Сноска 2. Мегалит Сокгён – один из трех священных мегалитовпарка «Доныйбогамчон», который находится в уезде Санчхон у подножия Чирисана, самой высокой вершины на материковой части Южной Кореи. Название гор происходит из легенды, в которой рассказывается, что даже глупец, придя туда, сможет достичь просветления и стать мудрецом. В парке есть музей корейской медицины и сад лечебных трав. В это место силы приезжают миллионы людей, чтобы поправить здоровье и зарядиться удачей.Сокгён, который называют «каменным зеркалом», представляет собой огромный обработанный древними мастерами валун с нанесенными на него по кругу неизвестными символами. Расшифровать их до сих пор никто не смог. Считается, что «зеркало» забирает негатив, а если долго смотреться в его отшлифованную выпуклую сердцевину, можно увидеть картины будущего. Сокгён вдыхает чистую энергию восхода солнца и передает ее тем, кто касается его и смотрится в него - на фото ниже

А так выглядит тибетская пурба - ритуальный нож с рукояткой в виде ваджры (в центре)

4.3

4.3.

Белоконев был, как всегда, многословен, эмоционален и простодушен. Смертельное приключение в Антарктиде мало на нем отразилось – что сразу по приезду, что теперь, спустя годы, он оставался все таким же большим  ребенком. Соловьев ловил себя на мысли, что ему хочется погладить историка по голове, похвалить и увидеть в ответ искреннюю радость благодарных глаз.

Радость в глазах Белоконева, впрочем, и без того сияла, он был несказанно счастлив вновь повстречать друга-бродягу.

- Ашор! То есть Виктор! – Геннадий тряс и тряс, сжимая, его руку. – Сколько лет, сколько зим!

- Как ваша поездка в Уругвай? Пат обмолвилась, что вы только что из Монтевидео.

- Не очень удачно, - историк на секунду скис, - пустышка там. Но давайте лучше про вас. Я так рад, что вы к нам присоединились! Мы все очень этого ждали. Кирилл особенно будет счастлив, он к вам привязан, часто вас вспоминал, чуть ли не через слово.

- Кирилл Мухин в команде? – поразился Вик.

То, что Пат привлечет к своим расследованиям и ребенка, было неожиданностью. Впрочем, ребенком Кир давно уже не был, приблизительные подсчеты утверждали, что в следующем году ему исполнится восемнадцать. Не мальчик уже, а муж. Однако если он присоединился к авантюре наряду со всеми выжившими, то в душе остался таким же непоседой, которого дух приключений пять лет назад заставил «зайцем» пробраться на борт, чтобы лететь в секретную Долину Драконьего Зуба.

- Я вам сейчас фотографии покажу, - Белоконев подскочил, бросившись к стоявшему у кровати гигантскому чемодану на колесиках. – Кирюша очень возмужал, на полголовы меня выше стал, представляете?

Они сидели в комнате Геннадия Степановича, которую ему всегда отводили, если он приезжал в Межгорье. Эта комната с по-спартански скромной обстановкой располагалась в одноэтажном длинном доме, выстроенном неподалеку от входа в подземный многоуровневый городок. В ее небольшом окне виднелся пустынный склон горы и куцые березки, выделявшиеся тонкими мазками на безупречном заснеженном фоне. Снег радужно искрился в лучах заходящего за горы тусклого солнца, и Вик знал, что очень скоро долина погрузится в сумерки. Вечер здесь всегда наступал раньше, чем в городах на равнине.

- Сейчас, сейчас, подождите секундочку!

Шкафа в комнате не было, и вещи Белоконев хранил в том, с чем путешествовал: в объемном рюкзаке и чемодане. Он достал «мыльницу», включил ее и принялся лихорадочно пролистывать галерею, словно опасался, что Вик уйдет, потеряв терпение.

Вик, разумеется, никуда не ушел и с интересом посмотрел все, что ему показали. Кир и впрямь вырос. Его плечи раздались, ноги вытянулись, отросшие волосы он теперь носил, закалывая в хвост у самой шеи, а с его носа исчезли очки. Без них его взгляд выглядел пронзительно острым, каким он бывает у людей, много повидавших на своем веку.

- Мне трудно узнать нашего маленького гения, - сказал Соловьев.

- Вот, и я то же самое говорю! – обрадовался Белоконев, который находил все изменения положительными и гордился ими, словно речь шла о родном сыне. – Кир сейчас в Корее, но через неделю вернется. Надеюсь, он привезет из экспедиции очень интересные результаты.

- Уж не исследованием ли мегалита Сокгён он поехал заниматься?

