девушки под парнем дёргалось, её спине явно должно быть больно на жестком камне, но - ничего. Глаза у них были такие же пустые, как у сельчан в Ненарадовке.
Я судорожно сжал подарок ведьмы Настасьи - мешочек-оберег. Испугался: а вдруг я опять в петле? И стоит закрыть глаза, я окажусь в своей кровати, разбуженный Антигоной?..
Но нет. Прошло минуты три, а ничего не исчезло, не изменилось. Черти продолжали визжать и прыгать, от костра в стылый воздух взметались яркие искры...
Надо это остановить, - подумал я. - Но как? Как сделать так, чтобы ребят реально проняло? А главное, чтобы их отпустило безумие.
Обычный алкоголь здесь ни при чём, - понял я, понаблюдав за скачущими вокруг костра. - Они его больше проливают, чем пьют...
На вид подросткам было не больше пятнадцати-четырнадцати.
Был бы здесь батюшка-сержант, пресёк бы безобразие молитвой. Алекс мог сказать ману. А я? Что могу сделать я?
Обойдя костёр по широкой дуге, я нашел на берегу две лодки. Вёсла валялись здесь же, на дне, и между прочим, одна из лодок уже почти отвязалась...
Ощупав борта, я нашел две сетки с бутылками, вывешенные охлаждаться в воде. А ещё в одной из лодок обнаружилось ведёрко. Хорошее такое ведро, объёмистое. Литров на двадцать.
Зачерпнув ледяной озёрной водички, я вылез на берег и пошел к костру...
Как они скакали! Визгу было - свиньи позавидуют. Первым ведром я окатил чертей у костра, вторым - парочку на камне. Девчонка вскочила, как ужаленная, не разобравшись, что происходит, съездила парню промеж глаз, натянула трусы и побежала к лодкам.
Хорошо, что вёсла я заранее вынес и припрятал в камышах.
Забежав по колено в воду, девчонка окончательно остыла и побрела на берег. Остальные тоже приходили в себя. Икали, жаловались друг другу на холод и никак не могли понять: как они вообще здесь оказались.
Я пролез через камыши и поднялся на тропинку. Там уже ждали отец Онуфрий и несколько незнакомых молодых монахов: как я и предполагал, в монастырях услышали дикие вопли и послали кого покрепче проверить.
Ну, теперь можно за ребят не волноваться: переловят и отвезут на Большую землю, как миленьких.
Домой шли молча. Двигатель катера шелестел совсем тихо, вода казалась тяжелой и скользкой, как натёртое маслом зеркало. Над дальним берегом занимался рассвет.
