Северный склон трансформного разлома, глубина 2200 метров. На дне видны венчики виргулярий.
На поверхности Шукрун и Франшто с изумлением определят, что они имеют дело с плотным деформированным куском осадочной породы, который вышел на поверхность и выломился из коренного залегания во время самых последних смещений вдоль разлома. Пластинчатость породы говорит о том, что она испытала сильное сжатие. По своей структуре она подобна той, что ученые видели на «лестничных» ступенях в зоне разлома. Рассматривая пластины через лупу, Шукрун констатирует наличие в них штриховки. Она указывает, что их деформация вызвана движением под углом 45º к горизонтали. Таким образом, пластины являются формальным доказательством того, что деформация породы протекала вдоль плоскостей движения. Более того, здесь движение было не строго горизонтальным, как на дне долины, а сочеталось с мощным вертикальным перемещением. Это означает, что северный уступ также является активной зоной, но скольжение здесь направлено не по горизонтали, а имеет значительную вертикальную составляющую. Как видим, схема все более и более усложняется. Шукрун в своей стихии.
5 августа Беллеш остановился у подножия вертикальной скалы. Франшто и Кьенци опустятся туда 6 августа. Франшто не может пожаловаться на свое первое погружение в зону разлома. По словам Кьенци, ему попались самые прекрасные из пейзажей, которые встречались до сих пор на дне, необыкновенно крутые уступы, образованные пластами пород, сначала лежавшими горизонтально, затем вздыбившимися. Слои мощностью примерно 30 сантиметров наклонены под углом 10–20º, создавая ряд скалистых выступов. На этих выступах кипит разнообразная жизнь. Особенно выделяются виргулярии: некоторые из них достигают гигантских размеров.
Вечером 7 августа «Норуа» направился в порт Понта-Делгада. Ученые испытывали удовлетворение. Выполнены две основные задачи: закончен меридиональный разрез через зону разлома и документированы гидротермальные скопления. Теперь можно поставить вопрос о спуске «Сианы» в рифт с целью обследовать великую западную внутреннюю стену, на которую не сумел взобраться «Архимед». К тому же «Сиана» более детально исследует некоторые элементы рельефа дна, поскольку возможность следовать на уровне дна дает ей явное преимущество по сравнению с батискафом.
Таким образом, решено, что Франшто на «Ле Биане» вернется для руководства исследованием третьей и последней зоны погружений, находящейся на линии пересечения рифта и трансформного разлома. А Шемине направится в зону на борту «Норуа», чтобы совершить два дополнительных спуска в рифт.
12
«Архимед» и «Алвин» в рифтовой долине
В течение сорока пяти дней «Архимед» и «Алвин» с размеренностью метронома исследовали внутреннее днище рифтовой долины. Если верить злым языкам, прежде всего они состязались в количестве погружений и длительности пребывания под водой. Все это басни. Американский и французский экипажи состояли из серьезных людей, прекрасно отдающих себе отчет в том, что такое экспедиция «FAMOUS» и что такое скачки с препятствиями. Однако отсюда не следует делать вывод, что спортивный дух вовсе отсутствовал. И вечерами после очередного сеанса связи между судами невольно прорывались каверзные вопросы относительно километража пройденного пути, веса добытых образцов пород и т. д.
Ритм работы двух экипажей был различным. «Архимед» производил погружения один раз в трое суток, так как двое суток ему требовалось на перезарядку батарей. «Алвин», имевший возможность перезарядить свой батареи за одну ночь, мог уходить на дно ежедневно.
Но это теоретически. А в действительности все зависело от местных метеорологических условий. Сильный ветер и волнение на море неоднократно срывали скрупулезно составленные программы работ, ибо, исходя из соображений безопасности, и «Архимеду», и «Алвину», и «Сиане» разрешалось начинать погружение при высоте волн не более 2,5 метра. С 30 июня по 6 августа (по плану последний день работ в зоне погружений «Алвин» осуществил 17 спусков под воду, разделенных на три стадии. Начав от подножия горы Венера, где в предыдущем году приземлился «Архимед», он методично обследовал всю южную часть дна, сначала вплоть до горы Плутон, расположенной в центре рифтовой долины, а затем до горы Уран. Кроме того, он совершил два коротких рейда на север, в зону, называемую американцами «French country» («Французская земля»).
Венера рифтовая — подушка, открытая на глубине 2680 метров у подножия вулкана в восточной части внутреннего днища.
«Архимед» покинул предназначенную для исследований зону последним. К этому дню, 3 сентября, он имел на своем счету 12 погружений, на три меньше, чем у «Сианы». Правда, некоторые заходы под воду были для «Сианы» не более чем, выражаясь языком английских авиаторов, «touch and go» (сел — взлетел). Батискаф же спускался на дно, как в собственные владения. Чем ближе подступала осень, тем протяженнее по времени и по расстоянию становились рейды в рифтовой долине. Если два соперничавших с ним подводных аппарата походили на зайцев, то «Архимед» выглядел черепахой, но черепахой неутомимой и с железным здоровьем. В середине августа, оставшись совершенно один в зоне, которую армада «FAMOUS» уже покинула, он с каждым новым погружением добивался все более высоких показателей: двенадцать часов, проведенных на дне, 23 августа, девять — 27-го, одиннадцать — 29-го и десять часов — 31 августа. К тому же это были самые глубоководные погружения за все лето — более 3000 метров.
В рифт и в трансформный разлом в июле и августе 1974 года спускалось рекордное число людей, но открытия и находки, само собой разумеется, уже утратили сенсационность и чисто зрелищный эффект.
Между тем научные данные накапливались изо дня в день, и упрощенные представления, возникшие после первых наблюдений, постоянно менялись и переистолковывались. Впрочем, драматическая напряженность по-прежнему сохранялась, правда, не столько на борту подводных аппаратов, сколько на надводных судах, где ученые предавались жарким спорам. Сколько умозрительных построений возникало за один вечер, и сколько их разбивалось на другой день, благодаря уточненным сведениям о ландшафте и анализу образцов пород, и сколько раз все это снова опровергалось, уступая место новым предположениям! Не успевали акванавты выйти наружу, как сводка о только что совершенном погружении передавалась в эфир и сразу же подвергалась обсуждению на каждом из трех кораблей, французских и американском.
Намечались «школы», возникали противоборствующие течения. При всей новизне увиденных на дне пейзажей, американцев больше всего поразили на диво свежие следы вулканизма на вершинах центральных гор Венера, Плутон и Уран. «Прекратим дальнейшие поиски, — предлагали они. — Эти приуроченные к разлому вулканы сидят на границе двух плит, Африканской и Американской, и эта граница очень узкая». В конечном счете границу можно охарактеризовать как тот разлом, который Джим Хейрцлер пересек 20 июля во время своего первого погружения и о котором он позднее с большим чувством сказал: «Я побывал на Американской плите, и я видел по другую сторону этой гигантской трещины Африканскую плиту».
Французы считали, что дело обстоит куда сложнее. При разработке программы своих действий они исходили из предположения, что центральные вулканы не являются единственными источниками вулканических излияний. Они полагали, что большое количество краевых возвышенностей у подножия внутренних стенок рифта отмечают места сильных вулканических извержений, и хотели это проверить.
Объектом для таких разногласий послужил крошечный район, «носовой платок» длиной в 6 километров и шириной в 3, на котором в течение 45 дней усиленно трудились 3 надводных и 2 подводных судна. Центральной точкой этого района оказалась гора Венера.
