В ресторане мы устроились в отдельной кабинке, зажатые с четырех сторон бизнесменами, которые вели переговоры. Чарли был в новом костюме с галстуком и платочком в нагрудном кармане – все от Prada. Пол веселил нас, со смехом рассказывая о проделках дочери; он всегда умеет создать беззаботное настроение.
Во время обеда завязалась легкая беседа. Анна спросила, у кого какие планы на рождественские каникулы, и предложила посмотреть последние коллекции. Наконец подошла очередь кофе. Официант едва наполнил чашки, когда к нашему столику подошла стильная девушка – вся в черном, с модной нейлоновой сумкой Prada в руках. Ее трудно было не заметить, поскольку в ресторане было тихо и немноголюдно.
– Прошу прощения, вы мисс Винтур? – спросила она.
– Да, – ответила Анна.
Девушка с торжествующим видом открыла сумку, достала оттуда дохлого енота – уже ледяного и затвердевшего, даже слегка приплюснутого, словно по нему проехались колесом, – и швырнула его на стол с криком «Убийца животных!» (или что там еще кричат эти противники натурального меха). Кофейные чашки подпрыгнули, забрызгав костюм Чарли. Девушка побежала вниз по лестнице. К нам бросились люди и стали спрашивать, живы ли мы, а официант подошел с большой салфеткой, чтобы убрать со стола мертвое животное. Мы начали нервно хихикать.
– Что ж, это немного разрядило обстановку, – с улыбкой сказала Анна, не теряя самообладания.
Модные журналы меняются на глазах. Если кто-то вроде Мадонны оказывается на вершине успеха и появляется на обложке ноябрьского выпуска, в следующий раз там должна быть новая «звезда», еще ярче и масштабнее. В конечном итоге Анна отказалась от затеи поручать мне обложку, поскольку я не сильна в общении со знаменитостями. Мы, редакторы старой школы, привыкли работать с моделями, но разница продаж между ними и «звездами» такова, что отныне выбор безоговорочно делается в пользу поп– и кинозвезд.
Мода – это только часть того, чем живет журнал сегодня. Возможно, это трудно понять нам, старожилам глянца, но никуда не денешься – такова реальность. Я благодарна судьбе, что она дала мне шанс проработать десяток лет в американском Vogue еще в те времена, когда мода была самым важным элементом. С тех пор Анна расширила наш кругозор. Нынешний Vogue – это и мир искусства, бизнеса, технологий, путешествий, еды, знаменитостей и политики. (Не стоит забывать, что Анна происходит из семьи журналистов; ее отец, Чарльз Винтур, – всеми уважаемый редактор лондонской газеты London Evening Standard.) И перемены в Vogue происходят во многом благодаря ее журналистской хватке и прозорливости.
Яркий пример тому – участие Vogue в выставках в Институте костюма Музея искусств Метрополитен. С тех пор как Анна взяла на себя организацию ежегодного благотворительного бала, средства от которого идут на развитие института, она не покладая рук работает над тем, чтобы бал был одним из самых заметных событий года. Гарольд Кода и Эндрю Болтон – официальные кураторы от музея, но Анна лично прорабатывает мельчайшие детали, чтобы обеспечить вечеру ошеломительный успех. И он бывает всегда. Длинная вереница лимузинов у входа не даст соврать.
Был период, когда Harper’s Bazaar и Vogue чередовались в роли хозяев мероприятия, но уже в середине девяностых вся ответственность легла на плечи Vogue, и так продолжается по сей день. Насколько вовлечена Анна в процесс подготовки? Полностью. Она контролирует все – от цветочных композиций до расстановки столов, от цветовой гаммы интерьера до плана рассадки гостей, на составление которого уходят месяцы. Она даже отбирает образцы материала для пошива скатертей. Анна ничего не оставляет на волю случая и всегда сама определяет, кто рядом с кем должен сидеть. Бумажки с именами так и летают по столу – розовые для девушек, голубые для мужчин.
С Анной на показе Versace. Фото: Артур Элгорт, 1998.
