Ответ потряс Ванессу настолько основательно, что она добрую минуту не могла вымолвить ни слова.

Истолковав ее молчание как согласие со всем сказанным им ранее, стряпчий продолжал:

— Вам будет полезно знать, любезнейшая леди Уиидем, что барон распорядился открыть счет в банке на ваше имя на сумму более двухсот тысяч фунтов, а также купить для вас ценные бумаги. Не вдаваясь в детали, скажу, что отныне вы обладательница крупного состояния. Поздравляю вас, вы стали одной из самых богатых женщин Англии. Хочу добавить, что ваш капитал размещен так, что воспользоваться им сможете только вы сами и ваши дети, но не супруг, как это предусмотрено английскими законами. Для этого мне пришлось прибегнуть к маленьким хитростям, но вам их знать не обязательно. Вот здесь все дарственные и другие бумаги. — Стряпчий достал из своего саквояжа документы и вручил их остолбеневшей Ванессе со словами: — Ознакомьтесь с ними и спрячьте в надежном месте. Если у вас возникнут какие-то вопросы, я буду рад встретиться с вами еще раз и дать исчерпывающие пояснения.

— Спасибо, но в этом нет необходимости, — сказала Ванесса, — я все уже поняла. Благодарю вас за визит.

Ей хотелось как можно скорее остаться одной и спокойно обдумать этот немыслимый поступок Дамиена. Она была ошеломлена таким поворотом событий, однако не стала сгоряча швырять бумаги в лицо ни в чем не повинному стряпчему, как это сделала бы на ее месте любая другая уважающая себя женщина, оскорбленная откровенной попыткой купить ее. Сердце подсказывало ей, что Дамиен не хотел ее оскорбить. Напротив, он выразил таким образом свою благодарность и заботу о ее благосостоянии.

Стряпчий не стал обременять ее своим присутствием и, почтительно поклонившись, удалился. Ванесса, рассеянно кивнув ему и пожелав благополучно добраться до Лондона, наконец осталась в кабинете одна.

Мысли ее смешались, тело охватило оцепенение. Неужели она действительно стала богатой и самостоятельной женщиной? Неужели теперь она сможет сама решать, как ей жить дальше? Неужели ей больше не придется ни выходить по расчету замуж, ни становиться чьей-то любовницей?

Но зачем Дамиен подарил ей свободу? Что он хотел ей сказать своим сказочно-щедрым подарком? Неужели он и вправду не ждет от нее ничего взамен? Отдает ли он себе отчет в том, как много значит для нее независимость и свобода?

По щекам Ванессы побежали слезы. Конечно же, подумала она, Дамиен все это понимает. Но почему он так поступил? Может быть, его замучила совесть? А что, если причина его странного шага совсем в другом? Выяснить это можно было только при личной встрече.

Как назло, в этот момент в кабинет вошли вернувшиеся с прогулки сестры. Вид Ванессы серьезно их встревожил.

— Что случилось? — спросила Фанни. — Стряпчий принес тебе скверную новость?

— Нет, напротив…

— Тогда почему ты плачешь?

Ванесса вытерла мокрое лицо и, взяв со стола бумаги, встала.

— Я и сама не знаю, — сказала она. — Наверное, от счастья. Мне нужно немедленно ехать в Лондон.

— Как? К чему такая спешка? У нас сегодня на полдник пирог с заварным кремом! — разом вскричали сестры.

— Разрешаю вам съесть мою порцию, — с натянутой улыбкой сказала Ванесса. — У меня пропал аппетит.

И вот она вновь очутилась на ступенях парадной лестницы лондонского дворца Князя Порока, во второй раз за минувшие месяцы бросив вызов нормам общественной морали своим незваным визитом к холостому джентльмену с сомнительной репутацией. После всего случившегося между ними на эту маленькую дерзость можно было и не обращать внимания.

Ванесса не была уверена, что застанет барона Синклера дома, когда в шесть часов вечера она стучалась в его дверь. В это время он обычно еще не выезжал в клуб для ночных увеселений. В том случае, если бы выяснилось, что он еще не вернулся из города, она намеревалась его ждать, и если это потребовалось бы, то хоть целую вечность.

