— Благодарю за заботу. — Улыбнулась натянуто, закусив внутреннюю часть губы. — Акулина Степановна, хочу посмотреть домовые книги, расходы и доходы, чтобы понимать состояние дел. Вы обещали, что с утра займемся этим вопросом.

— Раз, обещала, то покажу. Мне скрывать нечего. — Небрежно пожала плечами хозяйка. — Только гостей чем в это время думаешь занять? А у нас тут овражек неподалеку с пологим спуском, мужики там горку на днях залили, ребятишкам на радость. С утра до темна пропадают, на салазках катаются, да и взрослым забава. Еще в двух верстах Чудинское озеро есть, замерзло уже поди. Если желаете, отправлю Тимошку, чтобы зимовье приготовил. Полозья для коньков мужики вам в кузнице справят. А то и на охоту сходите! Зайцев полно, лисиц, если повезет, кабана встретите.

— Нет, не нужно охоты. — Милка замотала головой. — Зачем бедных зверюшек убивать?

— Пожалуй, не стоит, — поддержала подругу, но по другой причине.

Охота, оружие — не за этим я приехала в Демьяново. А вот на лесной прогулке как раз старым тайником заняться можно.

— Константин Алексеевич, вы же не откажетесь составить компанию моим подругам? Зоя Матвеевна, а вы как относитесь к зимним забавам?

— Положительно отношусь, — первой ответила воспитательница, выглядевшая с утра странно задумчивой.

— А я соглашусь при условии, что ты к нам обязательно присоединишься, — добавил Зорин.

— Да. Настенька, ты же управишься до обеда? — Оживилась вдруг Панфилова. — Уверена, у Акулины Степановны везде порядок. Налог в казну уплачен, погреба полные, скотина сеном на зиму обеспечена, крестьяне не голодают, — проявила неожиданную осведомленность, которую тут же поспешила объяснить. — Мы вечерком поговорили с Акулиной о том, о сем, вот я и в курсе, как дела обстоят.

— Полно тебе, Зоя, мне несложно показать, — снисходительно отказалась от помощи хозяйка. — Подворье не велико, к обеду или даже раньше закончим.

Собрались девчонки быстро, предвкушая скорое развлечение. В сопровождающие, помимо Зорина и воспитательницы, Акулина определила пару крепких молодых мужчин лет по двадцать пять. Это из-за растительности на лице вчера они показались старше и суровее, а тут, раз уж девушки из города приехали, заженихались, принарядились и навели марафет. А подружки, завидев интересную компанию, хвосты распушили, зарумянились сразу. Теперь их отсюда за уши не вытащишь. Когда еще так свободно с парнями нагуляешься? Так, ведь и Зоя Матвеевна слова против не сказала, что удивительно. Возмутилась поначалу, но Акулина заверила, что в этом нет ничего предосудительного, а им же самим безопаснее будет. Звери дикие в лесу водятся, мало ли. За ворота лучше без сопровождения не выходить.

Выпроводив шумную компанию, к которой по пути присоединилась деревенская малышня, Акулина отлучилась в спальню и принесла оттуда толстенную амбарную книгу. Я устроилась за столом, с которого помощницы убрали грязные чашки с тарелками и теперь гремели ими, полоская в тазу. Открыв книгу на последней заполненной строке, я пролистала страницы назад, ориентируясь по датам. Графы прихода и расхода были тщательно разлинованы и заполнены убористым почерком. Столько-то мер зерна куплено и ссыпано в амбар на хранение, столько-то израсходовано. Столько-то сена собрано и так далее.

Подсчитывала Акулина каждую мелочь, вроде той, какое количество грибов собрали дети, и сколько вышло готового продукта — в сушеном виде или соленьями. Отдельной графой шли сведения о крестьянах, где также учитывалась естественная прибыль и убыль и связанные с этим расходы. На бумаге все выходило четко и, если сравнивать с прошлыми периодами, то средства расходовались разумно и бережливо. Осталось проинспектировать закрома, чтобы выяснить, так ли все гладко, как это выглядит на первый взгляд.

