Выборы в больнице проходили вполне нормально: скучающие больные с удовольствием голосовали. А вот и вечер: выборы закончены, все урны из отделений доставлены в избирком больницы. Начался подсчёт бюллетеней. Подсчитали, записали результаты. Все по протоколу. И вот тут это и случилось! Из хирургии прибежала встревоженная врач и принесла завёрнутую в медицинский халат урну, полную бюллетеней. Что с ней делать? Решение пришлось принимать Елене Владимировне: тщательно упакованные в хозяйственную сумку бюллетени она принесла домой.

Дома она вытащила бюллетени на глазах у дочки и мужа Виктора – партийца со стажем и офицера, и горестно зарыдала. Она на самом деле была в ужасе и отчаянии от происходящего!

«Да ладно тебе плакать, ерунда какая-то, – попытался утешить Лену муж, преданный жене явно больше, чем партии. «Сейчас все сделаем, только кончай рыдать!». После этих слов он закрыл комнату изнутри, чтобы соседки по коммуналке внезапно не заглянули. Освободил от вазы и салфетки круглый стол и вывалил на него часть бюллетеней. Все трое сели вокруг стола и начали методично и тщательно рвать на мельчайшие кусочки бюллетени.

Процедура уничтожения бюллетеней растянулась дня на три. Елена Владимировна периодически плакала. Особенно, когда Виктор не без садизма вспомнил историю из своего сибирского прошлого. Как одна девушка, диспетчер на железной дороге, загнала вагон с бюллетенями на какой-то сильно запасный путь и вагон бесценный практически потеряли. Так вот, девушку ту, диспетчера нерадивого, посадили и надолго. Правда, это было ещё при Сталине. Хорошо, что не расстреляли как врага народа!

Больше в выборных делах Елене участвовать не довелось. Что интересно, пропажу бюллетеней никто и не заметил!

В июне 1950 года Танечка была счастлива: позади сложная учеба и выпускные экзамены в Иркутском медицинском институте. Но была и тревога – по распределению надо было ехать в Усолье-Сибирское, ту ещё дыру.... Но Усолье-Сибирское ее не дождалось – в начале июня друзья познакомили ее с молодым симпатичным морским офицером-подводником. Морской офицер – редкая птичка в Иркутске! Но дело в том, что Володя был коренной иркутянин. Последние пять лет он служил в китайском городе Порт-Артуре и в Иркутск приехал в отпуск.

Через три недели после знакомства Володя и Таня поженились. Пришли в ЗАГС, посидели в очереди: кто-то регистрировал рождение ребёнка, кто-то – смерть родственника, а молодожены регистрировали брак. А вы думали, что все было иначе – цветы, белые платья, лимузины? Заметим, что брак, заключённый после короткого знакомства и не по пламенной любви, оказался на редкость удачным, полным любви и глубокой привязанности на целых 58 лет.

А ещё через неделю Володя уехал в Порт-Артур, один, без молодой жены. Таня сама отказалась ехать. Почему – причин было целых три: надо было менять паспорт на новую фамилию, вторая причина – Тане показалось, что молодой муж не сильно то и звал. И третья причина, она же главная – дурочка была, вот и не поехала. Так говорила Татьяна спустя годы.

В октябре служба в Порт-Артуре закончилась. Во Владивостоке были успешно сданы экзамены в Ленинградскую военную академию. Учиться предстояло один год. В Ленинград молодожены поехали уже вместе.

В подарок молодой жене Володя купил в Китае роскошный, василькового цвета, отрез панбархата. Таможня непременно конфисковала бы отрез. Но с помощью друга Мили в чемодане соорудили двойное дно и панбархат успешно был привезён в Иркутск. Таня категорически отказалась шить платье у иркутских портних, ведь они ехали в почти столичный Ленинград! Там и пошили ей прекрасное длинное платье. На стройной Таниной фигуре оно смотрелось великолепно. Только в нем она посещала Мариинский театр. Таня всегда старалась хорошо одеваться. Но такое платье, чтобы с завистью оглядывались в одном из лучших театров страны, было у неё единственным, из прекраснейшего контрабандного панбархата.

