– Ирвелин, а вы, случаем, по ипостаси не телепат?

– Нет, – тут же отрезала она. – Я отражатель.

– Тоже подходит, – сказал он, с довольным видом облокотившись на спинку стула. – А я – левитант.

Ответив граффу чем-то нечленораздельным, Ирвелин поднялась.

– Неужели уже уходите? Вы кофе не допили.

– Ухожу. У меня… дела.

Оба знали, что никаких дел у Ирвелин в такой ранний час не было.

– Сегодня четверг, – вдруг сообщил Август, – а по четвергам мы с соседями устраиваем встречи. Кодовое название встреч – «светский четверг». Это я придумал.

Судя по его выжидательному взгляду, он страшно гордился своей ловкой фантазией. Но Ирвелин только пожала плечами.

– Приглашаю и вас, Ирвелин, на наш сегодняшний светский четверг. – Она против воли метнула взгляд на шумную компанию у окон, и Август, проследив за ней, торопливо добавил: – Нет-нет, нас будет всего трое. В том числе и Филипп. Еще будет Мира. Ее настоящее имя Мирамис, но, если захотите с ней подружиться, никогда ее так не называйте. Ну что скажете?

Ирвелин посмотрела на этого самовлюбленного граффа, на его раздражающую улыбку, на торчащие во все стороны волосы, которые неплохо было бы хоть изредка расчесывать.

– Вечером я занята, – сказала она твердо.

– А до скольки заняты? Мы можем и подождать…

Но Ирвелин уже отошла. Она зигзагом обошла столики, достигла выхода и, в последний раз взглянув на черный рояль, вышла.

Ид Харш поднимался по бесконечной винтовой лестнице. Двести сорок восемь ступеней из песка и камня; некоторые были надломлены, а некоторые за столетия службы и вовсе исчезли. Тяжелый шаг детектива эхом отдавался в глухие стены высокой башни. Позади себя Харш слышал отрывистое дыхание другого полицейского, своего друга, вынужденного стать на сегодня его бравым напарником. Еще десять ступеней, пять, одна… Когда Харш наконец добрался до вершины, утренний свет ослепил его, отчего ему пришлось резко встать и зажмуриться.

– Посторонись, Ид, – буркнул его напарник. – Ну и что за нелегкая привела нас сюда?

Двое мужчин добрались до верхнего купола башни Утвар. С четырех сторон, согласно четырем направлениям света, на них смотрели четыре окна в железной раме каждое, а по центру в звенящей тишине башни висел колокол на крепкой цепи. Его золотистые грани преломляли яркое солнце, редкого гостя столицы, а величавый размер колокола заставил друга Ида Харша поежиться.

– Какой огромный! А нас не оглушат им, пока мы здесь, Ид?

– Неужели ты думаешь, Фиц, что я не предупредил дворцовую стражу о ходе своего следствия в этой башне? – Харш изобразил кривую усмешку и прибавил: – Башня на целый час в нашем распоряжении, можешь не волноваться.

Ид Харш не был самым приятным граффом в столице, однако он был признанным мастером сыскного дела, что доставляло ему куда большее удовольствие, нежели такая ерунда, как дружелюбие. Его темные кустистые брови занимали почти половину его лица и никогда не изменяли своего хмурого положения. Одет он был в тяжелую изумрудную шинель нараспашку и в не менее тяжелые ботинки.

– Итак, что мы здесь ищем? – спросил белобрысый Фиц, который еле доставал рослому Харшу до плеч. На его крепкой шее висел пленочный фотоаппарат, а под мышкой он сжимал стопку подготовленных Харшем бумаг.

– Мы проверяем здесь одно мое предположение… Ага! – Харш прошелся вокруг колокола и остановился у северного окна. С минуту он стоял в молчании, уставившись на раму, а после вдумчивым тоном произнес: – Вот отсюда она и спрыгнула. На раме остались следы грязи, да и створки болтаются. Она забыла закрыть окна на щеколду либо и вовсе не собиралась их закрывать. Запиши, Фиц, – северное окно башни Утвар. Именно отсюда дочь короля совершила побег. И сделай снимки.

