Рассмотрим наиболее подробно основные феномены, входящие в самосознание, его общую психопатологию. Синдром аутодвойника особенно часто встречается в клинике шубообразоной шизофрении. Входит в бред интерметаморфозы. Часто аутодвойник присутствует и при различных интоксикациях центральной нервной системы, в том числе, как правильно описал Ясперс, при отравлении мескалином. В зависимости от того, является ли преморбидная личность (человек до болезни) аутоидентифицированной – развертываются феномены синдрома Кандинского-Клерамбо (см. выше). Если же преморбидная личность идентифицированная (наличие в структуре сознания alter ego), имеет место бред интерметаморфозы.
Феноменология общей психопатологии аутодвойника нашла отображение в художественной литературе. Особенно – Х1Х-го века. Постараемся привести примеры из разных произведений, иллюстрирующие последовательность развертывания феноменологии общей психопатологии. («кристаллизации» бреда – по Эмилю Крепелину).
Этот процесс «кристаллизации» начинается с ощущения присутствия «постороннего» рядом. (Читай: Албер Камю «Посторонний») Затем присоединяются слуховые и зрительные галлюцинации. Завершается данный процесс деперсонализацией и «выделением» из себя «двойника».
«Вдруг… вдруг он вздрогнул всем телом и невольно отскочил шага на два в сторону. С неизъяснимым беспокойством шагал он, озираясь кругом; но ничего не было, ничего не случилось особенного, а между тем… между тем ему показалось, что кто-то сейчас, сию минуту, стоял около него, рядом с ним, тоже облокотясь на перила набережной, и чудное дело! – даже что-то сказал ему, что-то скоро сказал отрывисто не совсем понятно, но о чем-то весьма к нему близком, до него относящимся». (Ф. М. Достоевский. Двойник. Соб. Соч., т..1. М., 1956, стр. 251).
«Вдруг, сквозь завывание ветра и шум непогоды до слуха его долетел опять шум чьих-то весьма недалеких шагов. Он вздрогнул и открыл глаза. Перед ним опять, шагах в двадцати от него, чернелся какой-то быстро приближающийся к нему человечек… Господин Голядкин уже мог даже совсем разглядеть своего нового запоздалого товарища, разглядел и вскрикнул от изумления и ужаса; ноги его подкосились» (там же, стр. 255). Господин Голядкин в незнакомце узнал самого себя»… Голядкин – младший разрушил все торжество и всю славу господина Голядкина-старшего, затмил собою Голядкина-старшего, втоптал в грязь Голядкина-старшего и, наконец ясно доказал, что Голядкин-старший и вместе с тем настоящий – вовсе не настоящий, а поддельный, а что он настоящий». (там же, стр.315)
Это прекрасный пример эксплицирования (выделения «за скобки сознания», по Гуссерлю) феноменологии общей психопатологии аутоидентичной личности – бред Кандинского-Клерамбо. Или – синдром тотального овладения личностью. Достоевский гениально изобразил общую психопатологию личности, феноменов ее сознания. Возникновение, развитие, манифестация болезни, заканчивающейся распадом личности. То есть, патологический процесс и его патогенез и патокинез.
Известный русский психиатр В. М. Чиж написал изумительную работу – «Достоевский, как психопатолог». Ему же принадлежат и две других подобных работы: «Гоголь, как психопатолог» и «Пушкин, как идеал психического здоровья». Они изданы в Юрьеве, в разные годы первого десятилетия ХХ-го века. Многими изданиями и тиражами).
Итак, в «Двойнике» общие психопатологические феномены начинаются с сенсопатий – ощущения присутствия «постороннего», к которым присоединяются слуховые и зрительные галлюцинации. Затем начинает острый бред деперсонализации. «Расщепление» (schisis) характеризуется экстериоризацией элементов психической жизни, которая быстро начинает сопровождаться главным феноменом – овладения. Ощущениями, эмоциями, чувствами, мыслями, наконец, самосознанием – «Я», больного человека, кто-то «овладевает». Так, господин Голядкин-младший, сначала «овладел» душой господина Голядкина-старшего, а затем и подменил его целиком.
