Вот целый поезд сулейманских послов, этаких мамелюков с тюрбанами на головах и с толстыми и длинными, как конский хвост, усами, потянулся по дороге среди чёрного леса. Шли они, шли и встретили дядьку с пилой и топором на плечах.

«Доброго здоровьичка!» — поздоровался с ними дядька.

«Бог помочь, — сказали послы. — Кто вы, дяденька, будете?»

«Я, — сказал им дядька, — спасибо вам на добром слове, буду не кто иной, как дровосек».

Басурмане навострили уши и говорят:

«Ваше вашество, тогда дело другое! Если вы изволите быть д-р Овосёком, то мы вас должны пригласить, чтобы вы моментально, безотлагательно и немедленно, пре́сто, вива́че и удира́то пошли с нами в Сулейманскую землю. Пан султан Сулейман всемилостивейше повелеть соизволил пригласить вас к своему двору, но, если вы станете отказываться или, чего боже сохрани, противиться, мы вас доставим силой, а потому мы вам, ваша милость, и предлагаем с нами не спорить».

«Погодите, погодите, — удивился дровосек. — А зачем я пану султану понадобился?»

«У него есть для вас работа», — отвечали послы.

«Тогда можно пойти, — согласился дровосек. — Я как раз, господа хорошие, ищу работу. Должен вам сказать, насчёт работы я буду не хуже другого».

Послы между собой перемигнулись и говорят:

«Это нам, ваша знаменитость, как раз и требуется».

«Постойте, — говорит дровосек. — Первым делом хотел бы я знать, сколько мне пан султан за мою работу заплатит. Я хоть и не буду драть, но, надеюсь, он встретит меня как друг».

Послы султана Сулеймана на это учтиво отвечали:

«Это не беда, что вы, ваше вашество, не будете д-р Ать, мы и д-р Овосеку очень рады. Что же касается нашего господина султана Сулеймана, то можете нам поверить, что он вовсе не д-р Уг, а самый обычный тиран и деспот».

«Тогда ладно, — сказал дровосек. — Но насчёт харчей вы учтите, что я за работой ем и пью, как дракон, понятно?»

«Всё сделаем, высокочтимый пан, — заверили его сулейманцы, — чтобы у нас было полное согласие».

Потом отвели с великой честью и почётом дровосека на корабль и поплыли с ним прямо в Сулейманское царство. Когда они приплыли, султан Сулейман мигом влез на трон и приказал привести их к себе. Послы упали перед ним на колени, и самый старший и самый усатый из них начал:

«Наш всемилостивейший господин и владыка, повелитель всех правоверных, пан султан Сулейман! По твоему высочайшему приказу отбыли мы на остров, именуемый Европой, дабы отыскать там знаменитейшего, учёнейшего и славнейшего доктора для принцессы Зубейды. Вот он тут и есть, пан султан. Это знаменитый, славный лекарь, д-р Овосек. Да будет вам известно, что доктор этот за работой не хуже д-р Угого, платить ему надо, как д-р Угу, ест и пьёт он как д-р Акон. А это, пан султан, всё учёные и знаменитые доктора, отсюда сразу видно, что мы напали на самого подходящего. Гм, гм… Вот теперь уже всё…»

«Приветствую вас, д-р Овосек, — сказал султан Сулейман. — Прошу вас пойти посмотреть мою дочь, принцессу Зубейду».

«Что ж, почему бы и не пойти?» — сказал себе дровосек.

И сам султан отвёл его в мрачную, затемнённую комнату, устланную самыми красивыми коврами, дорожками и подушками. Там лежала бледная, вся словно из воска, принцесса Зубейда и дремала.

«Ай-ай-ай, — сказал дровосек сочувственно, — пан султан, девочка-то ваша вроде вянет!»

«То-то и оно», — вздохнул султан.

«Сохнет, говорю, — продолжал дровосек. — Просто никуда не годится!»

«Так и есть, — подтвердил султан грустно. — Ничего она у нас не хочет кушать».

«Худая, как щепка, — сказал дровосек. — И в лице ни кровинки, пан султан. Я бы сказал, что она совсем хворая».

«Конечно, хворая, — уныло произнёс султан. — За тем я вас и пригласил, чтобы вы её вылечили, раз вы д-р Овосек».

«Я?! — удивился дровосек. — Батюшки-светы, как я могу её вылечить?»

