– Низами, как ты думаешь? – он остановил взгляд на старшем лейтенанте, – а что, если группами, по 5-7 человек сделать попытку просочиться. Тогда будет хоть какой– то шанс, если одна из групп прорвется к Ширлану и поможет сельчанам.

– Посты впереди отвлечем, они и прорвутся.

– Мне все равно, – с ухмылкой сказал Низами, – ты командир, приказывай, все равно помирать, так уж, лучше в бою, чем сорваться в пропасть в горах.

– Ты это, – полушутя полувсерьез, полковник обратился к лейтенанту, – раньше времени не умирай, а то хоронить негде, везде скалы, так что потерпи уж до хорошей земли.

– Командир, одну группу я могу повести, – хлопая длинными ресницами, – предложил Босс.

– Тогда вторую возьми ты, Низами – договорились?

Молчаливые взгляды разведчиков, спрашивали, – а кто отвлекать будет?

– Первым пойду я сам, с сумгаитскими ребятами, ты Босс, возьмешь с собой Гагулю и Хамбабу, они надежные пацаны. Низами, с тобой пойдут Видади Рустамов и Пярвиз, оба афганца, они не подведут, остальных бойцов разделим на три группы, поровну.

– Встретимся у села Ширлан. Кто из вас туда дорогу знает? Разведчики молчали, потупив взгляды.

–Так понятно, – многозначительно прошептал полковник, – никто! вот это уже лучше, – он не смог скрыть иронии в голосе.

– Вот и хорошо, значит, не заснете на ходу, – он улыбнулся, краешком обветренных и потресканных губ.

– Слушайте внимательно, мужики, есть один ориентир, запоминайте. Как только спуститесь в лощину, держитесь правой стороны, пройдете с километр, там огромный валун его пропустить невозможно, вот от него начинайте подъем влево в гору. За вершиной только одна деревня, вот она и есть Ширлан, там спросите дорогу на Косалар, дальше по обстановке.

– Буди ребят Босс, только тихо!– приказал он разведчику.

– Низами со мной, – услышав свое имя, Низами как будто бы вздрогнул, или это показалось полковнику, он не мог сразу понять. Но что-то екнуло под сердцем.

– Третью ночь не спит, наверно закемарил, пока стоял, а может, свою дочурку вспомнил. Виду не подает, что волнуется – нормально значит.

– Низами, первой пойдет моя группа. Как только нарвемся на засаду, я начну отходить вправо, ближе к Шуше, хачиков, будем уводить от вас. Босс -молодой, пусть пойдет замыкающим. Если что, за мной не ходите.

– Командир не понял?

– Еще слово, сразу все поймешь.

– Будешь уводить группы к Лачину, там начальник штаба полка Рафик Нагиев – найдешь его. Скажешь ему, что моя группа будет пробиваться к Ширлану. Там остались местные сельчане, будем выводить их через гору Сары -баба, запомнил?

Рафик, он местный парень, ему можно доверять, как узнает, что мы выводим людей, придет на помощь. Если не найдешь его, позвони в Баку. Низами остановился и уставился на полковника.

– Да, позвони в Баку, не домой жене, а брату моему Эльману. Пусть возьмет все резервы и дует в Лачин. Ждешь его, и если через три дня, я не выйду, сами смотрите и поступайте по обстановке. Запомни, жители сел ждут и надеются на нашу помощь. Прошу тебя, Низами, любыми способами прорывайтесь к Ширлану, а оттуда в Косалар. Молодец, хоть теперь ничего не спросил и не ответил. Эх, Низами, как бы я хотел, что бы ты сейчас начал уговаривать меня взять тебя с собой, а я накричал бы на тебя, и тогда мне стало бы намного легче и не страшно. Ведь мне тоже страшно, брат. Страшно, понимаешь, страшно, оттого что не знаю местности, не знаю людей, с кем придется пройти по тылам. Меня не учили партизанить, не учили командовать добровольцами, необученными, не понимающими, что такое приказ, не говорящими на русском языке и не знающими, что такое дисциплина. А ты, молчишь, – правильно, что толку глотку студить. Отваги тебе не занимать и ты все прекрасно понимаешь, что нас ожидает впереди. Не зря говорят – «храбрец не может быть подлецом». Знал бы ты, что я нарочно терзаю тебя, а может быть и себя тоже. Не могу же сказать тебе, что не всем придется дожить до рассвета. Не хочется мне, что с тобой, что-то случилось. Хороший ты, парень. Как же я потом в глаза твоей Айгюнь, жене и дочурке посмотрю? Если, конечно, сам останусь в живых.

