– Ты о нем знаешь?

– Я много чего знаю, но умею хранить в секрете. Так ты нашел его или нет?

– Да, он под той плитой, – указал Доберкур. – Плита двигалась, открывая лестницу, но я туда не спускался. Без реликвии не имело смысла.

– Как долго проход оставался открытым?

– Около трех минут, я все зафиксировал, - он потряс тетрадкой. - Нам хватит, чтобы спуститься.

– Всего три минуты? Ты лжешь!

– Нет. Но потом опять все зависло, ципинь сюань словно уснул. Только гудел, – Ги сверился с записями, пролистав пару страниц. – А через два часа сорок восемь минут он оторвался от подставки и полетел.

– Понятно. У подземного хода две двери, и они открываются независимо друг от друга, – Пат оперлась скованными руками о крышку «ковчега». – Изменения конфигурации поля по моим расчетам кратны восьми. Каждые три часа происходит смена программы.

– Чего болтать о программах, просто отключи его!

– Прежде надо иметь представление, что происходит. Ладно, пора закрывать двери. Помоги набрать комбинацию на постаменте. Набирай без пауз и с постоянной скоростью.

– Да-да, это мне известно!

– Каждый знак имеет свой цвет, – скованными руками Пат указала на значки, которыми пестрела передняя часть постамента. – В сердцевине нанесены цветные точки…

– Не трать время на лекцию, диктуй!

– Прекрасно, – Пат скривилась, и было не понять, от боли или от презрения к своему напарнику. – Порядок такой: красная точка на квадрате со спиралью, синяя точка на треугольнике с волнистой змейкой…

Она назвала комбинацию из пяти клавиш, и Ги нашел их на передней панели «ковчега», примериваясь, чтобы действовать целенаправленно и в нужном темпе.

– Запомнил? – она подняла руки и бросила взгляд на циферблат часов. – Ключ давно в замке, значит, команда пройдет. И поспеши, я, кажется, слышу какой-то шум из тоннеля.

Доберкур принялся нажимать на цветные точки обеими руками. Панели были широкими, и требовалось некоторое усилие, чтобы выбранные камни со щелчком вдавливались внутрь. Клавиши проваливались и цветные точки, словно маленькие лампочки, ярко загорались, роняя на лицо француза пестрые блики.

Ги выпрямился:

– В первый раз тоже так было. Клавиши утопились, загорелись, но через нескоторое время вернулись в исходное положение.

– В прошлый раз ты все сделал не так, – сердито возразила Патрисия. – «Солнце» работает с задержкой. Надо подождать.

Едва она произнесла эту фразу, от входной арки донесся шорох – это тяжелые дверные створки медленно поворачивались, вставая в линию.

– Надо же, сработало! – Доберкур изобразил на губах ироничную полуулыбку.

– Проси прощения за то, что ранил меня! – потребовала Пат. К боли в руке она почти привыкла, но силы ее покидали, и единственное, что было способно удержать ее наплаву, это неимоверная сила воли. – Может быть тогда, я тебя пожалею.

– Подумаешь, царапина на плече! Сама напросилась.

«Черное солнце» неторопливо опускалось на свой постамент.

– Кажется, ты знаешь свое дело, - Доберкур выглядел довольным. – Артефакт тебя слушается, и Ключ в самом деле настоящий. Когда мы сможем набрать следующую комбинацию? У меня появилась одна блестящая идея.

– Надо немного подождать, «солнце» должно немного успокоиться.

- Сколько?

Она бросила взгляд на часы:

- Еще три с половиной минуты. Давай пока договоримся, Ги. Я выключаю «черное солнце» и помогаю тебе все упаковать, а ты пускаешь меня на борт вертолета, везешь в Европу и даешь полный карт-бланш на изучение артефакта. А если ты откажешься от преследования тех, кто выживет после падения купола – речь, прежде всего, о ребенке – я, так и быть, забываю личные обиды.

– Ты научилась торговаться, – Ги ухмыльнулся, – но сентиментальность тебя не красит.

– Я устала, Ги, и стремительно слабею, но я все еще полезна для тебя. Ты знаешь координаты вертолета, а я знаю, как безопасно доставить «солнце» в Париж. Это взаимовыгодная сделка.

