За первой волной пошла вторая, потом третья, и всякий раз Патрисии казалось, что она вот-вот умрет.

Наконец, все закончилось.

Пат, постанывая, выползла из-под постамента. На долю секунды она испугалась, что ослепла, потому что темень по-прежнему стояла нешуточная, но, задрав голову, углядела едва заметные красные искорки, вылетающие из раструба на макушке пирамиды…

Пат села, опираясь здоровым плечом о «ковчег». Подтянула колени к животу. Коснулась виском горячего резного камня. У нее болела каждая косточка, каждая мышца, и кожа горела, словно на рану посыпали солью. Патрисия плакала, не стесняясь.

У нее было примерно десять минут, прежде, чем «солнце» предпримет последнюю атаку и окончательно превратит Хранилище и ближайший к нему зал в крематорий. Если Ашор опоздает или напутает что-то с Ключом, им всем придет конец. Если Ашор не сумеет включить исцеляющий свет и помочь ей испить чашу Грааля до дна, конец придет только ей.

- Господи, пожалуйста! – крикнула она срывающимся голосом. – Помоги! Спаси меня, Господи!

Рыдания душили ее. Замутненным от боли сознанием она видела причудливые и яркие картины, словно перед ней открылась дверь в ее прошлое. Она видела замок, в котором выросла, видела маленькую девочку, гуляющую среди благоухающих кустов жасмина, слышала ее счастливый беззаботный смех...

- Я клянусь, что буду вести только праведную жизнь, - бормотала Пат сквозь всхлипы, - я исправлюсь, обещаю, только помоги!..

*

Ашор Визард

До смертоносного «солнечного удара» оставалось около семи минут, а Ашор все еще не мог разблокировать двери. Анина комбинация из считалочки была сложней в исполнении: требовалось одновременно передвигать рычаги на боковой поверхности корпуса и фиксировать нижние клавиши. Он вчера долго тренировался, добиваясь хоть какого-то автоматизма, но выдерживать постоянный темп было сложно.

Аня знала лишь одну последовательность, о которой твердил ее дед, но к чему она вела? Ашор выдвинул предположение, что речь о новом командном коде доступа, после которого становились действительны все прочие коды. Советские инженеры перепрограммировали древний артефакт, чтобы добраться до панели управления и снять тем самым все ограничения – ведь аутентичного Ключа у них не было. Пат Ашора поддержала, и теперь им оставалось надеяться, что они не ошиблись.

«Красное на белом» – Ашор взялся обоими руками за парные красные рычаги и перевёл их вперед, фиксируя на белом поле. «Красное на черном» – тоже самое он проделал со второй парой рычагов, передвигая их на черное поле. Еще три пары рычагов он зафиксировал на желтом, черные поставил на черное и повернул центральную рукоять до упора, устанавливая валик с записью в начальную позицию.

Вместо ключа Грач вчера приварил обычный гнутый стержень. При вращении он скрежетал, как проклятый, да и вертеть его была та еще задачка.

Одна «музыкальная композиция» занимала полторы минуты, а у него в запасе осталось их только шесть с половиной.

Ашор отщелкнул тумблер вниз, запуская программу. «Шарманка» скрипнула, чихнула и принялась издавать пронзительные трубные звуки, лишь отдаленно напоминающие мелодию. Аутентичный Ключ работал беззвучно, а «шарманка» кряхтела, дребезжала, тряслась и гудела, словно приснопамятные трубы Иерихона. Когда вчера они запустили ее в первый раз, и прибор оглушающее завыл, Грач довольно грубо заявил, что едва не обделался.

Несмотря на устрашающую громкость, услышать «шарманку» из долины в Хранилище вряд ли было возможно, аналог работал исключительно на близком расстоянии. Однако Пат выбежала на улицу, высматривая возможную реакцию артефакта. К счастью, ничего не произошло…

Ашор прикрыл уши, ожидая завершения «концерта».

Пять минут.

Он крутанул ручку, запуская программу по второму кругу. Потом – по третьему. Наконец, «Шарманка», взвыв на высокой ноте в последний раз, остановилась. С замиранием сердца, Ашор вновь принялся нажимать последовательность на крестообразном ключе.

