- Что с ним? Опять? – встревожился Соловьев.

- По его словам, все в полном порядке. С тех пор, как его перестали запирать за пуленепробиваемым стеклом, он сам себя норовит законопатить. Типа на воду дует. Вообще, за полгода у нас не было ни одного ЧП, - пояснила она Миле с гордостью, словно это было и ее заслугой. – Мы выходим в город, в прошлый вторник посидели вместе в кафе. Вовка ценит то, чего достиг с таким трудом, так что когда ему требуется уединения, я не возражаю.

- Он молодец, - подтвердил Вик.

- Вы голодные? У меня как раз ужин готов. Думала, одна буду есть, но раз вы тут, то отказы не принимаются.

- И хотел бы отказаться, - шутливо ответил Вик, - да с такими ароматами это невозможно. Только учти, через сорок минут у Патрисии совещание, и вы на него приглашены.

- Успеем, – отмахнулась Аня. – А не успеем, так подождут. Пат без тебя не начнет. Мила, не стесняйся, накладывай себе прямо со сковородки и от души! И Вику положи, а я пока нам салатик соображу.

Не успели они рассесться и отдать должное прекрасному рагу и салату из редиски со сметаной, как в комнате появился хозяин.

Грач вошел совершенно бесшумно, Мила не слышала ни скрипа дверных петель, ни шагов, и только по вскинувшему голову Соловьеву догадалась, что за спиной у нее кто-то стоит.

- Я уж думал, ты снова в отшельники записался, - сказал Вик, поднимаясь.

- Еще чего! – Володя сдавил Соловьева в медвежьих объятиях. – Чтоб ты тут без меня весь ужин сожрал? Не дождешься.

Отложив вилку, Мила развернулась и замерла.

Владимир Грач был крупным кряжистым мужчиной. Коротко подстриженные светлые волосы казались почти незаметными на правильной формы голове, из-за чего лоб смотрелся необыкновенно высоким и гладким, а уши смешно топорщились. Руки и грудь Грача бугрились мышцами, что не мешало ему двигаться по-кошачьи плавно и легко, вес его, по всему немалый, совершенно не чувствовался, а в глазах плескались добродушные смешинки.

Вот только смешинки искрились во взгляде ровно до тех пор, пока Грач не взглянул на Москалеву. Ей отчего-то не досталось ни веселья, ни добродушия – только цепкая настороженность.

Под его пронзительным взглядом Мила почувствовала себя пришпиленной к стулу. У нее даже дыхание перехватило. Длилось это недолго, секунду-другую, но оставило неизгладимое впечатление.

К счастью, заговорил Вик:

- Ты в порядке?

- В полном! – Грач отвел взгляд, вновь сосредотачиваясь на Соловьеве. – Аня про меня наплела небылиц?

- Да больно надо! – фыркнула брюнетка.

- Не слушайте ее! Процедуры в бронированной зале исполняются мной чуть ли не ежедневно. А сегодня случился пустячок, вот я и помедитировал лишний час.

- Что за пустячок? – уточнил Соловьев, делаясь серьезным.

- Не бери в голову.

Его жена снова фыркнула, но возражать не стала, а Грач, повернувшись к Миле, галантно склонил голову:

- Приветствую вас в нашем славном бункере и за нашем не менее славным столом! Зовите меня Вовой.

Теперь он держался с ней обыкновенно, и Мила, сглотнув, сказала себе, что ей все померещилось. Видимо, здешняя обстановка давила на нее, заставляя искать в самых обычных вещах зловещие признаки.

Мила заставила себя вежливо улыбнуться и протянуть руку:

- Здравствуйте, Вова! Я ждала нашей встречи. Я – Мила.

Грач ответил ей крепким рукопожатием:

- Аналогично. В смысле, я тоже вас ждал. Вик упоминал о вас.

Их глаза снова встретились, и по спине у девушки прокатилась дрожь: «Не померещилось!»

Мысли Милы в панике заметались, но тут Грач прежде, чем выпустить ладонь, еще раз несильно сжал ее, словно говоря «я не причиню тебе вреда», и на нее снизошло внезапное умиротворение. Ее словно заморозило на лету.

Как загипнотизированная, Мила моргнула и аккуратно повернулась, уставившись в тарелку. Затылком она ощущала, что Грач продолжает ее рассматривать, но ей сделалось все равно.

- Так, полюбовался на чужую девушку и довольно! – громко сказала Аня. – Бери чистую тарелку и присоединяйся, пока окончательно не остыло.

