С яростным криком седой О'Малли бросился на ее защиту, но мужчина с дубинкой преградил ему дорогу и нанес удар по голове.

На какое-то мгновение Рейвен показалось, что вся сцена разыгрывается в каком-то из ее снов, но боль в руке, которую сжимал один из нападавших, убедила в том, что она не спит. Ее продолжали тянуть в приоткрытую дверцу кареты.

— Как вы смеете нападать на нас? — надменно воскликнула леди Кэтрин. — Немедленно отпустите мою племянницу! Я требую!

На ее приказы никто не обращал ни малейшего внимания. Отпустив руку Рейвен, похититель обхватил ее за талию и приподнял с земли.

Задыхаясь от гнева, она сопротивлялась, пыталась его бить руками, ногами, а когда не помогло, вцепилась зубами ему в плечо. Он охнул и ударил ее кулаком в висок — так, что у нее помутилось в глазах.

Сквозь туманную пелену она увидела ужас на лицах тетки и деда. Сама же ощугила полную беспомощность и отчаяние: как же так — в многолюдном городе, среди бела дня ее похищают какие-то неизвестные люди! Что с ней будет?..

Увидев, как О'Малли ударили дубинкой еще раз и тот упал, она громко закричала. Поздно: ее уже втолкнули в затемненную карету и бросили на пол лицом вниз.

Затем она почувствовала, что они уже едут. Крики снаружи раздавались все глуше и вскоре совсем затихли. Ухватившись за раскачивающееся сиденье, она сумела приподняться, сесть на подушки и лишь тогда увидела человека, сидевшего напротив. И узнала его.

— Вы! — выдохнула она, с отвращением глядя на черноволосого мужчину без маски.

Это был тот самый наглый тип, который когда-то подвергал ее настойчивым преследованиям и от которого она с трудом отделалась. Тогда она высказала ему напрямую все, что о нем думала. Разумеется, не рассчитывая на новую встречу.

Однако это был он, собственной персоной, она даже припомнила имя: Шон Лассетер. Зловещая улыбка на его губах не предвещала ничего хорошего.

— Какая честь! — язвительно сказал он. — Вы изволите помнить меня, мисс Кендрик. Я польщен.

— Что вы от меня хотите? — спросила она, не сводя глаз с пистолета.

— Ничего особенного. Всего-навсего реванша.

— Реванша? За что?

Свободной рукой он вытащил фляжку из кармана плаща и приложился к ее горлышку. Глотал он достаточно долго. Она чувствовала запах алкоголя, видела злорадный пьяный блеск его глаз.

— Вы должны хорошо знать, за что… — услышала она.

Она пожала плечами. Наступило короткое молчание, после которого он внезапно перехватил пистолет за ствол и замахнулся. Она с криком отклонилась, закрывая лицо руками.

Но тщетно. Рукояткой пистолета он попал ей в висок, и она провалилась в черную тьму.

— …Без сомнения, у вас были серьезные причины, Эмма, вызвать меня с турнира по фехтованию?

С этими словами Келл Лассетер поднялся на второй этаж своего игорного дома под названием «Золотое руно». На лестничной площадке его встретила Эмма Уолш, помощница в делах, миловидная женщина с не совсем безупречным прошлым.

— Причины очень серьезные, — отвечала она взволнованно. — Ваш брат…

Зная, что она может долго доходить до сути дела, он быстро спросил:

— Что случилось? Шон не пострадал?

— Нет, он в полном порядке, Келл. Хотя… он привел с собой женщину… Настоящую леди. И боюсь, задумал что-то плохое. В руках у него хлыст, и он привязал ее к кровати.

Темные брови Келла сошлись на переносице. Час от часу не легче: его младший братец, записной шалун, опять выкинул какую-то идиотскую шутку? А расхлебывать придется ему, Келлу. Шон и раньше отличался жестокостью, был несдержан. Но чтобы так поступить с женщиной! Что она могла ему сделать, черт его побери?..

Эмма Уолш в тревоге заломила руки.

— Репутация нашего дома… — проговорила она. — Нашего клуба… Если он осмелится совершить насилие… Боже мой…

Келл не меньше тревожился о добром имени клуба, и последнее предположение не на шутку обеспокоило его. Однако нужно все досконально узнать, и в первую очередь, кто эта женщина и чем вынудила Шона предпринять такие действия. Или он совсем уже спятил, его милый братец?