«Это уж ваше дело, — сказал султан мрачным голосом. — За тем вы и приехали. Шутки в сторону. Имейте в виду: если вы её не вылечите, прикажу вам отрубить голову — и конец».

«Да ведь нельзя же так!» — хотел было возразить испуганный дровосек, но султан Сулейман ему даже и договорить не дал.

«Никаких отговорок! — строго сказал он. — И вообще, мне с вами некогда, надо идти царствовать. А вы беритесь-ка за работу и покажите своё уменье».

Он ушёл, сел на трон и начал царствовать.

«Весёленькая история! — сказал себе дровосек. — Ну и влип же я! Да как же это я могу вылечить какую-то принцессу? Когда я их лечил-то?.. Эх, ёлки-палки, что же мне делать? Если эту девчонку не вылечу, отрубят мне голову. Ну и дела! Если бы я был не в сказке, так я бы сказал, что уж это из рук вон — ни с того ни с сего головы рубить. И чёрт меня занёс в эту сказку! В жизни со мной ничего такого не могло случиться. Разрази меня гром на этом месте, мне самому интересно, как я из этой истории выкручусь!»

С такими мрачными мыслями сидел бедняга дровосек на пороге султанского дворца и вздыхал.

«Эх, дрова-поленья, — сказал он сам себе, — бывает же такая напасть! Как я могу превратиться в доктора? Если бы велели срубить дерево — хоть вон то, хоть вон это, — я бы им уж показал, чего я стою, только щепки бы полетели! Вообще-то тут, как я посмотрю, всё кругом заросло, словно в диком лесу, им и солнышка не видать. Значит, у них во дворце сырость развелась, и плесень, и грибы, и мокрицы… Погодите-ка, я вам покажу, как наш брат работает!»

С этими словами он скинул куртку, поплевал на руки, схватил свой топор и пилу и начал валить деревья, что росли вокруг султанского дворца.

Конечно, росли там не какие-нибудь груши, или там яблони, или орехи, как у нас, а сплошные пальмы, и олеандры, и бананы, драцены, латании и фикусы, красное дерево, деревья, которые растут до неба, и прочая экзотическая флора. Вот бы вы посмотрели, пан Магиаш, как наш дровосек за них взялся! Когда пробило полдень, была уже вокруг дворца порядочная просека. Тут дровосек утёр рукавом пот со лба и, решив подкрепиться, вытащил из кармана чёрный хлеб с творогом, захваченный из дому.

Тем временем принцесса Зубейда всё спала в своей мрачной комнате, и спалось ей под шум и стук топора и пилы дровосека, как никогда в жизни. Разбудила её только тишина, наступившая, когда дровосек перестал валить деревья, устроился на куче поваленных стволов и принялся закусывать хлебом с творогом.

Вот тут-то принцесса открыла глаза и удивилась: отчего это в её комнате так светло? Впервые в жизни хлынуло туда солнце целым потоком и наполнило мрачную комнату сиянием и блеском. Принцессу этот поток света прямо ослепил, да к тому же в окно пахнуло свежесрубленным деревом так сильно и хорошо, что принцесса с наслаждением глубоко втянула в себя воздух. А к смолистому запаху примешался ещё какой-то другой, которого принцесса до сих пор никогда не слышала. Да что же это такое?

Она встала и подошла к окну. Смотрит: вместо чащи — просека, пламенеющая под полуденным солнцем, а там сидит громадный дядька и с большим аппетитом ест что-то чёрное с белым. Вот от этого-то и идёт такой приятный запах. Сами знаете, ведь всегда так: вкуснее всего пахнет то, что у другого на обед.

Принцесса не выдержала: аппетитный запах заставил её спуститься вниз, выйти на волю и тянул её всё ближе и ближе к обедающему дяденьке.

Надо же ей было хоть посмотреть, что это такое вкусное он ест!

«А, принцесса! — окликнул её дровосек с набитым ртом. — Может, хотите кусок хлеба с творогом?»

Принцесса покраснела и замялась: она стеснялась сказать, что ей бы ужасно хотелось попробовать.

«Так нате, — предложил дровосек и отхватил своим кривым ножом порядочный кусок краюшки. — Держите».

Принцесса оглянулась по сторонам, не видит ли кто.

«Спасибо, — поблагодарила она, вцепилась зубами в краюшку и сказала: — М-м-м… Ох, какая вкуснота!»