— Присаживайтесь, барышня! Изволите чаю? — Меня пригласили присоединится к чаепитию, устроенному на низком приставном столике.

— С удовольствием! — Согласилась, чтобы сгладить собственную нервозность, ведь от мужчины не укрылось мое пристальное внимание. И это только добавляло волнения.

На самом деле пить мне не хотелось, но так хоть ненадолго можно было отложить предстоящий разговор. Я опустилась на краешек кресла, любезно пододвинутое господином Лутецким, и сняла перчатки, в которых дамам не принято сидеть за столом.

— Позвольте поухаживать за вами? — Великий князь взял чистую чашку, которую спешно подал секретарь, и налил дымящегося напитка из заварника. — Сахар?

— Лучше мед, пожалуйста, — ответила машинально, заметив на столике баночку с лакомством. — Одной ложки достаточно.

— Как скажете, — нарочито неторопливо, чинно мужчина добавил чайную ложечку тягучего меда в напиток и слегка перемешал, затем пододвинул чашку ко мне. — Осторожнее, горячий. Чайник только вскипел перед вашим приходом.

— Благодарю! — Я потянулась к чашке и вздрогнула, нечаянно коснувшись князя, не успевшего вовремя убрать руку.

Мы схлестнулись взглядами, и меня будто молнией прошило, когда вдруг увидела беседу, предшествующему моему появлению. На самом деле ничего сверхъестественного: господа обсуждали жестокое убийство в доме купца Холзмана, а князь листал серую папку с надписью: «Личное дело Молчановой А.Т.». Я судорожно сглотнула, увидев эту папку на столе пристава, придавленную сверху пресс-папье.

— Простите, я случайно, — опомнившись, поспешила извиниться перед князем.

— Не нужно извинений, Анастасия Трофимовна, — Алим Осипович неотрывно смотрел мне прямо в глаза. — Вы что-то увидели?

— Я только… ничего такого. Господа рассказывали о деталях преступления, а вы листали папку. Вон ту, кажется. — Глазами указала на стол пристава.

— Вот как? — Черные брови канцлера взметнулись кверху в удивлении. — Очень интересно, если взять во внимание, что ваши мысли от меня закрыты. Осталось понять, это врожденная особенность или она как-то связана с недавним происшествием.

— Что вы хотите этим сказать, Ваше высокопревосходительство? — уточнил Лутецкий.

— Лишь то, что сказал. — Мужчина пожал плечами. — Анастасия Трофимовна действительно может быть жертвой обстоятельств и потерять память, как она утверждает. Однако я не исключаю варианта, при котором амнезия — вымысел, а поведение девушки — искусная игра. — В голосе князя прорезалась жесткость, которую никак не ожидаешь встретить за столь мягким правильным обликом.

— Но я на самом деле ничего не помню! — Резкий контраст между приятным в обхождении человеком и его беспощадным вердиктом выбил из колеи. Да меня же теперь так замучают допросами в Следственном комитете, что сознаюсь в чем угодно. — Как я могу это доказать? Я на все согласна!

— На все? — Великий князь ухмыльнулся и покачал головой. — Ну, что же, вы сами предложили. Степан Аверьянович, — не глядя, обратился к начальнику Следственного комитета, — а подготовьте нам сыворотку правды, пожалуйста.

Дрожащей рукой я отставила чашку с недопитым чаем. Все эти любезности и светские разговоры с людьми, которые походя решили мою судьбу, уже не привлекали.

— Что же вы, Анастасия Трофимовна, совсем ничего не выпили, — пожурил князь.

— Простите, но не хочется.

— Волнуетесь? — легко угадал мое состояние Алим Осипович. — Ну, это вы зря. Разве вам есть, что скрывать? Неужели за пару дней, как вы пришли в себя в больнице, случилось нечто такое, о чем нельзя рассказать? Или же вы все-таки вспомнили что-то из прошлого?

— А ведь вы правы! — С изумлением посмотрела на мужчину. — Мне нечего скрывать.

Разве что робкие выводы о прошлом, да о наличии тайников в комнате. Но разве же это преступление? Нарушение правил — пфф! И что мне сделают? Ну, влепят выговор или назначат отработку на кухне. Это ведь не принудительная блокировка дара, не тюрьма и не казнь. Переживу как-нибудь!