- Ну да, им самым. Он очень просил Патрисию доверить ему это задание. В группе, конечно, не только он, руководителем поставили Ивана Демидова-Ланского, вы же его помните? Это заместитель Патрисии в «Ямане».

- Конечно. Ваня казался мне человеком очень разумным. Не понимаю, как он согласился взять с собой мальчишку.

- Кир лично знал Пашу, Юру и остальных, - принялся оправдываться Геннадий, как будто это именно он настоял на включении Кира в состав экспедиции. – Говорят, личное знакомство в таких делах помогает. Там ведь важен настрой!

- А как же его учеба?

- Школу он давно закончил, а институт заканчивает следующим летом. Он учится на математического аналитика по работе с большими данными, параллельно изучает криптоанализ, но вы же знаете, Ашор, то есть Виктор… простите, все время путаюсь...

- Зовите меня как вам удобнее, - вздохнул Соловьев. - Да, я в курсе, что Кир – чудо-ребенок. Не удивлен его прогрессу, но я полагал, он станет историком, пойдет по вашим, так сказать, стопам. Вы же его просто очаровали своими рассказами.

Белоконев смутился еще сильней:

- Ну, какой из него историк, это же несерьезно! Кому вообще нужна история в наши смутные времена? Мир оказался весьма текуч и изменчив. Все эти диффузии и ложная память… Иногда я сомневаюсь, что создание логичной хронологии – это посильная задача.

- Без истории нельзя, - возразил Соловьев, возвращая ему «мыльницу», - иваны-родства-непомнящие будут вечно наступать на одни и те же грабли.

- Так-то так, но истории в этом мире больше нет, - вздохнул школьный учитель. – В нашей новой реальности все какое-то кособокое. Сами вы разве не обращали внимания, что все древние события здесь ограничиваются красивыми сказками про греков, римлян, египтян и викингов, а современные – победой над фашистами? Остальное словно и не существует, оно никому не интересно.

- К слову, про остальное, - Вик наконец нашел возможность озвучить то, зачем пришел. – Хотелось бы узнать побольше о тибетских рукописях, которые вы обнаружили в Питере. Можете мне переслать на почту собранные материалы? С вашими пояснениями, конечно, если это не затруднит.

Белоконев расцвел. Поправив сползающие с переносицы очки, он тут же и зачастил:

- Разумеется, вы получите все! Уникальные рукописи привез в Россию буддийский лама и секретный российский агент Дамбо-Даши Ульянов. Вы слышали про него? Это совершенно замечательный эпизод нового времени! И он остался неизменным, во всяком случае, в той части, в которой его деяние повлияло на мировую политику двадцатого века. Вик, дорогой, я уверен, что вы способны разделить мой восторг, что такие вехи непоколебимы!

- Как я понял из объяснений Пат, речь шла о какой-то шпионской поездке в Тибет, - осторожно произнес Соловьев.

- Да, речь о так называемой «Большой игре». Припоминаете? Это когда англичане заняли Лхасу, и Далай-лама вынужденно бежал в Монголию.

- К сожалению, политическая история – не моя сильная сторона.

- О, не расстраивайтесь, все поправимо, я вам расскажу! – Белоконев  приосанился: - В конце 19 – в начале 20 века Англия планировала установить над Тибетом полный контроль, но России это было совершенно невыгодно. Позиция Петербурга была однозначной: Тибет, находясь под верховной властью Китая, должен сохранить самостоятельность. Однако из-за русско-японской войны дипломаты упустили время. И вот английские солдаты уже строят под стенами дворца Поталы, далай-лама сбежал, а чиновники из Лхасы покорно подписывают капитуляцию. России требуется реагировать, но как, если не имеешь точных разведданных? Чтобы их добыть, была разработана уникальная спецоперация, которую курировал лично Николай Второй. Несколько калмыков, служивших в Казачьем войске, были отправлены под видом простых буддистов в паломничество в Тибет. Они больше года добирались до занятой врагом столицы. Трудно представить, сколько невероятных приключений им довелось пережить! В дорогу отправлялся целый отряд, но из-за болезней и трагических происшествий до Лхасы добрались только двое: Ульянов и Шарапов. Англичане, которым, разумеется, донесли, что вот-вот к ним в стратегически важный район проникнут русские шпионы, были настороже, но наши разведчики с легкостью обвели их вокруг пальца. А Дамбо-Даши Ульянов так блестяще выступил с докладом на собрании ученых лам, что от него отстали, приняв за настоящего паломника, увлеченного исключительно теософскими вопросами.