- С кем?!

- С тем, с кем вчера на подоконнике сосалась, – задумчиво сообщил Толя, стряхивая тряпку в раковину. – Интересно, если я к Юляхе так… обрадуется или по морде отхвачу?

- Толиман, ты что подглядывал?! – возмутилась Галина.

- Оно мне надо? – фыркнул брат, споласкивая руки. – Тебя долго не было, выглянул – мало ли, вдруг помощь нужна. Понял – нормально, сами справляетесь, и отвалил. Еще взгляд твой видел – на него. Так ты смотришь только на школьные фото. Хотя нет, так еще ни на кого не смотрела.

- Толя, не лезь в это, прошу! – Галина вытерла столовые приборы и сложила их в ящик. - Там все… все сложно.

- Знаю я ваше сложно! – скептически усмехнулся брат. – Вчера у Юляхи насмотрелся. Напридумаете себе разной фигни, лишь бы над нами поиздеваться.

- Толиман, а ты часом не обнаглел? Это что сейчас было?!

- Мужская солидарность, - невозмутимо ответил Толя и вдруг резко присел, уходя от удара кухонным полотенцем.

- Поросенок! – рассмеялась Галина, все-таки успев небольно шлепнуть его по руке. – Иди одевайся, на конкурс опоздаешь.

Примерно через минуту пискнул телефон, сообщая о приходе нового сообщения. Оно было от Толи и содержало ссылку на один из ресурсов, позволяющих вести личные дневники.

Галина выпроводила брата и начала собираться на работу.

Денек был хороший-хороший: теплый, солнечный, но без изнуряющей жары, и по-настоящему летний – с шелестом густой июльской листвы, неугомонным птичьим щебетом и восторженным визгом гоняющей на самокатах детворы.

Галина, не удержавшись, надела летний сарафан: легкий, струящийся, длиной чуть ниже колен, с разбросанными по светло-зеленому фону огромными цветами ромашек. Конечно, не по дресс-коду! Но, во-первых, и так опоздала, во-вторых, Палыч с утра должен был укатить в Испанию, а в-третьих… гулять так гулять!

Мозг устал, переел адреналина и просил чего-то нежного, сладкого, восторженного – каких-то других гормонов.

Галина посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась:

«Васе бы понравилось!»

Правда, сразу попыталась влезть мысль про Васькину…ее. А за ней другая, что дело-то и не в ней, а в чем-то другом, и это другое посерьезнее будет. Но Галина бесцеремонно вытолкала их всех взашей:

«Завтра! А сегодня – полная свобода мечтам! Любым, всяким… самым-самым».

Потом еще раз окинула себя взглядом и все-таки дополнила наряд зеленым пиджачком. Вышло ни вашим, ни нашим – летне-деловой стиль? Или курортно – офисный? Ох, да какая разница! Главное, что к лицу, и глаза блестят, и…

Вниз спускалась пешком. На лестнице у курилки остановилась, мысленно прикинула Васин рост и встала на ступеньку, позволяющую быть с ним вровень. Та действительно оказалась третьей. Снизу.

«Здесь он мне признавался в любви! – нежно подумала Галина. – Причем, два раза! Первый – протокольно – правильно, будто действительно исполнял ритуал. А второй… ой, по-дурацки так! Но этот дурацкий вариант дороже. И ради него я готова… завтра, все завтра!»

Возле подъезда детский визг неожиданно дополнился совсем не детским: Ольга Михайловна в хвост и гриву чихвостила несчастного владельца «опеля»:

- Почто на тротуар влез, охламон? Мамочкам с колясками не проехать! Еще раз увижу – Коле скажу. Он тебе живо покажет, где раки зимуют!

Галина поздоровалась с соседкой и тихонько улыбнулась. Имя «Коля» было произнесено с гордостью и теплотой – так говорят о близком и дорогом человеке. Любимом сыне, например.

«А, может, и впрямь породнятся! – пришло на ум веселое. – У Саньки с Аделиной явная взаимная симпатия».

В маршрутке Галина вспомнила про Аллигаторский дневник и специально залезла на заднее сидение, чтобы спокойно углубиться в чтение.