– Запомнил все, что сказал? – полковник внимательно посмотрел в глаза разведчику. Тот выдержал тяжелый взгляд командира, взял под козырек.

– Я понял, сделаю все, что в моих силах. Секунду постояв, полковник притянул Низами к себе и крепко обнял его. Это была его благодарность этому отважному офицеру.

– Пошли, Низами, на войне утро всегда наступает слишком быстро, а тишина на войне всегда таит в себе что-то зловещее. Надо торопиться. Проснулись уж «бойцы» – на последнем слове усмешка скривила рот полковника.

– Командир, группы готовы, – простуженным голосом доложил Босс. Руслан вот, ноги у него опухли, трясет его всего. Он не сможет пройти с нами по тылам армян, зря только сложит голову, да и нас всех подведет, – Босс не мог найти слов, чтобы убедить командира не верить возражениям Руслана, который вышел вперед и ждал разрешения полковника говорить. Не выдержав до конца доклада, своего товарища, Руслан выпалил скороговоркой:

– Я могу идти, командир, – все что прикажите, выполню, оставьте меня с ребятами. Ай, киши, не отправляй меня, ведь мы с одного поселка, как же я им потом в глаза посмотрю? Я дойду, если не хватит сил, умру с честью, только не отправляй, – Руслан смотрел на командира такими умоляющими глазами, будто ребенок, которого родители не хотят взять с собой в зоопарк, или сами едут на пикник, а его оставляют дома с бабушкой.

– Вот оно, что? – промелькнула шальная мысль.

– Ребята, значит, с одного поселка, – это уже хорошо. Никто не посмеет, отступить в бою или бросить своих земляков, такой обычай гор. Если потом раскроется трусость, кого-нибудь из них, тогда лучше смерть, в крайнем случае, бегство из поселка, иначе сельчане не дадут житья. Это уже хорошо. Но это там, внизу, а здесь главное, приказ.

– Значит так, – полковник заговорил так, чтобы не было возражений, – ты, Руслан, и Сеймур, – он сделал паузу, – не слышу ответа.

– Я! – Сеймур вздрогнул, услышав свое имя.

– Вот именно так и надо всегда отвечать – «Я», пойдете в Лачин, за помощью. Низами даст вам координаты, где нас ждать. Это приказ, все ясно?

Руслан сделал шаг вперед, намереваясь возразить, но, встретив суровый взгляд полковника, остановился.

– Дорога, идущая в лощину выведет вас к деревне Зараслы, а там по дороге до Лачина недалеко. Низами проводи их, – приказал он и обратился к остальным солдатам.

– Нас, 24 человека, – обвел полковник взглядом стоящих в строю бойцов, – пойдем группами. Впереди каждой группы дозор из двух человек. Предупреждаю, дышать через раз, дурацкие шуточки проглотите, даже если шутка, как ежик колючая. По-азербайджански, кажется, «кирпи» называется.

Все молчали. Ветер тоже утих, шурша осенней листвой.

– Группам идти след в след, если кто чихнет, знайте, накличете смерть, она кружится где-то рядом, поняли? Две минуты перекурить, оружие проветрить, подготовиться к движению. Командирам групп, поставить задачи! Разойдись. Бойцы скучковались, закурили, шепотом обсуждая приказ, но никто не осмелился уточнить, куда идут и зачем?

Прошло пять минут и командиры построили группы.

Все готово. Сердце часто стучит, пульс отдается в висках.

– Ну что, ребята, пошли? – просто сказал полковник. – Да, еще одно хотел попросить вас, – голос его немного дрожал, – прошу, мужики запомните, – я всех хочу завтра увидеть в живых, прошу вас мужики, берегите себя, доживите до следующего рассвета, не подведите меня. В общем, – голос подвел полковника, – группы на выход!

На лбу выступили капельки пота, тело согрелось. В последнее время полковник заметил, что только стоит сказать – «приказываю» – как тело начинало наливаться теплом. Не зря ему всегда нравился фильм про старшину Васькова

«А зори здесь тихие». Сколько бы не смотрел он тот фильм, всегда поражался умению старшины отдавать приказы. Только Васьков мог говорить так, что хотелось самому ринуться в бой, вместо тех молодых девочек, что были у того в подчинении и шли на смерть.