Утром наитие заставило меня извлечь из шкатулки мою пурбу. До того она спокойно хранилась в моих вещах, а тут словно бы сама попросилась в руки. Я собирался показать артефакт Кайне, рассказав о том, где его обрел. Мне казалось, что под сводами яванского храма пурбу смотрелась бы уместно. Символы на рукоятке перекликались с надписью на диске, в котором я угадывал «Белое солнце».

Этот мой поступок оказался пророческим и спас нам жизни, хотя в трагедии был виноват только я один. Моя вопиющая самоуверенность.

- Кажется, я видел нишу в центральном зале, где мог бы крепиться этот диск, - заявил я Кайне, желая проверить догадку. – Ты можешь проводить меня внутрь и захватить с собой диск?

Мы вступили под каменные своды. Был обеденный перерыв, поэтому народу внутри было совсем мало, а в центральном помещении так и вовсе пусто, что хоть немного уменьшает степень моей вины. Потому как если бы погибли люди, я бы, наверное, не смог с этим жить. А защитить абсолютно всех с помощью пурбы… не знаю, сумел бы я это, не ведая толком как и что делать. Мне просто в очередной раз повезло.

Я понятия не имею, на что надеялся, ведь первый мой опыт на Мадагаскаре был не самым веселым. Наверное, я хотел покрасоваться перед Кайной, продемонстрировать, как выражается молодежь, свою крутизну. Мне исполнилось тридцать лет, но я все еще был полным дураком.

Едва мы вставили диск с сапфиром в предназначенную ему нишу, свет в зале начал меркнуть. Кайна нахмурилась:

- Какое странное явление… тебе тоже кажется, что стало темнее?

Я подтвердил. Я был горд, что мне удалось впечатлить красавицу-ученого. Я был уверен, что без заклинаний, которые бормотал мадагаскарский жрец и которых я, понятно, не знал, ничего такого не случится.

Как же я ошибался! Заклинания – вздорная чушь, не они включали действо.

Свет все мерк и мерк, повеяло холодом. Слух наш различил нарастающий гул. Я насторожился, все еще не понимая, что сумел неведомым образом открыть портал в иной мир. В мир, где в эти самые секунды бушевал мощнейший шторм.

Ураган я впустил к нам собственными руками. Боже мой, трудно описать словами, то творилось в храме после открытия портала! Ветер ворвался в зал, круша все на своем пути. Ломались колонны, поддерживавшие свод, по воздуху летали камни, дрожал пол, и трещины ползли по стенам. Нас с Катенькой едва не погребло под тоннами породы.

Я успел выхватить Солнечный нож прежде, чем нас окончательно завалило. Полный ужаса и осознания непоправимого, я бил им и резал воздух перед собой, выкрикивая нечто бессвязное. Я страстно желал уцелеть в этом аду и спасти Кайну. Я прикрывал ее собой, чувствуя ответственность за содеянное.

К счастью, портал закрылся, и древний храм устоял, получив новые непоправимые повреждения. К вечеру нас откопали и обработали ушибы и царапины. Мы с Кайной отделались малой кровью, а я получил урок, заплатив за него положенную цену. Дри атонг покинул меня в тот же день, и это было расплатой. Я потерял его на руинах. Шкатулка моя опустела.

Не нашли, впрочем, и диска, хотя его-то искали с оборудованием, а не только вручную разбирая завалы. Я утешался тем, что твердил: Белое солнце обрело свою пару – Белый луч, и случилось это в сердце «Горы Света». Возможно, в этом и заключалась моя миссия?

Чем утешалась Кайна, я не знаю. Потеряв артефакт, она держалась молодцом, ни словом меня не упрекнув.

- Диск с корундом был настолько непонятен и не вписывался в наши представления, что его утрата – благо, - заявила она, хотя было очевидно, насколько ей жаль необычной находки.

Дальнейшее можно описать в нескольких словах.

Разор храма списали на землетрясение, которые не редкость в Индонезии. Кайна Трейбу вышла за меня замуж и уехала в Советский Союз. Через пять лет она родила сына Буди (по документам он Михаил).

