Выделяя общение как существенную предпосылку сознания, нужно заметить, что общение (его «механизм», «программа», «структура»). И, прежде всего, есть «внутренняя» сторона сознания, «внутренний» способ реализации общественных отношений. То есть, интроспекция. Только потом (а не наоборот!) общение оказывается «внешней» стороной сознания, способом реализации общественных отношений. То есть, коммуникацией. Общение в любом случае есть самореализация и самокомпенсация обоих субъектов. Это и есть главная задача бидоминантности. Мозговые «механизмы» которой открыл великий нейрофизиолог, академик Алексей Алексеевич Ухтомский. Не прибегая при этом, как Рене Декарт, к «Teo ex machina»! А, мог бы, ведь в Бога князь верил изначально. До всякого опыта!

Но, бидоминатность наделена и другой, немаловажной задачей. Как и любой, собственно, феномен сознания, попадающий из общей психологии в Общую психопатологию! В попытках и потугах самопознания. Любой предмет (объект) познания, прежде всего предмет интроспекции. Феномены интроспекции, представляющие сознание в Общей психопатологии, выражают или его социальную, или даже, трансцендентальную, эзотерическую и первертную природу. Сущностное (экзистенциальное), а в Общей психопатологии – «витальное» личности, раскрывающееся в общении, не есть сугубо индивидуальное, принадлежащее отдельному конкретному человеку. «Витальность» является во всех степенях – «интерсубъективным феноменом», принадлежащим «Я» и «Ты». Простой пример. Мы «заряжаемся» эмоцией, настроением, «энергией» от другого человека. Но, точно также, он может оказаться для нас «энергетическим вампиром». Бидоминатность – это всегда «соседство» «Я» и «Ты». Есть великолепный рассказ у Джона Голсуорси, «Сосед». В этом рассказе, во всех нюансах показаны перипетии «соседства»! Юристы тоже знают эти «нюансы». Не случайно есть том «Примеров» для «Гражданского права», называемый «Межа». Гоголь тоже посвятил «соседству» великолепный свой «анализ», написав, «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»! Шедевр не только литературный, но и Общепсихопатологический!

«Бред соседа» превращает личностное сознание в «коммунальном сознании.. Это термин наш (авторы).

Суть бидоминального сознания (А. А. Ухтомский нашел для него мозговой коррелят – см. выше) в том, что его содержание всегда соотнесено как бы с двумя разнополюсными элементами – «Я» и «Ты». «Обычное» состояние сознания («повседневность»), это «Я» и «не-Я» (самосознание и предметное содержание сознания). Повторяем, «бидоминатность» или личностное сознание, функционирует в интроспекции, коммуникации. Бидоминантность – или «нормальный» психологический триггер (авторы), особенно ярко проявляет себя в некоторых видах творчества. Прежде всего, сценического и сновидного (читай ниже). Эти свойство сознания, «сценическое» и «сновидное», обнаруживают себя также в различных экстремальных («пограничных», по Ясперсу) состояниях и ситуациях. Например: участие в спортивных состязаниях, «сенсорная депривация», болезнь и т. д. В дни, когда пишется эта книга, выделился особый «класс» людей – экстремалы, цель и смысл жизни и смерти которых, подчинены поиску «пограничной» ситуации (об этом пророчествовал Ясперс). «Преодоление самого себя» – вот феномен Общей психопатологии экстремальности. Но, как показывает громадный опыт современных экстремалов, Ясперс оказался не прав в основном, раскрывая стержневое понятие своей философии «пограничная ситуация». В этой ситуации личность не только не раскрывает себя полностью, а нивелируется! Самые разные люди (по типу личности, характерологии, физическим и психическим качествам, полу и возрасту) в одинаковых экстремальных ситуациях ведут себя одинаково. Но, главное, переживают одно и то же! Даже, если агонируют. Именно на этом феномене Общей психопатологии построены все «концепции» Life after Life и Life after Death. И, наконец, «схизисный двойник – это, потерявшая свою субъективность, бидоминатность. «Триггер», но уже не психологический, а психопатологический. Наша психика сама способна преодолеть свою амбивалентность и «выпрыгнуть» за пределы «аутического вала» Евгения Блейлера. Это и есть мотивация экстремальности. Иногда просто не бывает перед личностью выбора: можно и от самого себя оградиться аутическим валом! Или, превратиться в буриданова осла.