Фиц заковылял к указанному месту, и пока он фотографировал, Харш снова обошел колокол и взглянул в противоположное окно, южное. Перед его взглядом расстелилась россыпь из зеленых крыш, прерывающаяся лишь на востоке широкой рекой. Дальше вымеренный строй крыш рушился по вине крутых валунов, которые избороздили всю восточную часть Граффеории. В той части, у набережной реки Фессы, стояло вычурное здание с острыми, как иглы, шпилями. Столичный участок граффеорской полиции. В его стенах Харш проработал пятнадцать долгих лет.

– А как ты понял, Ид, что побег был совершен с этой башни, под самым носом у дворцовой стражи? – услышал он голос Фица, усиленный эхом.

Харш отстранился от южного окна и направился обратно к северному. Не в его правилах было разжевывать обстоятельства дела кому-либо, однако нынешний случай выдался особенным. Фиц не был его напарником, за все годы службы граффеорским сыщиком у Харша никогда не было напарника. Он прекрасно справлялся один. Ну как прекрасно… Лучше доброй половины всего столичного участка. Он справлялся грандиозно! Второй месяц он ломал голову над решением капитана Миля, согласно которому у каждого сыщика должен быть напарник или, на худой конец, младший помощник. И второй месяц Ид Харш избегал общества своего помощника, которого назначил ему в подчинение капитан. Щедрая душа Фиц весьма его выручил, согласившись сопровождать Харша вместо того чересчур амбициозного юнца.

– Очевидно, что для успешного побега дочь короля искала место, откуда она сможет сбежать незаметно, – сказал Харш. – А наша многоуважаемая принцесса, как известно, левитант. На ее счету это уже второй побег, поэтому слежка за ней идет тщательная. Малейшую инородную точку в небе стража принимала за нашу коронованную беглянку.

– Нелегкий выдался год у ребят-стражников, – присвистнув, вставил Фиц, а Харш продолжал:

– Взлети принцесса из любой точки вблизи Мартовского дворца – ее тут же заметят и вернут в родные покои. Но выход она нашла, что, признаюсь, делает ей честь. Башня Утвар – самая высокая точка на много километров от дворца…

– Погоди, Ид. Ты же сказал, что стража любую точку принимает за принцессу. Вылети она отсюда…

– Вылети она из южного, западного или восточного окна – да, ее бы сию же секунду заметили, – перебил Харш. – Однако принцесса вылетела из северного окна.

Отпустив фотоаппарат, который повис на тонком ремешке, Фиц с непониманием обернулся на друга.

– Фасад Мартовского дворца смотрит на юг, так? – принялся объяснять Харш. – А башня Утвар стоит позади дворца. Таким образом, вылети принцесса из северного окна, ее полет закроет сама же башня.

Фиц с минуту не шевелился, а потом со всей дури ударил себя по морщинистому лбу.

– Ну, Ид, твоей проницательности можно только позавидовать.

– Ты все сфотографировал?

– Да, я закончил.

– Хорошо.

Ид Харш, штурвал по ипостаси, метко крутанул рукой – и щеколда за спиной Фица щелкнула, заперев северное окно изнутри.

– И каков твой дальнейший шаг по поиску сбежавшей принцессы? – спросил Фиц.

– Дальнейшего шага нет. Я уже отыскал беглянку в Прифьювурге и передал адрес ее пребывания советнику короля. – Изумленное выражение на лице друга приятно потешило самолюбие сыщика. – Сегодня мне оставалось только определить место побега, чтобы пресечь новые попытки принцессы к бегству.

– Эта девица, должно быть, презирает тебя, Ид, – хмыкнул Фиц. – Ты дважды за этот год нарушил ее планы. Когда капитан Миль уже повысит тебя до лейтенанта?

Харш предпочел оставить без ответа этот вопрос, который больно кольнул его где-то в районе селезенки.

– А что за напарника капитан отдал тебе в подчинение? Как его там… брат, сват… Чват! Точно, его зовут Чват. И кто он по ипостаси?

– Материализатор, – без энтузиазма пробормотал Харш, начиная спускаться по рыхлой лестнице.

– Странный выбор профессии для материализатора, – сказал Фиц, с чем Харш был согласен. – И почему же ты, Ид, притащил сюда меня, а не своего прямого помощника?

– Чват занят. У него сегодня много работы, перепечатывает протоколы.

– И этой бесполезной работой снабдил его ты сам, – усмехнулся Фиц.