С инспекцией мы сначала спустились в подклеть — просторный подвал под домом, затем прошлись по хозяйственным амбарам и овинам, заглянули на скотный двор, в птичник и даже в дровянник. Загоны для живности утеплены в зиму, в кормушках — свежая еда, чисто, насколько это возможно в таких местах. Сразу видно, заботятся тут о скотине не хуже, чем о самих жителях. Такое отношение к вверенному хозяйству только радовало. В крестьянских избах жарко натоплено, обстановка поскромнее, но народ не бедствует. Женщины хлопочут в закутках у печи или же ткут полотно на домашних станках, другие рукодельничают: подшивают прохудившуюся одежду, вышивают, прядут шерсть и вяжут теплые вещи. Мужики тоже не без дела сидят. В кузнице работа кипит с рассвета. От своих заказы поступают, да и из соседних деревень иной раз приходят за помощью. Вечереет зимой рано, вот и торопятся, чтобы успеть до темна. Кто покрепче и поглазастее, те за воротами следят, чтобы лихие люди не напали. Есть и такие умельцы, кто мастерит поделки из дерева. Помимо ложек и необходимой в хозяйстве посуды, вырезают детишкам свистульки и забавные игрушки. Судя по резным наличникам, красующимся на каждой избе, наших мастеров работа.

Картина настолько идиллическая вырисовывалась, что не верилось в ее правдивость. Будто кто-то нарочно собрал в одном месте людей с нужными специальностями: кузнеца, резчиков, охотников и рыболовов, умелых вышивальшиц и портних. В городе или крупном селе они бы жили припеваючи, в достатке и почете. А тут скромное поселение в лесу, вдали от наезженных трактов и любопытных соседей?  Странно! Или это у меня паранойя разыгралась? Везде подвох ищу, где его и не было никогда.

Понятно, что вслух я подозрений высказывать не стала. Похвалила только за труды и признала, что лучшего управляющего для Демьяново не найти.

— Так, я же от души стараюсь, работаю, не покладая рук, — Акулина приняла похвалу как должное.

— И это чувствуется. — Покивала с восторженным видом. — Скажите, Акулина Степановна, а отчего же деревня не расширяется?  Возможностей для этого полно, а как было десять лет назад шесть дворов, так и осталось по сей день.

— А к чему, если и так хорошо? — Женщина пожала плечами. — Люди у нас к чужакам настороженно относятся. Каждую весну батраков нанимаем земли пахать. С кем только не приходится иметь дело! Пьяниц и дармоедов не приветствуем, только полезных нашему поселению людей. Так, ведь не каждый согласится в глуши поселиться. Вот и получается, что живем тесным мирком, в тишине и благодати. Кому по душе такой образ жизни — милости просим. Кто работать не ленится, готов для общего блага постараться, тому всегда рады.

— Хм, тоже верно. Скажите, а почему я стариков нигде не увидела? Не прячутся же они?

— Так, семьи молодые, десяток годов, как на этом месте осели. Кто из дальних краев пожаловал, кто из отчего дома вслед за мужем ушел в поисках лучшей доли. Жили у нас старики, как без них? Но сама посуди, на тридцать пять человек, сколько их должно быть? Трое с самого начала за сыновьями переехали. Вот и прожили тут, сколько богом лет отмеряно. Весной у Порфирьевых Агафон Иваныч восьмидесяти двух лет представился, проводили в последний путь, как положено. Сама же похозяйственник смотрела, там об этом написано.

— Мда, конечно. Запамятовала.

— Оно и не мудрено после таких-то потрясений, — посочувствовала Акулина. — Ты ведь и приехала затем, чтобы вспомнить?

— Откуда? — возмутилась, как быстро расползлись слухи.

Просила ведь девчонок не болтать! Или это Зоя Матвеевна поделилась по доброте душевной?

— Да ты не таись. Не нужно из этого секрет делать и на воспитательницу зла не держи. Она за тебя переживала, чтобы вспомнила хоть что-то о себе и о прошлом. Ты ведь и приехала сюда за воспоминаниями? Это ж не грех какой, искать помощь в родном доме. Пусть Трофим Николаевич и представился уже три года как, но мы же не чужие люди. Я тебя как дочь люблю и всегда рада поддержать.

— А вы…

— А я твоему батюшке супругой стала, как твоя мама умерла. Горевал он шибко по Валюше, но ведь нельзя мужчине без женщины обходиться. Вот и сошлись мы, чтобы в одиночестве старость не доживать. А тебя я приняла как родную. Неужели, не помнишь?