Свое отношение к Олегу она не могла сформулировать четко: с одной стороны, никакой разницы, кто будет управлять компанией: внук учредителя или муж внучки. А с другой… Получалось, Аллигатор приставал в машине уже будучи без пяти минут женатым на инопланетянке. И такая откровенная безнравственность коробила, что уж там.

А еще глубоко в душе осталось воспоминание о временах, когда они легко и непринужденно общались, смеялись, делились историями о путешествиях. И даже мелькала мысль: «вдруг это Он, тот самый?»

Галина вздохнула и нажала на пересланную Толей ссылку.

Аллигатор-блогер идеальной грамотностью не обладал: Галину, как дочь филолога, напрягали некоторые обороты, неправильные «ться» и «тся» в глаголах и кое-что еще.

Но если быть объективной, уровень оказался не хуже, чем у современных выпускников элитных спецшкол. Имея же в уме парня из глухой деревни, можно было сказать, что тот достиг невиданных высот.

Стиль изложения Галине понравился – посты были меткими, красочными, приправленные изрядной долей цинизма и великолепного сарказма.

Жизненный путь из «нубов» в «хаи» прослеживался великолепно: банда малолеток, столкновение с конкурирующей организацией, больница, где он несколько недель провалялся на волосок от смерти.

В больнице же познакомился с бабулей, оказавшейся вдовой известного политика. Именно она, искренне проникшись судьбой трудного подростка, спасла Олега Поползова от колонии и оплатила дорогостоящее лечение, включая пластические операции у известного хирурга.

Старушка была чуть ли не единственной женщиной, о которой Аллигатор писал с теплотой и нежностью. Он называл ее «крестной бабушкой» или «феей крестной» и искренне горевал, когда она умерла.

Хотя про женщин в блоге было много – Аллигатор целенаправленно выбирал нестарых, но богатых вдовушек и предлагал им выгодное управление капиталом. Причем, не врал – активы действительно увеличивались. Не забывал он и о себе любимом.

Читая описание «дружески-партнерских отношений», Галина несколько раз язвительно усмехалась. Аллигатор на самом деле хорошо относился к своим женщинам: не подставлял, не обманывал, не обворовывал, не хамил и не унижал. Но это было отношение собственника к активу, дающему стабильный доход. Никакими сантиментами там и не пахло.

Очевидно, влюбленности, о которых он рассказывал в машине, были еще до начала ведения личного дневника – где-то совсем по малолетству. Если они вообще были.

Дойдя до описания себя самой, Галина не выдержала и рассмеялась в голос. Смех был не то, чтобы не веселый, скорее, такой же циничный, как и прочитанное.

Если отбросить и так знакомые подробности, отношение Аллигатора после их очного знакомства развивалось по следующей цепочке: «может быть полезна» - «вызывает интерес» - «стоит заняться».

Внезапно Галина заметила, что маршрутка подъезжает к нужной остановке и хотела уже завершить чтение дневника - что тут еще ловить?

Но почему-то вместо этого пролистала записи в самый конец и уткнулась в последний пост. Да, он тоже был про нее.

«Тот случай, - писал Аллигатор, - когда вдруг хочется вложить в отношения чуть больше, чем обычно. Или даже не чуть? Питая надежду взамен получить нечто эфемерное. Но стоит закурить, и после третьей затяжки желание притупляется. Потому что не знаешь, что хуже: рискнуть и не получить то, что хочешь, или получить и потом не знать, что с этим делать».

Галина прыснула, затолкала телефон в сумку и со всех ног бросилась к выходу, успев выскочить в последней момент, когда водитель уже намеревался закрыть двери.

«Думал, нашел дурочку, которая для тебя шпионить будет? За постельные удовольствия? - ехидно думала она. – А-ха-ха! Я оказываю дурное влияние – еще ничего не было, а уже на курево подсадила. Двадцать лет завязки – коту под хвост от одного разговора со мной! Радоваться должен, что я на большее не согласилась. Страшно представить, что с тобой было бы!»

Настроения работать так и не появилось. Хотелось все того же – сладкой лени и мечтательного созерцания. Но Галина никогда не позволяла себе стопроцентного безделья. Если устала, сильно расстроена, плохо себя чувствуешь – значит, нужно установить программу минимум. Это может быть нечто абсолютно условное и необременительное: провести пять документов, разобрать входящие счета и письма, просмотреть новости законодательства и отметить те, которые в дальнейшем следует изучить досконально.