В процессе подготовки – непременно с участием Анны! – проходят бесконечные дегустации блюд и совещания о послеобеденных развлечениях. В прошлом году гостей занимали Бруно Марс и итальянский оперный певец Витторио Григоло. До этого приглашали Флоренс Уэлч из группы Florence and the Machine, Канье Уэста, Рианну и Леди Гагу, которая вышла на сцену со страшным опозданием, что было не по плану, и это очень расстроило Анну. В этом году показывали фильм, снятый ее другом, режиссером Базом Лурманом, в котором идет воображаемый диалог между Миуччей Прада и Эльзой Скиапарелли (в исполнении австралийской актрисы Джуди Дэвис); отрывки из фильма крутили на протяжении всего бала.
Можно подумать, что именитый дизайнер или «шишка» модной индустрии, потратившие тысячи долларов на место за столиком, могут пригласить с собой кого угодно, но это не так. В начале моей карьеры в Vogue, если я не была приглашена кем-то на это мероприятие, одна из помощниц Анны звонила дизайнерам и как бы между прочим вставляла в разговор: «Анна считает, что было бы здо́рово, если бы Грейс сидела за вашим столиком». Если и это не срабатывало, на крайний случай был предусмотрен «запасной столик» Vogue – как правило, у двери и по пути в дамскую комнату. Поначалу я, конечно, сидела там, но сегодня меня размещают куда лучше и, к счастью, не по соседству с туалетами.
Для торжественных событий Vogue наряжает практически всех. Я бы сказала, что из одежды, сумок, обуви и ювелирных украшений, которые ежегодно появляются на красной дорожке, примерно девяносто процентов поступают через журнал. В преддверии мероприятия неизменный поток знаменитостей устремляется в гардеробные Vogue для примерки. Им круглосуточно готовы услужить директор-маркетолог Вирджиния Смит и наш незаменимый портной, мастер подгонки Билл Булл. Приходят и мужчины – выбрать смокинги. Анна действительно хочет, чтобы и место, и люди выглядели наилучшим образом.
В ночь бала все младшие сотрудники и стажеры Vogue рекрутируются в службу размещения гостей – провожают их до места, помогают снять пальто, сопровождают при осмотре выставки. Этих молодых женщин еще за недели до мероприятия просят выбрать себе одежду из наших гардеробных. В нынешнем сезоне, чтобы соответствовать тематике выставки, все были в платьях розового оттенка, поскольку это любимый цвет Скиапарелли. Потом их фотографируют в этой одежде и отсылают снимки Анне на утверждение.
Несмотря на столь тщательное планирование, иногда возникают проколы. Те же стажеры, проведя несколько часов в гримерных, могут выйти оттуда неузнаваемыми – с тоннами помады на губах, туши на ресницах и румян на щеках и ужасными локонами на голове. В таких случаях я обычно подхожу к ним и прошу немедленно все смыть. Помнится, в какой-то год большинство приглашенных помощниц вдруг решили, что куда моднее носить обтягивающее и короткое вместо элегантного и длинного; в результате со спины вся эта компания напоминала толпу девиц легкого поведения. В другой раз одна красивая девушка пришла на открытие выставки Liaisons Dangereuses[43] в историческом платье и белом парике. Конечно, ей пришлось несладко в такой экипировке – впрочем, как и остальным моделям, явившимся в средневековых одеждах с длинными шлейфами.
Лучше всего на таких вечеринках выглядят пары вроде Жизель Бюндхен и Тома Брэди – главным образом потому, что они смотрят на все это проще. Им можно не забивать себе головы такими глупостями, ведь оба – невероятно хороши собой.
Первым признаком того, что Vogue постепенно отходит от своей традиционной роли журнала мод, была придуманная Анной в девяностые годы идея «Распродажи на Седьмой» – настоящий рай для шопоголиков. Она стала предтечей нынешней ежегодной «Модной ночи», которая оживила розничный спрос после очередного спада в 2009 году. Теперь это событие мирового масштаба, недавно в эту орбиту включился и Китай. Анна даже съездила туда, чтобы заручиться поддержкой для проведения мероприятия. Интересно было наблюдать, как целая страна просыпается под напором этой хрупкой женщины. Без сомнения, Vogue стал мировым брендом во многом благодаря ее усилиям. Впрочем, легкая ностальгия по временам, когда мода была на первом месте, не возбраняется.