Другую феноменологию общей психопатологии двойника, дает нам Эдгар По в «Вильяме Вильсоне». Герой, со школьных лет преследуется своим «тезкой», который, по словам героя, «…задался целью передразнить меня, доведя подражание моим движениям и речи до совершенства, и роль свою выполнял великолепно. Скопировать мою одежду было легко: походку мою и осанку он усвоил без труда; несмотря на свой врожденный дефект, он не упустил даже голоса… и его единственный в своем роде шепот стал эхом моего» (Эдгар По. Вильям Вильсон. Полное собрание рассказов. М., 1970, стр. 206).Двойник Вильяма Вильсона персонифицировал себя, как носитель совести героя. Он трижды мешает ему совершить бесчестные поступки, но, наконец, Вильсон расправляется со своим двойником, поражая его кинжалом, и в этот момент герой прозревает: «…какая человеческая речь способна в достойной мере передать то изумление, то испуг, что испытал я при зрелище, мне представившимся?.. Большое зеркало… – стояло там, где я его раньше не замечал; и когда исполненный крайнего ужаса я стал подходить к нему, мой собственный образ, но с побледневшими, забрызганными кровью чертами двинулся мне навстречу слабой, шатающейся походкой… Это был мой противник – это был Вильсон, и он стоял передо мной, терзаемый предсмертной мукой. Его маска и плащ лежали на полу, где он их бросил. Каждая нить в его одеянии, каждая линия в безошибочно узнаваемых, неповторимых чертах его лица полностью, абсолютно совпадали с моими собственными!» (там же, стр. 215). В данном случае, скорее всего герой идентифицированная личность, с вынесенным за скобку сознания (субъективной реальности), alter ego. Такой бред аутодвойника, может быть при так называемой приступообразно – прогредиентной шизофрении. В реальности, убитый кинжалом аутодвойник, мог оказаться совершенно случайным человеком, с интериоризованной в него общей психопатологией настоящего Вильяма Вильсона. Так, Гамлет в себе нашел «постороннего» – «Призрак отца». До этого, у Гамлета, распалась связь времен. Фауст – в «постороннем» находит то самого себя, то Мефистофеля, то Маргариту. Но, для него все началось гораздо раньше появления Мефистофеля (первый «посторонний»). Фауст начал «выводить» своего «постороннего» в пробирке. Первый его посторонний – гомункулус. Студент Франкенштейн также «смастерил» своего «постороннего». Лорд Байрон страдал шизофренией. Поэтому, он подарил Мэри Шелли, полуграмотной красавице, «Франкенштейна», и реально убил своего «постороннего» – Перси Шелли. Вернее, довел его до самоубийства. А, прежде, чем отправить на яхте в бушующие воды Женевского озера, не умеющего управлять яхтой и не умеющего плавать, своего друга-постороннего, заключил с ним договор: сжечь лично труп того, кто первый из них, Байрона и Шелли, умрет. И, сжег труп утопленника Шелли! Увидев, запутавшийся в рыбацких сетях труп своего единственного друга, Байрон холодно изрек: «Он не умел плавать!» Мы не имеем достаточно документов, чтобы доказать, что смерть лорда Байрона на самом деле была самоубийством. Советуем внимательно прочитать его «Оду Эвтаназии».
Общая психопатология аутодвойников описана блестяще также в произведениях А. П. Чехова «Черный монах». С. А. Есенина «Черный человек», Т. Манна «Доктор Фаустус», Фр. Кафки «Крот», Гоголя «Нос», Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» и др. (См. также О. И. Кузнецов и Е. И. Лебедев. Психология и психопатология одиночества» М., 1972 г. Эта блестящий труд по общей психопатологии при сенсорной депривации. Читай также работы выдающегося врача-испытателя, Алена Бомбара. «За бортом по своей воле» и другие.
В) Рефлексия
Самосознание в акте рефлексии есть результат (это понял еще Декарт: cogito ergo sum) познания себя, которое осуществляется теми же способами, что и познание «внешнего мира». Самопознание, которое Декарт назвал «Le meditation», проходит через все этапы познания. От ощущения – «чувства Я», через представление «Я», до понятия, или концепции «Я». В этом процессе познания, «Я» есть и субъект, и объект, одновременно. Поэтому, на уровне самосознания, общая психопатология не различает феноменов субъективной и объективной реальности. А, также, сна и бодрствования. До сих пор остается открытым вопрос, поставленный Хайдеггером, есть ли в коме «психическая жизнь»?
