Океанографы выработали привычку вести морские исследования вдали от так называемых судоходных коридоров. Обычно целыми днями, а порой и неделями, они не видят даже дымка на горизонте. Здесь же, наоборот, рассвет ежедневно открывал взорам двух верных спутников. Первым начинал вырисовываться стройный силуэт самого крупного корабля — синего «Кнорра», а затем — странного крохотного «Лулу». «Кнорр» ревностно опекал «Лулу»: обеспечивал съестными припасами, водой, запасными деталями, инструментами. Ученые наладили постоянную связь между двумя судами, и иногда они плавали рядком, пришвартовавшись друг к другу, являя собою новую версию сказки о лебеде и гадком утенке.
От лебедя «Кнорр» перенял плавность движений и известную величавость, которую он сохранял даже тогда, когда делал вертикальные разрезы рифтовой зоны в ожидании свидания с «Лулу». Не зная, что такое покой, он проводил время, зондируя поверхность дна и подстилающих его осадков своими великолепными приборами. В его лабораториях, сменяя друг друга, круглосуточно трудились 25 научных и технических работников, которые обрабатывали на электронно-вычислительной машине сведения, получаемые от сложных приборов, буксируемых или закрепленных на дне. Сейсмографы, опущенные непосредственно на дно рифтовой долины, регистрировали малейшие его сотрясения, порожденные толчками, которые происходят в этом районе из-за медленного расхождения плит. Множество микросейсм образуется, когда приоткрывается трещина, когда блок породы скользит вдоль разлома, когда происходит перестройка на, глубине нескольких километров подо дном на уровне магматических камер, где между двумя извержениями дремлет лава.
Акустические буи расставлены на поверхности моря по триангуляционной системе, и это дает возможность определять точное место эпицентров микроземлетрясений. Хотя программа сейсмологических наблюдений представляла немалый чисто научный интерес, она имела также немаловажное практическое значение для безопасности судов. На море, как и на суше, ударные волны, исходящие от очагов землетрясений, могут иметь катастрофические последствия. В феврале 1969 года капитан одного торгового судна передал по радио, что он наткнулся на риф посреди океана в нескольких сотнях миль западнее Гибралтара… Сильный толчок нарушил работу энергосистем судна. А на самом деле под килем находилась 5000-метровая водная толща… Удар произошел от сейсмических волн, которые были вызваны сильным извержением подводного вулкана в нескольких десятках километров от судна.
Нам было известно много подобных случаев, и мы никоим образом не хотели подвергать наш подводный флот испытанию на прочность от действия ударной волны, да еще вдобавок на большой глубине. Правда, сейсмичность вдоль линии рифта выражается, как правило, довольно слабо, ее улавливают только сейсмографы, и все же опасность возрастания сейсмичности существует. Поэтому мы условились, что повышение микросейсмической активности следует расценивать как возможный признак приближения крупного землетрясения и в таком случае подводные исследования необходимо срочно прекращать.
Научно-исследовательское судно «Кнорр» не ограничивалось только регистрацией микросейсм. Его термисторы повышенной чувствительности, способные уловить перепад температур до одной сотой градуса, ежедневно буксировались над самым дном на протяжении целых километров с целью определения границ участков локального разогрева воды; увы, поиски таких аномалий, указывающих на гидротермальную деятельность, были тщетны.
Тепловой поток, поднимающийся из-подо дна, измерялся при помощи термометров, установленных в толще осадков на разной глубине. Таким образом «Кнорр» выявил множество точек то высокого, то слегка повышенного теплового потока. Первые явно расположены неподалеку от мест выхода гидротермальных вод, заключенных внутри вулканических пород; вторые, возможно, соответствуют тем местам, где происходит инфильтрация морской воды. Так, район трансформного разлома, куда погружалась «Сиана», оказался «горячим». Этот интересный факт, по логике вещей, должен был привести к открытию гидротермальных скоплений.
