Осени мёртвой цветы запоздалые!

Пусть даже время рукой беспощадною

Мне указало, что было в вас ложного,

Всё же лечу я к вам памятью жадною,

В прошлом ответа ищу невозможного…

Вкрадчивым шёпотом вы заглушаете

Звуки дневные, несносные, шумные…

В тихую ночь вы мой сон отгоняете,

Ночи бессонные, ночи безумные!»

«Ночи безумные» являются классическим образцом русского романса.

Николай Гумилев в печали уподобляет себя Богу:

«Иногда я бываю печален.

Я, забытый, покинутый Бог,

Созидающий в груде развалин

Старых храмов – грядущий чертог…»

Боги живут вне времени: «мгновение» и «вечность» для них все равно! Так же, как и для «плохого настроения». Игорь Северянин говорит:

«Бывают и годы, короче мгновенья,

Но есть и мгновенья, длиннее веков!».

И Бальмонт о том же:

«…В эту пору непогоды, под унылый плач Природы,

Дни, мгновенья, точно годы – годы медленно идут».

Да, время в «плохом настроении» бывает непереносимым. А оно, земное время, – главная координата наших переживаний, связывающая наши чувства с реальным миром – с Природой. Поэтому, когда «нам плохо», кажется, что плохо всему Миру! Как, например, у Фета:

«Устало все кругом: устал и цвет небес,

И ветер, и река, и месяц, что родился,

И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,

И желтый тот листок, что наконец свалился».

И скорее бы, по Фету, скорее конец! Такое состояние – тяжелое, мучительное, граничит с депрессией. Но, депрессия – это уже болезнь! Близки к описанию депрессии слова И. Анненского:

«Я думал, что сердце из камня,

Что пусто оно и мертво:

Пусть в сердце огонь языками

Походит – ему ничего.

И точно: мне было не больно,

А больно, так разве чуть-чуть.

И все-таки лучше довольно,

Задуй, пока можно задуть…

На сердце темно, как в могиле,

Я знал, что пожар я уйму…

Ну вот… и огонь потушили,

А я умираю в дыму».

Депрессия парализует волю и подавляет болевую чувствительность порой до такой степени, что можно резать «по живому», а человек не шелохнется и ничего не почувствует: и «внутренне», и «внешне», человек в депрессии, как каменный, «окаменевший». «Плохое настроение» это иное. Это, когда наваливается масса переживаний: «О, как же мне тяжко и как мне обидно!» «Плохое настроение» всегда ищет, кого обвинить? И, если не находит, то, готово обвинить всех и всякого. И, тогда «плохое настроение», сдвигается в сторону «Сциллы-страха»:

«Поток времен суров, везде угроза.

Я уязвлен и жду все новых ран.

В саду существ я сжавшаяся роза,

Облито сердце кровью, как тюльпан» (Омар Хайям).

Плохое настроение… Но всегда ли это плохо? Наверное, нет! Хотя бы потому, что, изменяя «бег времени», оно заставляет человека оглядеться на себя, оценить все и переоценить заново. Плохое настроение делает людей, сердца которых не иссохли, философами. Приобщает к общечеловеческой мудрости, «заквашенной» на страданиях. Но: «философствуйте после плохого настроения, а не во время его!» (Паскаль) А то легко прийти к заключению, что «жизнь наша бессмысленна!». Послушаем Омара Хайама:

«Познай все тайны мудрости! – А там?

Устрой весь мир по-своему! – А там?

Живи беспечно до ста лет счастливцем…

Протянешь чудом до двухсот!.. – А там?»

Интересно, но убийца своей жены Василий Позднышев («Крейцерова соната») также удивленно восклицает: «А, зачем жить?»

Но ведь это не так!.. В «плохом настроении» лучше всего думать о Празднике. Празднике с большой буквы, как мечтали несчастные герои Василия Шукшина! А, один из них, Егор Прокудин, даже дерзнул устроить себе и людям Праздник… «Разбег в ширину»…

Не случайно ведь мы встречаем у поэтов:

«В печальной праздности я лиру забывал…»,

«Угрюм и празден часто я брожу…»…

«Плохое настроение» – это «…облако, туча на небосклоне нашей души, под которыми всегда сияет ярко, теплое, ласковое солнышко!» – Признание нашей пациентки, инвалида 1 группы по шизофрении, практически не покидающей ПБ! Поэтому оно, «плохое настроение», так часто связано с непогодой:

«Тогда я сам осенняя пора:

Меня томит несносная хандра» (Афанасий Афанасьевич Фет).

А непогода – временное явление Природы. Она, как и все, проходит. «Холод» в наших переживаниях всегда указывает, что плохое настроение тяготеет к страху. А, в нем, если приглядеться, «смерть – коварная жена», (Игорь Северянину). Ну, а если в «плохом настроении» нам становится жарко?

«Жарко мне! Не спится…

Сон от глаз ушел,

Что – то шевелится

В сердце у меня.

Точно плачет кто-то,

Стонет позади…

В голове забота,

Камень на груди;

точно я сгораю

И хочу обнять…

А кого – не знаю,

не могу понять» (А.Н.Апухтин).

То, что такое состояние знаменует приближение тревоги и,.. «телесная разлаженности», внутреннего дискомфорта, чреватых ипохондрией и, глядишь, и бредом…

Итак, с одной стороны, Смерть. С другой – бред. Это и есть Общая психопатология!

Древние египтяне были глубокими и тонкими психологами: и врачи, и ясновидящие, и, конечно, жрецы. Настенные каменные письмена Луксора и усыпальниц фараонов, их жен и жрецов, сохранили классификацию человеческих переживаний, в том числе и «плохого настроения». Согласно четырем стихиям – холоду, жару, сухости и влажности, «плохое настроение» бывает соответственно:

а) «Холодным» – тусклость, серость, отчужденность, сиротство и т.д..

б) «Жарким» – раздражительность, гневливость, плаксивость без слез, нытье, самоуничижение, чувство вины, грусть.

в) «Сухим» – вкус потерян, аппетит снижен, бессонница, дискомфорт, «отток энергии», «вялость», «слабость», чувство вины во всех его, так сказать, модусах, названных выше и т.д..

г) «Влажным» – плаксивость, глаза на мокром месте, слезы ручьями текут без причин, днем сорочка мокрая, а ночью – простыня.

Когда же «плохое настроение» состоит из различных комбинаций типа «сухое и холодное», «горячее и влажное», «холодное и влажное», «горячее и сухое», то египетские каменные тексты, описывающие эти состояния,

во-первых, классифицируют их как болезнь, а, во-вторых, как сугубо человеческие состояния! Египтяне на «врачебной скалы» Луксора выдолбили слова, приписываемые Ницше или его сестре, или Лу Саломе: «Человеческое, слишком человеческое!» У животных, как считали египтяне, «плохого настроения» не бывает. «Плохое настроение» – внушал периодически людям, забывшимся в чревоугодии, стяжательстве, мошенничестве, трусости, Осирис». И, оно суть – Зло и Наказание! Отсюда, помимо врачей, но обязательно после них, древне египетский «социопат» должен был пойти к жрецу или который помог бы ему разобраться, «за что зло?» «За что кара?» (Марина Черносвитова. «В царстве пламенного Ра» https://sites.google.com/site/echernosvitov/klan-cernosvitovyh/chma/ra)

Идеи древних египтян, как известно, потом были подхвачены древними греками и врачами времен правления халифов. Но самое интересное во взглядах древнеегипетских ученых на человеческие переживания то, что в них совершенно отсутствуют представления о «низком» и «высоком». «Сниженное» или «пониженное» настроение – это пришло в Европу от древних китайцев. Скорее, с Тибета. У египтян мы находим: «правое настроение» и (противоположное ему) «левое настроение». Первое соответствует «плохому настроению». К взглядам на асимметричность наших переживаний (настроения, или другими словами, аффективности) вновь (после гностиков) пришли ученые только в начале шестидесятых годов ХХ века, как говорилось выше. То есть, спустя шесть тысяч лет. Сейчас наука о функциональной асимметрии бурно развивается по разным направлениям, в том числе и в Общей психопатологии.

Об изображении «плохого настроения» в живописи, скульптуре и даже архитектуре, нужно вести особый разговор. Саграда Фамилия Антонио Гауди – воплощение скорби. Вот почему после Антонио ее не могут достроить! Ведь «скорбь» – сугубо индивидуальное переживание. Как и любое переживание человека. «Достроить скорбь» Антонио Гауди, невоплощенную даже в чертежи до конца, «руками» другого человека – non-ens! Скульптуры Франсуа́ Огю́ста Рене́ Роде́на – воплощение многих чувств, отражающих «плохое настроение». Его «мыслитель» в позе, которая не столько отражает задумчивость, сколько печаль. При задумчивости почесывают затылок, как герой Ильи Репина в «Запорожцах…». Или, как это делает Василий Шукшин,