И если войдет посторонний ко мне

И встретит нас, — определенно

Я медленно буду гореть на огне

Уклонов.

Уклонов,

Уклонов…

Мне голосом тихим мертвец отвечал

С заметным загробным акцентом:

— Мой друг! Я в твоем общежитьи стучал

В двери ко многим студентам.

— Уйдите! — они мне кричали в ответ

Дрожащими голосами.

— Уйдите! Вон там проживает поэт,

Ведущий дела с мертвецами.

О, друг мой земной, не гнушайся меня.

Забудем о классовой розни.

По вашей столице я шлялся два дня,

Две ночи провел на морозе.

Я вышел из гроба как следует быть:

С косою и в покрывале.

(Такие экскурсии, — может быть,

Ты вспомнишь, — и прежде бывали).

Но, только меня увидали в лесу

В моем облачении древнем,

Безжалостно отобрали косу

И отослали в деревню.

Я в город явился, и многих зевак

Одежда моя удивляла.

— Снимай покрывало, старый чудак!

Кто носит теперь покрывала?

Они выражали сочувствие мне

И, чтоб облегчить мои муки,

Мне выдали фрэнч, подарили пенснэ,

Надели потертые брюки.

Тяжел и неловок мой жизненный путь,

Тем более, что не живой я.

О, друг мой живущий! позволь отдохнуть

Хотя б до рассвета с тобою.

Он встал на колени, он плакал, он звал,

Он принялся дико метаться…

Я был беспощаден. Я призрак прогнал,

Спасая свою репутацию.

Теперь вспоминаю ночною порой

О встрече такой необычной…

Должно быть, на каменной мостовой

Бедняга скончался вторично.

1927.

СТАРАЯ РУСЬ

Бояре затевают

Новые козни,

Чутко насторожилась

Придворная челядь.

Сидит извозчик

На стареньких козлах,

Думает извозчик

От нечего делать.

Больно уж лютая

Выдалась погода —

Метель продувает

Во все концы.

Сидит извозчик,

Немного поодаль

На пьяной лавочке

Сидят стрельцы.

Петр, соблазненный

Заграничным раем,

Бороды велел

Поостричь боярам.

Бояре в оппозицию:

— Мы не желаем!

Нам-то борода

Досталась недаром!..

Петровских ассамблей

Старинные танцы,

Чинные гости

У круглого стола…

Эх, будь я Дмитрием

Да еще Самозванцем,

Я бы натворил

Большие дела!

Я бы обратился

С речью к боярам:

— Царь — это дорого.

Сколько ни борися!

Я вам согласен

Царствовать даром,

Ну, хотя бы вместо

Годунова Бориса.

Бояре бы ответили

С серьезным выражением,

Хищными глазами

Взглянув из-под бровей:

— Мы-то согласны!

Но есть возраженья:

Во-первых, Михаил,

Во-вторых, еврей!

Какое огорчение!

Я не буду императором,

В золоченой карете

По Москве не поеду,

Зато пронесу

Без малейшей утраты

Свое политическое кредо.

1927.

* * *

Мы с тобой, родная,

Устали как будто, —

Отдохнем же минуту

Перед новой верстой.