Феноменология «телесного человека» (а, не общественного субъекта), отнюдь не составляет некого «нижнего» этажа» субъективности. Не находится в «подвалах» бессознательного (Жак Лакан). Она представлена в субъективности, и в «норме», так и в «отчуждении», на всех «этажах». Вспомним, как чувствовали себя некоторые присяжные и сам судья, когда судили Катюшу Маслову! Даже в «бимодальности» – («Я» – «не-Я»), представлено «наше тело». Больше того, человек прежде всего отождествляет себя и другого человека с «телом». «Не—Я» преобразуется в феноменологии Общей психопатологии, в «Я», на тех же психологических основаниях, на каких «жужжащее» механическое устройство или виртуальное «существо», легко наделяется нами душой. Спонтанное самосознание, например, при выходе из эпилептического припадка или комы, только потому целостно, почему телесно. В целостности («слитности», по М. Волошину), психосоматические феномены ничем не отличимые от «чисто» психических феноменов. И там, и здесь, все начинается с «Я», и им заканчивается. Феномен «Я» (точно также и Сомы!) задает некую перспективу всему, что ни есть в субъективности. Предполагать сознание (Дух) без Субъекта – нелепо. Именно поэтому, Декарт усомнился в существовании своего тела, но не усомнился в существовании Бога. Если бы он был буддистом, то назвал бы своего Бога – Субъектом, «Я».
Итак, «тело» (Сома) есть и первый, и последний феномен Духа в Общей психопатологии. Оно утверждает «Я», как нечто целое и тотальное в своей уникальной универсальности: одно тело = одно «Я». Субъект соизмеряет все со своим телом: все, что не есть «тело» и не может быть «телом», нереально. Перефразируя Гегеля, можно сказать: все, что телесно – действительно; все действительное – телесно!
В личностном сознании, через «тело» происходит инвентаризация Мира. При этом сам субъект для себя, может оказаться «вещью» в определенном порядке «вещей», Конечно, для Общей психопатологии, все есть только феноменально. Как Мироздание Канта. В таком же статусе могут оказаться для него, субъекта, и все «другие» субъекты. Следовательно, при «овеществлении» духовности, или «инвентаризации мира», сознание может «потерять» субъекта. Предполагается некий статус сознания без субъекта. Например, при синдроме Кандинского-Клерамбо. Это положение обусловлено многомерной структурой субъективности (личностного сознания). Оно же обусловливает возможность деструкции сознания.
Деструкцию субъективности в изначальном смысле можно определить как нарушение отношений субъекта к факту своей телесности. Субъективная деструкция видна и в потоке феноменов Общей психопатологии. Феноменов отчужденности – деперсонализации и дереализации, в первую очередь. Сенестопатии, при этом, появляются во вторую очередь. (См.: ниже). В ряде случаев, как говорилось выше, деструкция субъективности принимает форму самоовеществления «Я». Такое состояние Духа запредельно для субъекта. В обыденной жизни – чрезвычайно болезненно или эротично. Феномены Общей психопатологии при этом разворачиваются в тревожно-эротичный ряд. Соответственно зонам Г. А. Захарьина – Р. Бартона. «Вытесняемое» из субъективного пространства в «Ничто», «Я» символизируется не только феноменологией боли – эротического возбуждения, но и тревогой, страхом, депрессией (см. ниже).
Если из Общей психопатологии «вынуть» то, что относится к Логосу, то останутся феномены боли, эротического возбуждения, тревоги, страха и депрессии. Конечно, в разных градациях. Как: ажитация, фобия, паническая атака, раптус и шок. Феноменология инвентаризации духовности, садомазохическая вещь. Когда «ценность» подменяется «ценой», когда «инвентаризуется» совесть и все, что с ней имманентно и перманентно связано, происходит то, о чем предупреждал Карл Маркс:
«В прямом соответствии с ростом стоимости Мира (вещей), происходит обесценивание Человеческого мира». (См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-ое изд., т. 42, стр. 87—88).