— Остановите его как можно скорее, Келл! — продолжала причитать Эмма. — Женщину зовут Рейвен Кендрик, насколько я поняла вашего брата. У нее связи в высшем обществе.

Имя было ему знакомо. За прошедшее лето он несколько раз видел его обладательницу. Знал также, что его брат — грубый неотесанный чурбан. Он всегда отличался полной непредсказуемостью чувств и способов их выражения, хотя где-то в глубинах души оставался неуверенным в себе, запуганным ирландским мальчишкой. Этот самый Шон влюбился чуть ли не с первого взгляда в Рейвен Кендрик, о чем поведал старшему брату. Тогда Келл только отмахнулся от очередной глупости младшего.

— Где они? — спросил он Эмму.

— У вас в спальне.

Он бросился по коридору к дверям спальни, но та была заперта на ключ. Позвав брата и не получив ответа, Келл через соседнюю комнату ворвался в спальню и застыл в дверях. Да, все шло к тому, о чем говорила Эмма, если уже не случилось…

На его кровати лежала женщина, одежда ее была скомкана, руки вскинуты вверх и привязаны к изголовью. Она не была совсем раздета, но длинные стройные ноги обнажены, плечи и грудь тоже, хотя их частично прикрывали густые темные волосы.

Невольно он загляделся на нее. Так вот она какая, мисс Рейвен Кендрик, о которой столько разговоров в этом сезоне.

Она лежала совершенно спокойно, глаза были закрыты, и, если бы не беспорядок в одежде и связанные руки, можно было предположить, что она просто отдыхает. Или… или она умерла? Нет, грудь ее слегка вздымалась.

Первым его побуждением было освободить ее от пут, привести в чувство, поставить на ноги. Однако, когда имеешь дело с такой личностью, как его брат, да и с дамочками из высшего света, нужно проявлять особую осторожность. Кто их знает, в конце концов, может, то, что происходит, обусловлено взаимным согласием?..

О ней он мало что слышал. Но во всяком случае, ничего хорошего. Холодная, рассудительная девица, умело привлекавшая внимание многих молодых и не очень молодых мужчин и не менее умело отталкивавшая их всех. В том числе и его брата, который благодаря ей провел несколько месяцев в море, совершенно того не желая.

Что ж, возможно, она и заслужила какое-то наказание за свое поведение с поклонниками, но уж не такое…

Келл перевел взгляд на брата. Тот сидел, развалившись, в уютном кресле возле камина, в одной руке бутылка виски, в другой — хлыст для верховой езды. На его лице бросались в глаза три свежие царапины — следы от ногтей.

Невольно рука Келла потянулась к собственной щеке, на которой виднелся глубокий шрам. Но тот был застарелым и давно перестал болеть.

Братья походили друг на друга не только благодаря шрамам на лицах. У обоих были темные волосы, крепкие фигуры, правильные черты. Только Шон пониже ростом, глаза светлее, с зеленоватым отливом. Однако сейчас они налились кровью и почти вылезали из орбит, что не красило его и не предвещало ничего хорошего.

Понимая это, Келл медлил начинать разговор и в то же время сознавал, что деться некуда.

— Может, ты будешь любезен объяснить мне, почему заперся в моей спальне с этой женщиной? И что вообще происходит, черт возьми? — стараясь, чтобы голос звучал спокойно, спросил Келл.

— Что происходит? Это мой акт отмщения. Реванш.

Шон ткнул бутылкой в распростертую на кровати Рейвен.

— Нельзя ли попонятнее? — повысил голос Келл.

— Я похитил ее. Помешал этому… как его… — пьяно запинаясь, пояснил Шон.

— Помешал? Чему?

— Чертову браку… Замужеству… Теперь этот дурацкий герцог не женится на ней. Ни за что!

Он хрипло рассмеялся и сделал глоток из бутылки.

— А это?

Келл кивнул на хлыст, который тот не выпускал из руки.

Шон снова рассмеялся.

— Пытаюсь отхлестать ее… Так, как велела она сделать своим слугам полгода назад со мной. Я не забыл… нет… Черт ее возьми… Кто я для нее? Жалкое, низшее существо… — Он снова глотнул виски. Голос зазвучал почти жалобно. — Понимаешь? Никак не могу этого сделать на трезвую голову. — Он приподнял руку с хлыстом. — Смелости не хватает… — Он икнул и поник головой.