Она молчала, боясь ему поверить. А Дамиен продолжал взволнованно говорить, не обращая внимания на боль в левом плече.

— Я пытался убежать от правды, внушал себе, что это всего лишь страсть. Мое чувство к тебе было столь велико, что пугало меня. Я опасался стать рабом своей любви, заложником этого наваждения. Но в конце концов я был вынужден сдаться. И совершенно не жалею об этом!

Дамиен отстранился и, взглянув на лицо Ванессы, увидел, что она плачет. Он нежно погладил ее по щеке и прошептал, глядя в ее миндалевидные карие глаза:

— Я люблю тебя, люблю так, как еще никогда не любил ни одну женщину.

Ванесса затаила дыхание, пронзенная его страстным взглядом. Сердце ее заныло, она коснулась кончиками пальцев его губ и сказала:

— Дамиен, тебе вовсе не обязательно жениться на мне. Если хочешь, я снова стану твоей любовницей.

— Мне этого мало, моя радость! — пылко возразил Дамиен. — Я хочу видеть тебя постоянно. А для этого нам нужно пожениться. До конца своих дней я буду доказывать, что я действительно тебя люблю. Ты согласна?

В его глазах она прочла мольбу беззащитного ребенка.

— Дамиен… — прошептала она, потрясенная своим открытием.

Он зажмурился и в отчаянии воскликнул:

— Не мучь меня Ванесса! Не томи! Если ты не можешь заставить себя полюбить меня, так и скажи…

— Я люблю тебя, Дамиен, — ответила наконец она. — Я люблю тебя таким, каким ты стал, и всегда буду любить.

Он пристально взглянул в ее глаза и, словно в зеркале, увидел в них отражение собственных чувств — удивление, страх и любовь. На миг ему почудилось, что его сердце перестало биться.

— В таком случае могу ли я надеяться, что ты ответишь мне согласием, если я дерзну повторить свое предложение?

Взгляд ее затуманился, она улыбнулась и ответила:

— Да.

От ее обаятельной улыбки у Дамиена перехватило горло. Он проглотил подступивший ком и, продолжая смотреть ей в глаза, сказал:

— Означает ли это, что ты примешь меня, несмотря на всю мою испорченность? Вместе со всеми моими грехами и пороками?

Ванесса не смогла сдержать улыбку. Ей был не нужен никто, кроме него, потому что только ему принадлежало ее сердце. Как, впрочем, и тело, и душа.

— Да! Я приму тебя, Дамиен! Приму таким, какой ты есть.

Он сжал ладонями ее лицо и спросил:

— Так ты выйдешь за меня, моя любовь?

— Да!

— Ах, Ванесса… — Дамиен наклонился и нежно ее поцеловал, поглаживая по шелковистым волосам.

Ему не верилось, что эта необыкновенная женщина станет его женой, что они теперь всегда будут вместе. Он был бесконечно счастлив и безмерно признателен ей за оказанное ему доверие. И он был преисполнен решимости оправдывать его до конца своих дней.

Усадьба Палисандровая Роща, ноябрь 1810 года

Дамиен замер у дверей спальни и, окинув жадным взглядом свою невесту, осевшим от нетерпения голосом произнес, целуя ей руку:

— Наконец-то мы одни! Я боялся, что этого никогда не случится.

Ванесса мечтательно улыбнулась и ответила:

— Ты ведь сам настоял на пышной свадьбе.

— Я хотел, чтобы весь мир узнал, как мне повезло!

Они венчались одновременно с Оливией и Обри. На их бракосочетании собралось столько народу, что в церкви яблоку негде было упасть. После банкета в усадьбе Оливия и Обри вместе с его матушкой и сестрами уехали в Кент. Гости разъехались по домам гораздо позже, и лишь тогда барон и баронесса смогли вздохнуть с облегчением и подняться в спальню, чтобы провести в ней свою первую брачную ночь.

— Как я рада, что Оливия поправилась настолько, что могла стоять во время торжественной церемонии! — воскликнула Ванесса, пока Дамиен распахивал перед ней двери. — Она чудесно смотрелась в наряде невесты, не правда ли?

— Честно говоря, я смотрел только на свою невесту, — ослепительно улыбнувшись, ответил барон.

Ванесса вошла в спальню, особым образом подготовленную для этой ночи, и обвела ее восхищенным взглядом.