«Обесценивание человеческого мира» – это еще одно определение деструкции Духовности. Из «пространства Духа» вытеснен субъект! «Бог умер!» – это об этом! Такое состояние в Общей психопатологии, как подчеркивалось выше, может быть двояко обусловленным. Иметь своим источником негативную мутацию «рода» или социогенную мутацию «вида». «Выродки рода человеческого» и социопаты – одинаково «без царька в голове»!
Рассмотрим феноменологию нескольких вариантов генетической негативной мутации (эндогении). То есть, «клинические случаи», когда социогения не просматривается. Для того, чтобы быть «ближе к телу», обратимся к феноменам Общей психопатологии, так называемой соматизированной или маскированной депрессии.
Напомним, что феноменология соматизированной депрессии была впервые «открыта» русским кардиологом Д. Д. Плетневым (см. выше). И, досконально изучена и описана, рядом авторов, врачей, в 80-х годах: В. Ф. Десятниковым, А. К. Ануфриевым, М. В. Струковской, И. Р. Эглитисом, Пэунеску Подяну и др.. Заметим – врачами-психиатрами из стран «социалистического лагеря».
Маскированная депрессия (не путать с фрустрацией) характеризуется доминированием в клинической картине соматических симптомов. От сенестоальгий до сенестопатий. Это – неприятные, мучительные, вычурные, трудно объяснимы словами, ощущения в различных частях тела. Они иногда полностью скрывают лежащую в их основе депрессию. Само понятие «маскированная депрессия» при этом, в значительной мере, утрачивает клинико-психопатологическое содержание и обнаруживается в феноменологии Общей психопатологии. (См. раздел «Сома). Несмотря на то, что при маскированной депрессии соматическая симптоматика выступает на передний план клинической картины, в основе ее лежит патология аффективной сферы. А.К Ануфриев, один из «пионеров» изучения маскированных депрессий, ссылается на П. Кильгольца. Удивительного, но о Kielholz P. ничего нет в Сети! Одни ссылки! П. Кильгольц создал исчерпывающую схему депрессий. Организовал Первый Международный симпозиум, специально посвященного проблеме маскированной депрессии. Кильгольцем П., в результате многочисленных исследований депрессивных состояний, выделил особый ряд депрессий, у которых не выявлялись патогномоничные симптомы классической эндогенной депрессии. Например, «витальная тоска» («мировая скорбь» Жан Поля), считавшаяся ранее устойчивой характеристикой эндогенной депрессии, была обнаружена и при других депрессивных состояниях: алкогольных, реактивных, органических и т. д. Кроме того, в ряде случаев депрессии, манифестирующие как психогенные, в последующем нередко приобретали отчетливое аутохтонно фазное течение. В классификации Кильгольца П. особое место занимает «эндореактивная дистимия Вайтбрехта», которая является связывающим звеном между эндогенными и психогенными депрессиями. Именно эта клиническая форма является «теоретической моделью», на примере которой доказывается факт существования депрессивных расстройств смешанной этиологии – эндогенной, психогенной и соматогенной. Во всех этих случаях, описанных П. Кильгольцем, невозможно клинически определить, какой из указанных этиологических факторов является ведущим?
За последние два десятилетия прошлого века произошло изменение симптоматики депрессий, в направлении нарастающей соматизации психопатологической картины. То есть, феномены Общей психопатологии «охвачены» сферой «чувства Я». В настоящее время «маскированные» депрессии занимают, по нашим данным, первое место среди всех видов депрессии. Но, клинически, их чрезвычайно сложно дифференцировать с фрустрациями – конкурирующими с депрессиями, психосоматическими расстройствами. Феноменология «маскированных» депрессий весьма схожа с феноменологией фрустраций в Общей психопатологии.
Маскированная депрессия проявляется за счет соматических симптомов (феноменов), которые не просто сопровождают заболевание (и, также, социопатию и «фрустрации»), а представляют собой основные формы его проявления.