Сыворотку доставили уже через полчаса. В кабинет, постучавшись, без доклада вошел приземистый худощавый мужчина возрастом около пятидесяти лет. Крючковатый нос, впалые щеки, сушеная кожа с пигментными пятнами, редкие волосы зачесаны набок, чтобы прикрыть залысину на макушке. На форменной одежде без лычек и воинских отличий прикреплен жетон мага четвертой категории. Оскаленная черепушка, вписанная в многоугольник, говорила, что перед нами одаренный довольно редкой специальности.

— Аким Фатеевич Безымянный, штатный некромант и патологоанатом городской больницы, — представил гостя господин Лутецкий.

— Доброго дня, господа и… дама, — поздоровался мужчина, вперившись в меня взглядом белесых глаз, цвет которых я затруднилась определить.

Казалось, у господина мага зрачки обозначены темной окантовкой и крохотными точками внутри, тогда как радужка сливается по цвету с белком. Жуть какая! Я невольно поежилась, когда мужчина приблизился и с поклоном поставил стеклянный пузырек с ядовито-желтой жидкостью на стол.

— Полагаю, это предназначено вам? — Без труда вычислил жертву, для которой понадобилась сыворотка правды.

— Верно. — Я нервно улыбнулась. — Что от меня потребуется?

— О! Не так уж и много. — Некромант хищно прищурился. — Всего лишь выпить содержимое этого флакона и ответить на вопросы, что задаст Его Светлость. Позвольте, я добавлю сыворотку в чай? Он как нельзя лучше подходит, чтобы замаскировать неприятный вкус.

Разумеется, это спросили не у меня, а у старшего по званию и положению. Князь благосклонно кивнул и жестом разрешил провести необходимые манипуляции. Длинными пальцами с узловатыми суставами маг ловко поддел крышку флакона и опрокинул содержимое в чашку. Затем добавил еще меда и капнул пару капель лимона, выжав их из засахаренной дольки. Затем с его рук сорвался темный сгусток, от которого жидкость мгновенно нагрелась. Некромант тщательно перемешал содержимое, после чего пододвинул получившийся напиток ко мне.

— Прошу, барышня! До дна.

— Алим Осипович, мне пригласить секретаря, чтобы записал показания? — подал голос хозяин кабинета.

— Не стоит, Виктор Андреевич, лишние уши ни к чему, — отринул предложение великий князь. — Благодарю за помощь, Аким Фатеевич, вы свободны, — заодно избавился от некроманта.

Я заметила, как князь совершил несколько магических манипуляций, призванных защитить комнату от прослушиваний, и слегка успокоилась. Затем под одобрительным взглядом канцлера и выжидательными остальных мужчин пригубила напиток и заставила себя осушить содержимое чашки до конца. Утерев рот тыльной стороной ладони, что вызвало легкую усмешку Алима Осиповича, я уселась в кресле поудобнее и откинулась на спинку, ожидая, пока средство подействует. Как-то не до светских условностей сделалось, когда мою подноготную скоро вывернут наружу.

— Итак, Анастасия Трофимовна, поведайте-ка нам в подробностях, что помните о себе и об убийстве в доме купца Холзмана.

В затуманенную зельем голову проникли слова князя, я и вдруг отчетливо осознала, что желаю раскрыть все секреты. Выложить без утайки самое сокровенное, что бы он ни спросил. И я начала рассказ с того момента, как очнулась в больнице.

— Какие интересные вещи вы поведали. — Князь довольно усмехнулся, выслушав мои откровения. — Насчет снов мы еще побеседуем, а пока… не прокатиться ли нам до места преступления, а, Виктор Андреевич?

— Сейчас организуем-с! — Засуетился пристав. — Не извольте беспокоиться.

Из здания Управы мы вышли через парадный вход, у которого поджидал паромобиль представительского класса. Да и то, название паро— прилипло по-старинке. Крупнейший Уральский завод давно поставлял движители на основе сплава магии и технологий. А собирались такие машины на Филевском автомобильном заводе Руссо-Балт в Московском княжестве.