Несколько зажженных ламп наполняли помещение неярким светом, огонь в камине отпугивал осенний холод. Рубиновые розы, поставленные в красивую большую вазу, источали дурманный аромат, а покрывало огромной кровати с четырьмя столбиками по углам было предусмотрительно откинуто.

Ванесса поежилась, охваченная приятным предчувствием ожидающего ее наслаждения. Дамиен настоял на сохранении ими целомудрия до принесения супружеской клятвы. Поэтому на протяжении всех предшествовавших свадьбе недель оба они испытывали томление чувств и неудовлетворенность. Но теперь, став законными супругами, они могли наконец утолить жажду своих сердец.

Дамиен плотно закрыл двери, Ванесса обернулась и прочла в его взгляде такой восторг, что сама тотчас же наполнилась страстью.

Пока он обходил комнату, туша одну за другой все лампы, кроме одной, она подошла к окну, шторы на котором были отдернуты, как это любил барон, и посмотрела на залитый лунным светом сад. Ей все еще не верилось, что она стала его хозяйкой и что отныне она будет часто гулять по этим аллеям под руку с любящим ее Дамиеном и вместе с ним наслаждаться ароматом чудесных цветов.

Дамиен подошел к ней и, обняв, тихо спросил, чувствует ли она себя счастливой.

— Да, — ответила она. — Но мне пока не верится, что это случилось.

— Тебя не огорчает, что мы будем проводить большую часть года не в этом чудном уголке, а в Лондоне?

— С тобой мне везде хорошо, дорогой, — уклончиво ответила Ванесса.

— Если хочешь, я откажусь от своего нового поста в казначействе.

— Нет, милый, я готова повсюду следовать за тобой, пока твое сердце будет принадлежать мне.

— Оно твое до конца моих дней! Тебя это устраивает?

— Вполне! — ответила она.

Он поцеловал ее в висок и погладил по бедру.

— А чтобы ты не скучала без меня, пока я буду занят важными государственными делами, мы с тобой родим детей. Для начала — двойню. Что ты на это скажешь?

Ванесса резко обернулась.

— Пожалуй, только рождение от тебя ребенка способно доставить мне большую радость, чем та, которую я испытываю сейчас, Дамиен! — взволнованно сказала она, любуясь его прекрасным лицом, освещенным лунным светом.

— Тогда мы не должны медлить с его зачатием! — с улыбкой воскликнул он, сверкнув глазами. — Дети внесут полноту в нашу семейную жизнь.

— Значит, нам больше не понадобятся губки?

— Нет! Никаких губок!

Он отнес ее на кровать и, опустив полог, стал жадно целовать, разжигая в ее крови огонь. Ванесса томно вздохнула и крепко обняла его. Они раздели друг друга, и Ванесса дотронулась до шрама от пули на плече Дамиена. Он не позволил ей погрузиться в неприятные воспоминания о его темном прошлом, а снова страстно поцеловал в губы. Ему хотелось, чтобы она думала только об их прекрасном будущем и наслаждалась каждым мигом настоящего.

После продолжительного воздержания, доставившего им изысканное удовольствие, они принялись самозабвенно ласкать друг друга, все сильнее возбуждаясь от взаимных нежных прикосновений и упиваясь видом своих обнаженных тел.

Дамиен вынул из ее волос бриллиантовые заколки в форме роз, которые подарил ей на свадьбу, и шелковистые волосы рассыпались по ее плечам. Вдохновленный ее неземной красотой, Дамиен стал ее жадно целовать, хрипло произнося ласковые слова. Его пальцы касались ее лица, гладили волосы, ласкали шею. Потом его рука скользнула по бархатистой белой коже ниже, она раздвинула ноги, и он стал ласкать ее волшебную расселину. Ванесса застонала, изгибаясь дугой, по ее телу побежали теплые волны. Продолжая произносить нежные слова, Дамиен осторожно дотронулся своим мужским естеством до преддверия ее росистого лона.

Ванесса охнула и, согнув в коленях ноги, замерла. Он не стал томить ее долгим ожиданием не спеша заполнил своей великолепной твердью ее восхитительную пустоту. Она закинула ноги ему на спину, понуждая действовать решительнее. Но Дамиену хотелось насладиться сполна увертюрой их первого супружеского соития. Он вводил в ее трепетное горячее лоно свой нефритовый жезл медленно, дюйм за дюймом, испытывая неописуемое удовольствие от сдавливания любовного орудия стенками лона, его восхитительного внутреннего жара и головокружительного аромата. Ванесса, возбужденная до умопомрачения, завиляла бедрами и с мольбой вскричала: