Сивка-Бурка, вещий каурка!

Встань передо мной,

Как лист перед травой!

Думаете, засвистел ветер, потемнело небо, сверкнула молния и появился богатырский конь? Ничего подобного! Я даже зажмурился на всякий случай. Постоял так с минуту. Но ничего не происходило. Тогда я рискнул приоткрыть один глаз. Также светило солнышко, шумел лес и зеленела травка. И никакого коня передо мной не было. Признаться, я вздохнул с облегчением. Нет и не надо! А то пришлось бы ещё придумывать, как на него залезть. Что-то копошащееся внизу, у моих ног, привлекло внимание. Конечно, это был клубок.

– Ну, я попытался, – сказал я, чувствуя себя так, будто отделался от неприятной домашней работы. – Видишь, нет никого? Так что я не виноват. Придётся пешком. Или Сапоги-скороходы высылайте.

Клубок же, ещё несколько раз подпрыгнув, покатился куда-то за мою спину. Я обернулся и замер от удивления. В высокой траве, колышущейся под лёгким ветерком, меланхолично пережевывая что-то, стоял самый настоящий, живой пони!

Я хорошенько осмотрел всю полянку. Никаких лошадей на ней больше не было. Меня прошиб пот. Я повторил про себя заклинание, вызывающее Сивку. Нет, перепутать я ничего не мог. Растерянно смотрел я на клубок, не зная, что теперь делать.

– Сам набедокурил, сам и выкручивайся! – ответили мне из глубины шерстяных ниток. После этого клубок намертво замолчал.

Вот так! А говорили, что помогут, не бросят. А на деле первый прокол – и «выкручивайся сам». Если подумать, то пони, конечно, лучше, чем богатырский конь. А если у этого коня никаких магических способностей нет? Куда я теперь его дену? Тут оставлять, что ли? А если он к сказке не принадлежит? Если его сюда по ошибке закинуло? Заповедник-то болеет. Мало ли, что в нём может произойти?

Пока я так размышлял, пони присматривался ко мне. И когда я в очередной раз в отчаянии спрашивал у молчащего как рыба клубка, что мне теперь делать, за моей спиной раздалось вежливое покашливание. Я резко обернулся.

– Ну? – невозмутимо сказал пони, тряхнув длинной шёлковой чёлкой.

– Что, «Ну»?– оторопело спросил я.

– Чего вызывал-то?

– Я не вызывал! – с перепугу соврал я. Вам, конечно, легко думать, что вы бы не испугались говорящей лошади, да ещё и пони. А вот встретились бы вы лицом к морде, вот тогда бы я на вас посмотрел!

– Если не ты, тогда кто? – продолжал расспрашивать конь.

– Я не вызывал, то есть вызывал, но не вас, – затараторил я. – То есть наверное я вызывал Вас, но не думал, что Вы такой.

– Какой такой? – обиделся пони. – Хочешь сказать маленький я? На Сивку-Бурку не тяну?

Пони, то и дело сдувая с глаз длинную чёлку, перебирая коротенькими толстенькими ножками, угрожающе пошёл на меня.

– Ну почему же? Очень даже тянете, – пискнул я, пятясь.

– Между прочим, я в два раза крупнее Конька Горбунка! И уши у меня не ослиные! – запальчиво говорил пони, рьяно хлестая себя длинным светлым хвостом по упитанным бокам.

– Да, и горбов у Вас нет, – поддакнул я.

– То-то же! – успокоилось животное и опять спросило – так чего вызывал-то?

– Да мне так, попутешествовать надо,– сказал я, лихорадочно соображая, что бы ещё добавить. Бабка Яга строго-настрого запретила кому бы то ни было говорить зачем я в «Заповеднике Сказок».

Сивка сам помог мне:

– Турист значит.

–Ага, – охотно согласился я.

Сивка смешно, по-собачьи, сел и задумался. Я же с удивлением рассматривал сказочного коня. Был он толстеньким с лоснящимися боками, длинными светлыми гривой и хвостом. Масти Сивка был неопределённой. Бока и шея соломенные, прямо как веник у нас дома, а вот ноги и морда – более тёмные, коричневатые. Копыта же были большие и серые. Глаза рассмотреть оказалось нелегко, потому что на них падала длинная чёлка, которую пони всё время сдувал. Но наконец Сивка поднял их к небу и я увидел, что были они василькового цвета, с золотыми искорками.

Посмотрев немного на облака, конь сказал:

– Я, конечно, до следующей недели совершенно свободен, но что ты мне дашь, если я соглашусь быть твоим конём?

Я зашарил по карманам в поисках чего-нибудь подходящего. Как назло, ничего стоящего не попадалось. Обычно мама меня ругает за то, что таскаю в карманах всякий хлам. Но все мои сокровища остались в других брюках. А эти джинсы были только что выстираны, и хлам в их карманах ещё не успел завестись. Тут об мои ноги потёрся ласковый котёнок. Я ещё подумал, откуда ему тут взяться и посмотрел вниз. Это оказался клубок.

– Сахар! – прошептала Алёнка из глубины шерстяных ниток. – Предложи ему сахар.

– У меня сегодня нет с собой ни кусочка, – шепнул я в ответ.

– С кем ты там переговариваешься? – настороженно шевеля ушами, спросил Сивка.

– С клубком, – просто ответил я.

–Дубина! – подпрыгнул клубок.

Но пони не удивился, заметил только, что у меня хорошая туристическая фирма, и спросил какая.

– « Ядвига Компани» – не моргнув глазом, соврал я.

– Из новых, что ли? – спросил Сивка и, казалось, полностью потерял ко мне интерес.

Я не ответил ему. Присел к клубку и сказал:

– Сама дубина!

– Будешь обзываться – пойдёшь пешком! – шикнула Ёлка и, тут же, сквозь тёмно-синие нитки проглянул белоснежный рафинад. Я подцепил его пальцами и вытащил довольно-таки увесистый кусок сахара.

Как только Сивка увидел сахар, то сразу же согласился сопровождать меня. Поинтересовался только, сколько я вешу. Я ответил, что точно не знаю, но килограммов тридцать во мне точно есть. Тогда пони предложил мне садиться ему на спину. Я боязливо стал обходить его сзади и тут же услышал возмущённый голос:

– Ты это с какой стороны меня решил обойти, неуч? Я, конечно, пони, но все-таки конь!

Тут я вспомнил, как Ёлка рассказывала, что сзади лошадь обходить нельзя. Потому что она не видит, кто к ней идёт и может лягнуть. Я поспешно обошел Сивку спереди и кое-как взгромоздился ему на спину.

– Ого! – крякнул он. – Да в тебе не меньше сорока, а говорил тридцать!

– Нас давно не взвешивали, – буркнул я в ответ.

–Ладно, ничего,– ответил Сивка. – Ты там давай, садись поудобнее, и держись за гриву.

Я поёрзал на спине моего скакуна и обнаружил, что его мягкая шелковая шкурка и широкая спина очень удобны для сидения. Никакого седла небыло и в помине, но оно и не требовалось.

Когда я сказал, что готов, Сивка заприплясывал на месте, присел на задние ноги и, чуть-чуть взбрыкнув, подпрыгнул. Я зажмурился, но зря. Получился всего лишь маленький аккуратненький скачок вперёд.

– Н-да, промашка вышла, – смущённо сказал пони и вернулся на стартовую позицию.

Он ещё раз проделал всё то же самое, но оттолкнулся теперь без взбрыкивания, и я просто обомлел от произошедшего. Скачка почти не чувствовалась. Разве что ветер стал задувать в лицо. Зато когда я посмотрел вниз, то не увидел ни полянки, ни печки. Мы неслись на огромной высоте. Под брюхом Сивки проплывали берёзовые рощицы и ельники, некошеные луга и болота. Вы себе такого представить не сможете. Это не нудный полёт в консервной банке, называемой самолётом. Нет. Мне казалось, что я – птица и ну ни капельки небыло страшно.

* * *

– Стой! – что было силы, заорал я. – Поворачивай назад! Я клубок забыл!

– Наконех-то бпомнил, – прошамкал мой скакун.– Я уш дубал мне его до шамого привала в жубах тошыть.

На лету он обернулся, и я забрал у него из пасти моего проводника. В клубке отчётливо виднелись следы длинных конских зубов.

–Ёлка, ты меня слышишь? – шепнул я в клубок.

Никакого ответа. Я вспомнил, как она говорила, что настройка у клубка очень тонкая. Я ещё раз шепнул в него, боясь самого худшего. Клубок молчал. Тогда я просто заорал:

– Ёлка! Ёлка, ответь!

– Да вижу я, – ответил мне Сивка.– Не бойся, не врежемся.

Я хотел ему сказать, что он тут совершенно не причём. Что я потерял связь с домом и теперь не знаю, что именно мне делать. Ведь это клубок должен был указывать мне путь. А теперь куда лететь? Я запаниковал. Но тут клубок в моих руках ожил. Я обрадовался так, как будто получил в подарок новый компьютер. Правда, клубок шевелился очень слабо. Я поднёс его к самому уху, но услышал только какое-то шипение и бульканье. Но вот сквозь сильные помехи пробился слабый голос моей сестры: