Навязчивая идея. Это то, во что превращается, рано или поздно, сверхценная идея. Собственная мысль начинает мешать субъекту. До такой степени, что он пытается от нее избавиться. И, очень часто, при помощи ритуалов. Субъекта не интересует содержание сверхценной идеи, истинная она или ложная? Наконец, он начинает от нее страдать. Затем, навязчивая идея приобретает качество чуждости, возникает мысль, что она «внушена», как-то «вложена» в голову. Последнее, что приобретает навязчивая идея – качество сделанности. Эта «мысль» и не идея вовсе, а бог знает, что! Например, элемент, вложенный в голову инопланетянами или электромагнитное колебание, вызываемое ЦРУ. Это, конечно, уже Общая психопатология!
Между «сверхценной идеей» и «навязчивой идеей» есть еще, кое что в сфере наших идей. Это, так называемая хульная мысль. Эта мысль возникает внезапно и всегда оценивается как нелепая. Например, плюнуть в лицо начальнику, когда тот хвалит тебя за работу. Хульная мысль при всей своей нелепости, вызывает у субъекта опасения и страхи, что он ее реализует. Здесь также появляются защитные ритуалы. Тем не менее, хульная мысль, изрядно путая ход мышления, никогда не реализуется. Она может и не осознаваться субъектом и действовать из бессознательного, через сферу мотивации. Но, это опять же Общая психопатология.
Но это еще не вся цепочка феноменов, на конце которой бред.
Прежде всего, нужно сказать, что так называемые формы мышления – ощущение, восприятие, представление, понятие (мысль), суждение, умозаключение, гипотеза и теория (концепция), в Общей психопатологии имеют место, по принципу: всяк сверчок, знай свой шесток! Или, как в монадологии Лейбница. Каждая форма мышления, как монада, «отражает» все остальные. Так, в ощущение есть все: от восприятия до концепции. В концепции есть все, до ощущения. Поэтому, выше названные феномены бредовой идеи имеют прямое отношение к каждой «форме» мышления: от идеи фикс до бредовой идеи.
В психиатрии выделяются бредовые синдромы, согласно степени деструкции мышления, эмоций, аффектов и, собственно, идей. Такие, как – паранойя, острый чувственный бред, параноид, парафрения. Но распад «предмета» и его «калейдоскопическое воспроизводство», не есть распавшаяся бредовая идея или бредовое (пусть, сверхценное, ощущение). Речь всегда идет о субъективной деструкции в Общей психопатологии. Когда больной говорит, что за ним охотится ЦРУ, и предлагает целую и весьма стройную систему доказательств, или когда больной утверждает, что он Тамерлан, и только, что проглотил Баязида Молниеносного – собственные наблюдения; интересно, что этот больной имел незаконченное среднее образование и всю жизнь прожил в деревни, с 10 лет работал пастухом, то это не бред. Это деструкция субъективности в Логосе.
Спор о том, что «первичнее» – галлюцинация или бред, имеет интересные аргументы с обеих сторон. Сначала возникает галлюцинация, а потом из нее логически формируется бредовая идея. Например: я услышал голос девы Марии и у меня появилась идея, что дева Мария приходила ко мне и любит меня. Или, галлюцинация возникает на бредовой почве (это может и не осознаваться): на фоне религиозного бреда я начинаю слышать голоса святых. С точки зрения Общей психопатологии, такие вопросы нелепы, ибо, повторяем, при бредовом Логосе – «все во всем и сразу». Допустимо опять сравнение с монадологией Готфрида Вильгельма Лейбница. Друга и учителя Петра 1 и фанатичного врага России.
Не могут договориться клинические психиатры и о взаимоотношении псевдогаллюцинаций и бреда. Договариваются до того, что «псевдогаллюцинации» – это «яркие и стойкие представления». А, все наши представления, как известно, выходят из памяти. В псевдогаллюцинациях, как в самостоятельной, а, отнюдь не промежуточной формы бредообразования, главное, что они даются в феноменах психического автоматизма и обладают качеством чуждости, сделанности, вложенности в голову. Эти качество порождение схизиса субъективности. В зависимости от характера и глубины схизиса, псевдогаллюцинации бывают интроиоризованны (то есть, звучать в голове больного), или экстраинтеризованы – звучать «сидя на каждом листочке березы, которую я тридцать лет назад посадил у себя в саду» (собственные наблюдения).
Экстраиоризация ничего не имеет общего с экстрапроекцией, по которой определяют галлюцинации, как истинные. Ибо, экстрапроекция, это еще весьма сохранная субъективность. Еще функционирует «граница» субъективности – «чувство Я» и не нарушена схема тела.
Приведем пример, из собственной практики. Больной параноидной шизофренией, болен 15 лет, в возрасте 20 лет получил 2 группу инвалидности пожизненно. Деревенский житель. Болезнь началась, когда он проходил мимо коровника и ясно услышал, как коровы смеются. Он заглянул в коровник, но не видел улыбок коров, продолжая ясно слышать их громкий смех. Решил, что коровы смеются над ним. В тридцать лет впервые услышал и увидел, что икона «Николая Угодника» в день Николая Угодника обратилась к нем: «Коля, – так звали больного, – у тебя обострение. Иди в больницу!» С тех пор, в течение десяти лет, в день «Николая угодника», больной сам приходил в больницу. Всегда в состоянии обострения. Обострение начиналось с обращения к нему иконы. «Николая угодника». Икона висела у него в избе, в красном углу.
Наблюдая больных шизофренией и стараясь их «понять», приходишь к выводу, что Общие психопатологические феномены – все из одного источника, имя которому – генофонд.
Общая психопатология, как опытная наука, начисто опровергают убеждение философов – Аристотеля, Альберта фон Больштедта, Фомы Аквинского, Джона Локка, что наша психика – tabula rasa.
Из собственных наблюдений. Знаем больного с двух лет. Родился в семье потомственных лесничих. В пять лет заболел шизофренией и заговорил на чистом английском языке времен королевы Виктории (заключение лингвистов). Считал себя пажом королевы. В поведении, мимике, жестах – имитация пажа времен королевы Виктории. Периодически состояние, внешне напоминающее онейроид: лежал с открытыми глазами и «витал в облаках». Однажды дал кататоническое возбуждение. К 10 годам – «практически здоров». К болезненным переживаниям критика присутствует, с улыбкой может рассказать, как был английским пажом.
Обобщая, можно заключить, что бред это схизисный Логос. Только для знатоков Общей психопатологии!
Глава 3) Феноменология версий Логоса
А) Интроверсия
Манихейское деление человечества на два типа, осуществленное К. Юнгом (см. выше) оказалось крайне живучим. Вместе с тем, вероятно, были некие общие основания, что внутренний мир стал так притягивать к себе обывателя. Психоанализ – это самоописание интроверта. А, психолог-экспериментатор, Эдвард Брэдфорд Титченер предложил целую теорию познания – интроспекцию. Тем не менее, интроверсия и противоположная ей экстраверсия – всего лишь версии субъективности, а не типы. Самонаблюдение, как свойство характера – интроверсия. Повышенная рефлексия, как свойство характера, также интроверсия. Самоизоляция, путем ухода в себя – интроверсия. Как показало массовое исследование осужденных, пребывающих первый месяц в местах лишения свободы, по всем Лесным Исправительно Трудовым Учреждениям СССР (ЛИТУ), все они были интроверты. Вернее, в состоянии интроверсии. (См. Ю. А. Алферов. Е. В. Черносвитов. «Типы личности и особенности характера человека». М. МВД. Политиздат. 1985).
Интенциональность, или направленность субъективности на предмет, чем может быть и «Я» в самосознании, самопознании, рефлексии, обнаруживает то, что самосознание оказывается «больше» сознания. А любая версия субъективности, есть, прежде всего, версия самосознания. В ситуации, когда «предмет» наделяется пространственно-временными параметрами, задаваемыми субъектом (его «индивидуальностью»), сознание (субъективность «без» субъекта) оказывается версией самосознания. То есть, самосознание предстает, как нечто целое, а сознание – в качестве его «части», аспекта, момента. Это положение хорошо иллюстрируется так называемыми измененными состояниями сознания.