- Не шуми, Анют, - добродушно усмехнулся Грач, но за тарелкой послушно сходил. – Сейчас попробуем твою стряпню.

- И поспеши, потому что Патрисия по случаю устраивает вечеринку, - добавила Анна. – Вик принес нам ее устное распоряжение.

Они снова расселись за столом. Грач устроился рядом с женой, Вик опустился на прежнее место справа от Милы.

- Еще салату желаешь? – шепнул он ей на ухо.

Мила медленно качнула головой:

- Спасибо, я сыта.

Ей и впрямь не хотелось есть. Ей ничего не хотелось. Сознанием она понимала, что с ней опять что-то происходит, но не могла этому противиться. Более того, ей даже понравилось навалившееся оцепенение. Чем-то оно напоминало равновесие, настигшее ее ночью и потерянное по дороге на Яман. В нем только легкости не было и света, а в остальном – нормально. Это лучше, чем дергаться от нелепых подозрений и тихо ненавидеть грядущее.

Соловьев вопросительно вздернул бровь и склонил к плечу голову – такой знакомый, дорогой ее сердцу жест, от которого по внутренностям разлилось тепло. Мила улыбнулась.

- Вик, я все контролирую, - сказал Грач.

- Все – это что? – уточнил Соловьев.

- Все – это все. Потом расскажу. Игорь Сабуров не зря потратил время, воплощая теории старины Бехтерева в жизнь.

- Это ты про «Циклон»?

- Да, случился-таки «полный апгрейд мозгов», как выразился Мухин. И вот неожиданно пригодилось. Кстати, пацан очень хотел тебя дождаться. Завтра от отчаливает на экзамен, и ты уж найди время с ним пересечься.

- Хорошо, обязательно найду, - сказал Вик. – Мухин мне тоже нужен.

- Ты нож-то привез? – спросил Грач.

- Я привез Михаила Загоскина, сына небезызвестного профессора. Он работал в том же направлении, что и твой Сабуров. Мы собираемся у Пат как раз под этим предлогом. Уверен, тебе будет интересно его послушать, несмотря на «апгрейд».

- Скорей, благодаря «апгрейду», - усмехнулся Грач. – Любопытно сравнить. Ладно, предлог мне ясен, ну а повод-то какой?

- Я Загоскиным не во всем доверяю, интриганы они, оба, - честно ответил Вик, - потому хочу посмотреть их в действии, может быть спровоцировать, чтобы показали истинное лицо. Понаблюдай за ними, Вов, а после сравним результаты.

Мила вяло удивилась. Вик ни словом не давал понять, что в чем-то подозревает старого профессора. Его сына – да, он и ей казался немного неприятным, но Ивана Петровича? Он же вроде как пошел на контакт…

- Можно развлечься, - согласился Грач. – Кто еще будет?

- Гену хочу позвать. Он же здесь?

- Здесь, - подключилась к беседе Аня, слегка хмурясь. – Но ребята, мне Геннадия Альбертовича жалко. Вечно вы им, как щитом, прикрываетесь.

- От него не убудет, - сказал Грач. – Помню, как он классно отвлекал на себя силы противника на ледоколе. Даже до драки дошло. Казалось бы, простак Паганель, а каков эффект! Французы в него так и вцепились.

- Он же не нарочно! И не стоит повторять, - настаивала Аня.

- Не бойся, жена, на сей раз драки не будет. Ведь не будет же, Вик? Твои Загоскины мирные или как?

- Драка не планируется, - ответил Соловьев, давя улыбку, - но профессор побузить любит. В пансионате он, помнится, сказки всем рассказывал и смотрел, кто на них клюнет. Уверен, что и здесь не откажется провести разведку боем.

- А без военных действий нельзя? – спросила Аня. – Вик, пожалуйста, мы и так живем на пороховой бочке. Что ж вам, мужикам, вечно неймется?

- Если хочешь мира, готовься к войне, - напомнил ей Грач. – Лазутчики проникли на нашу заставу. Хочешь или нет, а придется жить по законам военного времени.

- Нечего было их впускать!

- Пат распорядилась. Она тут главная.

- Пат в последнее время совсем расклеилась. Вик, хоть бы ты на нее повлиял!

За оставшиеся полчаса они наговорили еще много всякого и непонятного, и Мила чувствовала себя чужой и сонной. Голоса сливались у нее в голове в мерное пчелиное жужжание. Она опасалась, что может упасть в обморок – как тогда, в доме Вика, узнав о собственных похоронах. Но обошлось.