Две минуты…

Радужная пленка исчезла, открывая путь. Ашор подскочил, навалился плечом на двери – те провернулись, выталкивая его в святая святых.

Над зловеще сияющей среди непроглядного мрака лиловой пирамидой вился колючий спиралевидный смерч. Безобразный мохнатый столб рос, наматывая на себя падающий сверху робкий свет. Он жужжал, как гигантский рой, и от него физически веяло угрозой.

Ашор вытянул руку с Ключом и большим пальцем с силой трижды надавил на центральный камень. «Только бы сигнал прошел!» – взмолился он, потому что времени, чтобы вновь крутить «шарманку», не было.

Сначала все оставалось без изменений, но вот по залу прокатился невнятный вздох. Пирамида дрогнула, набирающий силу смерч подернулся рябью, жужжание усилилось – и резко оборвалось. Воронка смерча побледнела и рассыпалась искрами, а мрак проворно расползался по углам, словно живое воплощение дьявольской силы, отступающее перед победителем. Хранилище озарялось светом.

– Ашор…

Он увидел ее, сжавшуюся у подножия постамента. Патрисия слабо шевельнулась и протянула к нему скованные наручниками руки. Визард кинулся, взлетая по ступеням, и, стараясь не причинять лишней боли, осторожно обнял ее истерзанное тело.

Пат уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась.

– Не плачь, Пат, ты молодец, все будет хорошо. Где Доберкур?

– Не знаю, – к чести француженки, она почти сразу взяла себя в руки и отстранилась. – Найди его, он опасен. И попытайся включить исцеляющий режим. Пожалуйста! Замени Ключ!

Ашор уже приметил распростертое сбоку тело и, оставив Пат приходить в себя, помчался обратно, доставая на ходу бельевую веревку, прихваченную для такой цели из кают-компании. Однако, поискав на шее Доберкура пульс и оттянув веко, чтобы увидеть реакцию зрачка, он не стал его связывать.

– Он жив? – прошелестел сверху голос Патрисии.

– Нет, – ответил Ашор, извлекая из кармана Ключ. – С ним все кончено. Сейчас займусь тобой.

*

Владимир Грач

Было обидно, что его так легко задвинули на периферию. Не объяснили ничего, не доказали ошибочность его мнения. И Юра, и, что хуже всего, Аня не посчитали нужным тратить на него свое время. Спорил бы он с ними? Спорил, конечно. Потому что до сих пор считал Патрисию лживой и изворотливой и не слишком верил в ее неожиданное перерождение. Согласился бы он на предложенный ею план? Никогда! Но все равно, так поступить…

Аня едва не погибла. Ну да, Патрисии и Ашору не оплакивать ее смерть ночами. Сделают приличествующие случаю скорбные лица и будут жить дальше. А для него это не приемлемо. Он не хотел ее потерять. Почему он должен терять, всегда он? Только-только нашлась девушка, которая могла бы стать…

Володя тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Не сейчас! Иначе он станет похож на Пашу-ревнивца.

Он скосил глаза на бегущего рядом работодателя. Хотя, какой уж он, к чертям, работодатель? Все они заняты сейчас одним – выживают в этой чертовой Антарктиде. Когда он вернется, уволится нахрен!

Паша не потерял спортивную форму, дышал легко и не отставал, несмотря на груз за плечами. Грач позавидовал его здоровью. Сколько им бежать – пять минут? Десять? У них имелось лишь приблизительное представление о длине туннеля.

Когда стало понятно, что впереди ход расширяется, но перегорожен старыми вагонами, Грач сделал знак Долгову, и они приостановились. Володя достал нож и сжал его в руке.

– Мне тоже дай, – попросил Паша.

– Умеешь на ножах драться?

– Нет, но с ним как-то спокойнее.

Грач отдал ему второй нож и крадущимися шагами обошел замерший на путях состав. Притаившись между дрезиной и стеной, он обвел открывшееся пространство внимательным взглядом.

– Чисто! За мной!

Он не стал проверять, последовал ли Долгов за ним, как приказано – нацелился прямо на распахнутые ворота, видневшиеся в противоположном конце зала. За ними разливался белый свет…

Встав на пороге, Грач первым делом оценил обстановку.