В Ленинграде Таня сразу же нашла работу – участковый врач. Пришлось целыми днями бегать по участку, по высоким лестницам красивых домов центра города. И пациенты, конечно, попадались разные – интеллигентные и наглые. Первый опыт работы окончился слезами. Таня пришла на вызов к пациенту. Дверь открыл солидный мужчина в роскошной домашней куртке. Со скепсисом он глядел на не внушающую никакого доверия юную врачиху – в Тане было всего 40 кг веса! Диагноз «ангина» пациенту тоже не понравился. Он долго орал на врача. Таня расплакалась. Диагноз был правильный. Но это уже не имело значения.

В горздраве Тане предложили другую работу – в крупной больнице, акушером-гинекологом. Судьба сделала отличный выбор за Таню. В клинике работали прекрасные специалисты, которые многому научили молодого врача.

Через год учеба Владимира закончилась. И снова их ждал Дальний Восток. В 1951 году молодая пара приехала в Ракушку, что в Ольгинском районе Приморья. Там располагалась бригада подводных лодок. Владимир получил должность штурмана на лодке-Малютке. А что Таня? Практически все офицерские жёны не работали. Выяснилось, что и для Тани работы в госпитале нет. Вернее, работа была, но ставок не было. И тогда Татьяна стала работать бесплатно: из любви к профессии, да и для наработки опыта.

В 1953 году родилась дочь. В 1955 году окончательно уехали из Ракушки и началась служба во Владивостоке, на лодках в бухте Улисс.

Есть во Владивостоке в районе Гайдамака малоизвестная улочка – Пионерская. Там и располагалось новое место работы Татьяны. Это был роддом 2/3. Главное здание роддома – нереально крошечный дом – сохранилось до сих пор. В нем работает какая-то медицинская лаборатория. А вот соседнее здание детского сада, куда была устроена дочка, не сохранилось.

В роддоме работали три врача: заведующая Антонина Михайловна и врачи-ординаторы Зинаида Михайловна и Татьяна Яковлевна. Все молодые, примерно одного возраста. И все три – офицерские жёны. Совпадение? Вовсе, нет! Во Владивостоке тогда врачей катастрофически не хватало. А вот молодые офицеры, родом из разных городов и весей страны, нередко женились на медичках и везли их к месту своей службы.

Роддом 2/3 назвать роддомом можно было с большой натяжкой. Возможно, когда-то он был таковым. Но потом специализировался. Дело вот в чем: если женщина ждёт ребёнка, то это автоматически не означает, что она безмерно рада. Ну, не рада и не рада, скажете вы сегодня, невелика проблема! И будете не правы.

Обычные провинциальные советские женщины жили почти всегда очень трудно. И совсем не горели желанием иметь трёх и более детей. Желание побыстрее восстановить подорванную коллективизациями-индустриализациями-голодом-Гулагом-войной подведомственную популяцию было зато у товарища Сталина и советского Правительства. Аборты были запрещены в СССР в 1936 году и только в 1955 году советское Правительство, говоря языком юристов, декриминализировало аборты, то есть перестало уголовно преследовать женщин за сделанный ей аборт, а медиков – за произведённое без особых медицинских показаний прерывание беременности. Известно, что в 1950 году в стране было сделан 1 млн абортов, и 90% из них были криминальными. Только четверть криминальных абортов производилась профессиональными врачами и медсёстрами. Советские женщины отчаянно не хотели множить нищету и проблемы. Да и рождение детей вне брака обществом сильно осуждалось. Поэтому несчастные женщины шли за помощью к бабкам, деревенским повитухам и всяким знахаркам, осознанно рискуя жизнью.

Так вот, роддом 2/3 специализировался на медицинских абортах и на последствиях криминальных абортов, которые, увы, встречаются и сегодня. Году в 1966 этот роддом со всем своим штатом медиков переехал в новое большое здание на улице Патриса Лумумбы. И вот уж эта больница хорошо в городе известна.

Криминальный аборт – вещь страшная! Почитайте «Тихий Дон» Шолохова. Или «Казус Кукоцкого» Людмилы Улицкой.

Татьяна застала период запреты абортов, напомню, ведь она начала работать в 1950 году.