Бидоминантность сознания присуща различным личностям, в разной степени «выраженности». А. Р. Лурия описал психологию человека, обладающего высшей степенью бидоминатности. Для этого человека была характерна способность «видеть» и «отстранять», а также «отстранять». То есть, делать себя «странным» себе же! И, таким образом, «вкладывать» свои переживания и действия в образ «другого». Так, как будто «другой» переживает и делает все по «моему» приказу. Эта «нормальная способность» «ненормального» человека, феноменологически почти идентична «носителю» синдрома Кандинского-Клерамбо. Данная способность, как считал А. Р. Лурия, «может иногда сильно помочь в произвольной регуляции поведения» (А. Р. Лурия. Маленькая книжка о большой памяти (ум мнемониста)». М., 1968, стр. 84).

Экзистенциалисты придавали большое значение бидоминантности сознания. Интересно, что именно в интерпретации бидоминатности обнажается идеологическая сущность экзистенциализма. Так, Ж.-Поль Сартр, констатируя «некоторое разделение субъекта с самим собой, считает, что данное разделение не имеет ни качественных, ни количественных признаков и поэтому есть ничто. Это «Ничто» – Rien – есть «разрыв» в «глубине нашего Я», или «чистая негативность».

Сартр пытался это пояснить, различая «la pensée et la pensée de la pensée de penser d’autres pensées». Но… пришел таким образом к «Ничто»: «Mon idée elle-même est rien!» «Ничто» имеет фундаментальное значение в философии экзистенциализма. Поскольку, без него невозможно определение «бытия», как такового. Кстати, об этом думал еще Гегель. Сартр переосмысливал диалектику «ничто» Гегеля на экзистенциальный лад. Но, в Общей психопатологии «Rien» экзистенциалистов, это… Смерть! Если говорить о диалектике «Ничто», то это диалектика, отнюдь не Гегеля. Это диалектика Ивана Сергеевича Тургенева. Что такое, с точки зрения экзистенциализма, нигилизм Евгения Васильевича Базарова? Его Смерть!

«Être de la conscience en tant que conscience signifie qu’il ya une distance de lui-même, comme la présence de lui-même, et il est en fait la distance inexistante, ce qui est d’être en elle-même, il n’y a» Rien» (J.-P. Sartre. «L, etre et le neant». Paris. 1957, p. 120). «Ничто и бытие принадлежат друг другу» – вторит Сартру Хайдеггер (M. Heidegger. «Was ist Metaphisik?» Frankfurt, 1949, s.24).

Таким образом, оказывается, что «человек есть Бытие, посредством которого Ничто приходит в мир» (J.-P. Sartre. Op.cit. p.59). С точки зрения феноменологии Общей психопатологии, вернее будет сказать, что вместе с человеком в мир приходит Смерть. Сартр, вероятно, понимал, что скрывает в себе – «отчужденность». Как утверждал Жак Лакан, «Inconscient» est la mort de toute exclusion». Получается, Double «rien» de Sartre est la mort! Гуманистические психологи, последователи экзистенциалистов (Маслоу, братья Роджерс, Мэй, Александер и др.), решившие перенять древний кельтский метод «проводы умирающего» и внедрить его в стремительно открывающиеся в конце ХХ-го века, хосписы, вскоре на себе испытали, что такое, на самом деле, «Rien» для умирающего человека! Как точно сказал герой Льва Толстого, умирающий от неизлечимой болезни, «Все… лучше Смерти!» («Смерть Ивана Ильича»).

«Бидоминатность» как ряд феноменов Общей психопатологии, может сложится в некоторую «систему». Здесь к месту вспомнить компьютерные программы, сценические роли, или – корпоративные стереотипы поведения. Все лучше Смерти! Пусть, даже на принципах «прямых и обратных связей», или «двустороннего зеркала»! Как у Льюиса Кэрролла в «Алисе в стране чудес», и «В Зазеркалье»)! Правда, при этом нужно помнить о двух котах: о чеширском коте, потерявшем свою улыбку, и, о коте Эрвина Шредингера. О, коте, о котором нельзя сказать, жив он, или мертв? Правда, в русском фольклоре есть не менее емкое определение, кроме «жив» и «мертв». А, именно: «Ни жив, ни мертв!»