И закручивал лихо,

Пускаясь в любовную

Неразбериху.

Нам жены простили

Измены в походах,

Уютом встречают нас

Отпуск и отдых.

Чего же, друзья,

Мы склонились устало,

С тяжелым раздумьем

Над легким бокалом?

Большая дорога манит

издалече,

Зовет к приключеньям

Сторонка чужая.

Веселые вдовы

Выходят навстречу,

Печальные женщины

Нас провожают…

Но смрадный осадок

На долгие сроки,

Но стыд, как пощечина,

Ляжет на щеки.

Простите нам, жены!

Прости нам, эпоха,

Гусарских традиций

Проклятую похоть!

1928.

ПИСЬМО

К моему смешному языку

Ты не будь жестокой и придирчивой, —

Я ведь не профессор МГУ,

А всего лишь

Скромный сын Бердичева.

Ты меня хотя бы для приличья

Выслушай, красивая и шустрая,

Душу сквозь мое косноязычье,

Как тепло сквозь полушубок,

Чувствуя.

Будь я не еврей, а падишах,

Мне б, наверно, делать было нечего,

Я бы упражнялся в падежах

Целый день —

С утра до вечера.

Грамматика кипела бы ключом!

— Кого-чего…

— Кому-чему…

— О ком, о чем.

Вот ты думаешь, что я чудак:

Был серьезен,

А кончаю шуткой.

Что поделать!

Все евреи так —

Не сидят на месте

Ни минутки.

Ночь над общежитием встает

И заглядывает в эти строки.

Тихо-тихо по небу плывет

Месяц, как Спиноза одинокий.

Эта ночь, я знаю, отдалила

Силача Самсона от Далилы.

Как же мне от этих чувств сберечь

Тихий голос мой

И слабость плеч?

Месяцы идут,

Проходит лето,

И о том, что молодость уйдет,

Комсомольский маленький билет мой

Каждым членским взносом вопиет.

Меланхолик, на твоем пути

Я стою задумчивый и хмурый,

Потому что бицепсы мои

Далеко не гордость физкультуры.

Мы с какой угодно стороны

Несоединяемые части:

Я — как биография страны,

Ты — ее сегодняшнее счастье.

Извини мне темперамент мой,

Я насчет любви глухонемой,

Просто ветер мчался по стране,

Продувая горлышко и мне.

Ночь над общежитием стоит,

Дышит теплым запахом акаций.

Спят рабфаковцы…

И лишь один не спит —

Это я, как можешь догадаться.

1929

ПРИЗРАК

Я был совершенно здоровым в тот день,

И где бы тут призраку взяться?

В двенадцать часов появляется тень

Без признаков галлюцинаций.

(Она непохожа на мертвецов,

Являвшихся прежде поэтам.

Ей фрэнч — голубой заменяет покров,

И кепка на череп надета.

Чернеющих впадин безжизненный взгляд

Под блеском пенснэ оживает.

И таза не видно — пуговиц ряд

Наглухо все закрывает.)

— Привет мой земному!

Здорово, мертвец!

Мне странно твое посещенье.

О, я ведь не Гамлет — мой старый отец

Живет на моем иждивеньи.

Зачем ты явился? О, тень, удались!

Ведь я (что для призрака хуже?)

По убеждениям — матерьялист

И комсомолец к тому же.

Знакомство вести с мертвецами давно

Для нас подозрительный признак.

Поэтам теперешним запрещено

Иметь хоть малюсенький призрак.