– Хорошо, я вывезу тебя из Антарктиды и, возможно, подпущу в дальнейшем к артефакту. Однако свидетели нам не нужны. Перед нами стоит самое мощное оружие на Земле, а то и во всей Вселенной. Уж если ты жаждешь доказать свою полезность, докажи сначала, что тебе стоит доверять. Я желаю произвести демонстрацию наших возможностей. Мы будем ссылаться на Антарктические события в беседах с нашими партнерами. Я хочу иметь нечто впечатляющее и однозначное. «Большой бум», после которого не останется никого, кроме нас с тобой, надежно укрытых за стенами Хранилища.

– Ты спятил! А люди, которые нас ждут по ту сторону оазиса?

– Ты про вертолет? Вещи уцелеют, а пилоты нам не нужны. Мы с тобой давали клятву сохранить секрет. Никто, повторяю: ни эти люди на станции, ни люди снаружи купола, – не должен проникнуть в главную тайну Антарктиды.

Патрисия снова взглянула на часы:

– Я отказываюсь убивать всех подряд. Это непродуктивно и просто глупо.

– Тогда я тебя заставлю! – Ги вновь вытащил пистолет. – Ты сама убедилась, что лишние дырки в теле это очень больно. Делай, как я говорю! И тогда ты улетишь отсюда живой и почти невредимой.

Она нагнула голову, демонстрируя покорность:

– Я очень хочу жить.

– Я в этом не сомневаюсь. Уничтожь всех за стенами нашего зала, а потом отключи устройство. Впрочем, сначала ты можешь ненадолго задействовать режим исцеления и залечить рану. Я буду добр в память о том, что нас связывало.

– Иными словами, тебе необходим пилот, который не потеряет сознание в самый неподходящий момент.

– Ты верно меня поняла. Так согласна?

Патрисия шумно выдохнула:

– Я сделаю, что ты просишь. Чтобы превратить защитный купол в смертоносный смерч, убивающий все живое, надо набрать следующую комбинацию…

Ги довольно рассмеялся:

- Молодец, Пат! Ты меня не обманула, назвала верный код. Я знал его и хотел тебя проверить!

- Так мы не будем их убивать?

- Будем. Ты прошла проверку, но это не значит, что я пошутил.

Доберкур потянулся к панели.

– Подожди! – Пат дернулась к нему и тотчас сморщилась от боли в плече. - Должна предупредить, что через несколько секунд здесь воцарится полная темнота. Падающего через естественное отверстие в потолке света будет недостаточно, потому что фотоны…

– Я понял! В тибетском трактате об этом не упоминалось, но я тебе верю. Ты же не захочешь погибнуть такой молодой, – Доберкур поправил прибор ночного видения. – Не отвлекай меня больше, а то собьюсь.

Патрисия еще ниже опустила голову, скрывая нервную усмешку.

– Красная четвертая справа, затем желтая восьмая во втором ряду и третья черная сверху по центру… – бормотал Доберкур, ударяя кулаком по каменным клавишам. – Сейчас ты покажешь, на что способно! Сейчас мы всем покажем!

Гул, издаваемый «солнцем» усилился, он невыносимо давил на ушные перепонки. Пат мысленно считала секунды…

- Какая мощь! – шептал Ги. – Я стою у истоков нового мира. Подумать только, я сам его создаю!

Свет, концентрировавшийся на кончике перевернутой воронки, стал меркнуть, втягиваться в пирамиду, и в пещерной зале стремительно сгущалась слепая мгла. «Черное солнце» собирало свет, выпивая его из окружающего пространства. Ги опустил на глаза свои примитивные очки.

«Двенадцать, тринадцать…» –  продолжая методично отсчитывать секунды задержки, Пат сделала маленький шажок вправо и стремительно нырнула за постамент. Гул усилился до невозможных величин, заставляя прижимать к ушам руки. Пат было трудно это сделать, мешали наручники и тупая боль в плече при каждом движении.

Свет окончательно померк. Патрисия зажмурилась и постаралась втиснуться в узкую щель под ковчегом…

Хранилище потряс чудовищный взрыв.

«Солнце» исторгло из себя ярчайшее кольцо плазмы. Мгновенно расширяясь, она понеслась прочь от пирамиды, расходясь широкой волной и сметая все на своем пути. С грохотом, как подкошенные, падали разрубленные сталактиты. Камни, словно пушинки, вспыхивали и разлетались, дробясь на части прямо в воздухе. Зал наполнился пылью и жаром. Смертоносное сияние проникало даже сквозь плотно закрытые веки, Пат едва могла дышать. Если Ги кричал, то она его не слышала. Она и сама кричала…