Не только естественными пастбищами – степными, луговыми ландшафтами – богаты горы: редкие горные системы не имеют лесов. «Хозяином» горных лесов умеренного пояса во все времена был медведь. Именно его стали теснить в этих экосистемах неоантропы. Известно, что медведь всеяден: он не брезгует плодами, ягодами, поедает мелких животных, ловит рыбу, охотится на крупный рогатый скот, любит мед…

После столетий экологического «братания» неоантропа с медведем в некоторых горных системах мира появились племена людей-«медведей»: неторопливый, основательный, инертный увалень, человек-«медведь» в какой-то момент, не связанный с определенным циклом, взрывается – это производит ощущение бешеного потока воды из прорванной плотины. Этот дикий выход энергии необыкновенным образом преображает «медведя»: движения становятся энергичными, быстрыми, ловкими, решения принимаются с молниеносной быстротой – типичная ситуация аврала. Именно в момент близкого «прорыва плотины» у «медведей» появлялось непреодолимое желание «уложить» кого-нибудь из крупного рогатого скота: маскируясь за стволами деревьев, на деревьях, за камнями, люди-«медведи» терпеливо поджидали появление крупного рогатого, когда же он подходил на наиболее благоприятное для поражения расстояние, эта группа из 3-5 охотников набегала на животное, раздирая его «когтями»-копьями.

Традиции, обряды, обычаи быстро закрепили доминирующее положение «медвежьего» – флегматического – темперамента. И с течением веков у множества племен умеренного пояса горно-лесной зоны сформировалось обличье «медведя»: холерики, сангвиники, меланхолики «утяжелили» себя основательным зарядом флегмы. У селившихся в лесах Европы, Азии, Северной Америки неоантропов появление «медвежьего вида» происходило аналогичным образом. Но имя тотема должно быть надежно скрыто – этот запрет инертные люди-«медведи» будут соблюдать терпеливо, в соответствии со своей флегматической природой. Для ответа на вопрос об имени своего тотема люди-«медведи» прибегали к обычной для этого явления практике сравнения: он могуч, неустрашим, яростен как телец, то есть бык. И действительно, бык – это мощное, флегматичное, неторопливое животное, но в ярости он наводит ужас на людей и зверей. Для описания тотема люди-«медведи» прибегали не к помощи «брата» по экологической нише, как у «волков», а к животному, которое по темпераменту было похоже на медведя, и на которое избегал нападать даже медведь. Безусловно, что в связи с переходом к скотоводству и земледелию и принятием истинной веры в Бога Всевышнего отталкивающие «хищнические» черты людей-«львов, людей-«волков» и людей-«медведей» в значительной мере ушли в прошлое: «львы» приобрели статус «благородной силы», «волки» навсегда стали «орлами летящими», а «медведи» – «травоядными» «тельцами»…

Отметим еще один момент. Люди-«обезьяны» и люди-«волки» держались в «стае» несколько обособленно, в отличие от людей-«львов» и людей-«медведей», где группа из трех-пяти человек по сути «сливалась» в одно существо: как представляется, именно здесь находится исток интровертности и экстравертности… Или возьмем, например, спортивные игры: совершенно очевидно, что потомки людей-«волков» будут непревзойденными мастерами игры в футбол, требующей умения действовать «стаей»; напротив, потомки людей-«медведей» – дадут фору любому другому (разве что за исключением «львов») херувимскому виду в хоккее, поскольку пятерка хоккеистов – это «бегущий» «медведь», у которого «четыре лапы и пасть»… Но возвратимся к прерванному изложению.

Мифология народов гор, лесных областей Европы, Азии, Северной Америки содержит богатейший материал, подтверждающий «медвежьи», «подобно тельцу», корни большого числа этносов: «В мифологических представлениях и ритуале медведь может выступать как… предок, родоначальник, тотем… <…> Сведения о людях-"медведях" имеются в древневосточных (в частности, в хеттских) текстах. <…> Тему родства (хозяина леса) отражают табуистические названия медведя – "отец", "дед", "дедушка"… "лесовой человек"… "хозяин"… Известны и другие принципы табуирования названий медведя: русское "медведь", то есть "едящий мед"; немецкое Вar, английское bеаr, то есть "бурый". <…> …Знаменательно отождествление… в медвежьем культе в Заволжье скотьего бога Велеса… с медведем»19.

К толкованию мифов народов мира, в которых присутствует телец, необходимо подходить очень осторожно: возможно наложение древнейших тотемических верований, связанных со львом, поскольку табуистическое описание льва в первые тысячелетия существования племен-«львов», вне всякого сомнения, включало в себя и сравнение его с быком, на тотемические верования племен-«медведей».

На севере европейской части России, в Литве, Белоруссии, то есть в местах обитания «медвежьего» Херувима, краеведами найдены и описаны сотни валунов с выбитыми следами стоп человека (реже каких-либо животных). Один из первых исследователей этих загадочных камней шуйский краевед Сергей Николаевич Ильин полагал, что следы животных, выбитые в соседстве со ступней, это – знаки тотемизма, памятники первобытного культа тех животных, которых люди считали своими священными предками. Непонятно, почему краевед вывел из класса тотемов сам след ступни человека, поскольку совершенно очевидно, что такое большое количество валунов-следовиков – это материальное свидетельство тотемического культа медведя, который в тотемических верованиях сливался с первопредком в одно целое. К тому же след медведя напоминает человеческий: человеческий след – это своеобразная табу-маскировка: нельзя явно называть имя тотема, рисовать, изготавливать его изображение – это закон тотемических верований.

Но самое главное, пожалуй, почему здесь надо видеть тотемический культ медведя, заключается в следующем: валун по очертаниям напоминает затаившегося в траве, среди деревьев медведя. Камни-следовики севера Руси – это, как представляется, живая летопись тотемических верований, зафиксированное в камне поклонение мифическому первопредку людей-«медведей». Позднее, в момент разрушения первобытнообщинного строя, тотемические воззрения претерпели изменения: тотемами стали признаваться лисы, рыси, лоси и др. животные, что и было отражено на некоторых камнях (экзотические следы типа обутой ноги – это позднейшие художества, к тотемическим верованиям, конечно же, не имеющие ни малейшего отношения). И, безусловно, прав С. Ильин, утверждавший, что камни-следовики были одновременно и знаком собственности родов и племен, рубежным знаком, поскольку в каждом «медвежьем» племени существовал свой валун-«медведь» – памятник предку-тотему, которому племя поклонялось.

Естественно, что установилась и определенная корреляция между флегматическим характером и телом людей-«медведей»: чуть выше среднего – рост, несколько бочкообразное туловище, кажущиеся коротковатыми на фоне мощного торса ноги.

Проходили столетия, численность племен «обезьяны», «льва», «орла» и «тельца», росла и к третьему тысячелетию до н.э. из-за этого в ряде регионов стала складываться неблагоприятная обстановка, грозящая необратимым нарушением экологического равновесия. И тогда на мировую арену вышли адамиты.

Глава II. «Двадцать четыре старца»

В приводимом выше из Апокалипсиса символе человечества намеренно был удержан один элемент: «…И вокруг престола двадцать четыре престола, а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды» (Откр. 4:4); «И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем… И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу… ибо Ты был заклан, и кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени…» (Откр. 5:8,9). Одним словом, «четыре животных» и «двадцать четыре старца» разъединены лишь в символе, а в жизни они слиты в одно, составляют единство «всякого колена и языка, и народа и племени». И все же они резко отличаются друг от друга: «двадцать четыре старца» – как «сыны Божьи», а «четыре животных» имеют звериные черты.