Уже знакомый ей представительный мажордом, впустивший ее в прихожую, сказал, что барон у себя, и вызвался проводить ее к нему. Следуя за дворецким по просторному холлу, Ванесса была поражена обилием больших горшков и ваз с розами, расставленными повсюду. Крупные красные и белые цветы ласкали взор и благоухали, пробуждая в ней воспоминания об усадьбе Палисандровая Роща. Ванессу это новшество удивило, в первый ее визит цветов здесь не было. Неужели Дамиен специально заказал их у своего садовника? Означает ли это, что его не тяготят воспоминания о своей жизни там?

Взволнованная этим предположением, Ванесса вошла в сопровождении дворецкого в гостиную, ярко освещенную лампами и огнем в камине и с высокими потолками, сверкающими позолотой. Она прищурилась, ослепленная этим великолепием, и, подойдя к камину, протянула к решетке озябшие руки. Озноб, однако, не унимался, а лишь усиливался с каждой новой минутой тягостного ожидания встречи с Дамиеном.

— Ванесса… — послышался внезапно знакомый голос. Она вздрогнула и, затаив дыхание, медленно обернулась. Сердце бешено заколотилось у нее в груди, ей показалось, что она вот-вот рухнет на ковер без чувств.

Дамиен замер в дверях и молча смотрел на нее, тоже боясь вздохнуть. Он заметно осунулся с тех пор, как они расстались, лицо его было неестественно бледным, а левая рука после ранения, видимо, еще плохо слушалась его, и поэтому он держал ее полусогнутой у живота. И только его глаза, как и прежде, смотрели на Ванессу пристально и внимательно, словно бы проникая в ее сокровенные мысли.

— Зачем ты это сделал? — без обиняков спросила она.

— Хотел дать тебе возможность самой сделать свой выбор, — пожав плечами, ответил он. — Ты ведь всегда об этом мечтала!

Такой ответ озадачил Ванессу, и она спросила, нахмурившись:

— Означает ли это, что ты подарил мне и право решать, за кого лучше выйти замуж? Разве ты не понимаешь, что я могу избрать не тебя, а кого-то другого? Или именно этого ты и добиваешься — поскорее избавиться от меня?

— Ты можешь думать обо мне все, что тебе угодно, ведь ты свободная и богатая женщина. Я не хочу, чтобы ты зависела от меня или от каких-то иных обстоятельств, — хрипло ответил Дамиен. — Если твое сердце противится нашему браку, ты вправе выйти за другого. Разумеется, я бы предпочел, чтобы ты стала моей женой.

— Зачем тебе это? — спросила Ванесса.

Глаза его потемнели, губы искривились в болезненной улыбке.

— Без тебя я погибну. Спаси меня, Ванесса! — прошептал он. — Я понимаю, что хочу слишком многого. Но иного выхода я не вижу.

Ванесса молчала. Дамиен сделал несколько шагов вперед и, остановившись посередине комнаты, взволнованно произнес:

— Мне бесконечно жаль, что я так скверно обошелся с тобой. Если бы ты только знала, как горько я раскаиваюсь в своей никчемной жизни! Но из своих ошибок я извлек хороший урок. Я понял, что человек может измениться, если у него возникнет движущий мотив. На примере твоего брата я убедился, что это действительно так. Однако у меня не было серьезной причины, чтобы начать жить иначе. Но лишь до тех пор, пока я не встретил тебя.

— Примерно то же самое говорил когда-то и Обри об Оливии, — срывающимся голосом сказала Ванесса.

— Как выяснилось, у нас с твоим братом много общего, — промолвил Дамиен. — Когда ты отвергла меня, сказав, что не можешь любить негодяя и развратника, я решил стать другим человеком, достойным твоей любви. К той пустой, никчемной жизни для меня возврата нет. За время нашей разлуки я преобразился.

— Но почему, Дамиен? — шепотом спросила Ванесса.

— Потому что я люблю тебя!

Он подошел к ней и, порывисто обняв, прижал к своей груди. Трепеща в его объятиях, Ванесса что-то невнятно бормотала.

— Ты снишься мне каждую ночь! — признался Дамиен.

— Это еще не свидетельствует о том, что ты меня любишь, — ответила она, плотнее прижимаясь к нему. — Откуда ты знаешь, что это настоящая любовь, а не зов плоти?

— Я знаю это, потому что мне приятно быть рядом с тобой, слышать твой мелодичный голос. Без тебя я начинаю тосковать и ощущать пустоту в сердце. Разве этого мало? До нашей встречи я не знал подлинного счастья. Только с тобой я познал истинное блаженство. Я люблю тебя, Ванесса!