«Кнорр» также установил, что зона современной сейсмической активности очень узка и проходит вдоль трансформного разлома, в его самой глубинной части, что лишний раз было подтверждено наблюдениями «Сианы». В рифтовой же долине, наоборот, сейсмическая активность, видимо, сосредоточена у подножий внутренних стенок.
К проделанной «Кнорром» работе следует также причислить драгирование, отбор образцов вулканических пород, бесконечное фотографирование (получено более 100 000 снимков), осуществлявшееся стереокамерой, опущенной на тросе с поверхности. А также программы химического и палеомагнитного анализа…
Из всего сказанного явствует, что «FAMOUS»- это нечто большее, чем просто операция, производимая подводными аппаратами. Разумеется, подводники составляли основное ядро, ударную силу экспедиции, но их деятельность подчинялась исключительно сложной программе, которая включала также исследования по густой сети станций, проводившихся на поверхности океана, в водной толще или даже на дне самыми совершенными приборами, буксируемыми за судном или стационарно установленными на какой-то определенный срок.
Сколь сложны и многогранны были проводившиеся исследования, свидетельствует и тот факт, что в работах по программе принимало участие и исследовательское судно «Гломар Челленджер», прибывшее сюда, чтобы произвести бурение вулканических пород рифта как можно ближе к району, изучаемому подводными аппаратами. Его бур углубился в подстилающую дно породу на несколько сот метров. Добытые им керны прибавили, таким образом, к геологической карте, составленной на основании данных исследований с подводных судов, данные в третьем, вертикальном измерении. Металлическая буровая вышка «Гломара Челленджера» возвышалась над водной поверхностью на несколько десятков метров километрах в тридцати от района действий экспедиции «FAMOUS», там, где глубина океана достигает 3000 метров.
«Гломар Челленджер», к сожалению, вынужден был отказаться от работ в рифтовой долине, так как отсутствие там осадочного слоя не позволяло буровому инструменту войти в твердое дно. В конце концов пришлось отойти к более древнему ложу, во впадинах которого накопилась добрая сотня метров пелагических осадков. За период с июля по начало августа «Гломар» пробурил четыре скважины, из которых самая глубокая проникла в вулканическую кору на 500 метров. Бур прошел целый ряд вулканических слоев, разделенных скоплениями «брекчий» и осадков. Полученные сведения подтвердили наблюдения, сделанные во время погружений подводных аппаратов. Контакты с «Гломар Челленджером», а также частый обмен радиоинформацией позволили обеим группам быть в курсе общих дел. Ученые «Гломар Челленджера» поняли, насколько важно для правильной идентификации образцов, добытых с помощью бурения, иметь карту дна в районе бурения. Программа «FAMOUS» помогла им вскрыть сложность поверхностной структуры дна, большое количество трещин и разломов, резкую смену типов лавы при переходе от одного вулкана к другому. Зато «ныряльщики» завидовали «бурильщикам», которые не только «щупали дно», но и проверяли свои предварительные предположения по моделям в трех измерениях.
В ходе работ обе группы еще крепче утвердились в убеждении, что подводные геологические исследования нельзя вести ни так, как это делают бурильщики, то есть только по вертикали, ни так, как это делают «сухопутные» геологи, то есть только по горизонтали. Подводная геология непременно предполагает детальное воссоздание структуры «дна подо дном», что достигается сочетанием двух вышеописанных методов — картированием поверхности дна и его бурением.
Эти две ведущие технологии геологических исследований в океане знаменуют собой конец эры монополии геофизики (метода изучения физических свойств Земли при помощи косвенных измерений, то есть измерений с поверхности). Отныне геология прочно заняла свое место среди наук об океане. Сегодня невозможно ограничиваться упрощенными схемами, построенными на основе косвенных измерений, которые по мере развития акустической техники, естественно, представлялись очень соблазнительными и полезными, но которые теперь уже недостаточны. Комплексное развитие наук необратимо, и это проявляется все отчетливее. Никто не отрицает высокую стоимость таких комплексных мероприятий, но научно-технические результаты говорят в их пользу.