Однако мне было грустно и горько, потому что не до конца проясненные обстоятельства смущали мой ум. Получилось, будто тайна поманила меня и бросила, тогда как жажда познания продолжала точить меня изнутри. Мне хотелось непременно разыскать полную информацию о Солнечном трио и его назначении. Как знать, если бы я отступился, если бы оставил поиски, то не повернулась бы наша жизнь иначе?

Однако не ведая, какой финал нас ждёт в конце, я настойчиво выбивал командировки в Индию, в Непал, на Тибет. Попутно я посещал монастырские библиотеки, где читал старинные тексты, пока перед глазами не начинали танцевать темные «мушки». Я искал упоминания о кинжале, чаше и зеркале. Я собирал по крупицам сведения о Зеркальном лабиринте древних, хотя не имел на это ни малейшего права.

Сегодня я спрашиваю себя: зачем? Зачем я не угомонился и продолжал в секрете ото всех, а главное от жены, искать ответы, без которых мог бы спокойно жить?

Тот год – самый черный год моей жизни – был с самых первых дней отмечен космической катастрофой. Все только и говорили о падении осколков астероида. Они упали в Южном полушарии, но эхо трагедий, кажется, докатилось до каждой страны. Не обошли они и мою семью.

Быть может, желая избежать худшего, кто-то открыл дверь в неведомое? Всякий раз, когда вспыхивают Белое и Черное солнце и два мира переплетаются, это не проходит бесследно. Кто-то выигрывает, а кто-то теряет. Цена любой победы очень высока - так говорил мне жрец, хотя в тот день я не воспринял и половины из того, что он стремился мне передать.

Я был плохим учеником. Я был недостойным хранителем тайны. Я был слаб и на собственной шкуре познал принцип ответственности за то, что натворил. Бумеранг настиг меня на излете, но от этого удар не стал менее болезненным.

Не знаю, что в точности случилось в Антарктиде четыре года назад, потому не стану фантазировать. Бог им судья! Для меня очевидно лишь одно: если бы Черное солнце не покинуло свою темницу, мы с Катенькой не только бы состарились вместе, но и умерли в один день.

Но что было, то свершилось.

После смерти жены, я обозлился. Я усомнился в чуде Зеркального лабиринта, которое поманило, подарив непрочное ощущение избранности, а потом жестоко обмануло, и я возненавидел его. Я проклял тех, кто все знал – и ничего не исправил. Я проклял тех, кого не смог остановить. И вместе с тем я проклял самого себя. Ведь я тоже все знал и тоже ничего не сделал. Или сделал совсем не то.

Мой финал уже близок, я чувствую это. Каждое утро, открывая глаза, я жду, что за мной придут. Злые духи явятся из своей преисподней, скрывая свои лица, чтобы отнять у меня последнее, что осталось – мою память. Но я не хочу сдаваться им без боя…

Сноска.

Дополнение. Мегалитический объект Гунунг Паданг, расположенный на о.Ява в Индонезии, возможно, самый древний в мире. Название переводится как «Гора света» или «Гора Дневного Солнца». Согласно легенде, храм внутри горы был построен королем Силаванги в течение одной ночи. Комплекс построен с учетом астрологических факторов и состоит из пяти террас и массивных странных колонн вулканической породы. В 2011 году проводились геологические исследования, которые определили возраст верхнего участка примерно в 6500 лет, а самого нижнего в 25 тысяч лет. Мегалитический комплекс содержит несколько культурных слоев и охватывает как минимум четыре эпохи. Обустройство террас Гунунг Паданг аналогично Мачу-Пикчу в Перу. Исследования показали, что древние рабочие использовали сложные строительные навыки. Считается, что этот храм – работа давно утраченной и не известной историкам цивилизации

Глава 7. Мила. 7.1

Глава 7. Похищение

Людмила Москалева

7.1

То, что Соловьев вдруг начал оказывать знаки внимания Миле Москалевой, заметили все. Это не добавило девушке популярности, но, как ни странно, и откровенной враждебности к ней никто из сотрудниц пансионата не выказал. Разве что ей пришлось вытерпеть волну ядовитых шуточек.