По всем притонам рыщет всюду он
В Норвегии, скликая в волчью стаю
Отребье всякое, что вне закона,
Желая пир устроить на костях,
И он готов утраченные земли,
Наследство своего отца, теперь
Во что бы то ни стало возвратить;
Оттуда, вижу я, грозит нам враг:
Рождается на белый свет опять
В ужасных муках страшная война;
И прежде всех заметней сторожам,
Как подбирается она к стенам.
БЕРНАРДО
Хотелось бы не замечать того…
Ну что ж, пускай в часы ночные с нами
Зловещий призрак бродит в замке стражем,
Как должно королю, храня страну.
ГОРАЦИО
В глазу соринка не видна, но застит
Свет она: непобедим был Рим,
И перед тем, как Юлий Цезарь пал,
Никто себя не хоронил, хотя
Бедой пылало небо над страной:
Комет кровавых шлейфы полыхали,
И солнце чёрное, погаснув днём,
Слилось в проклятии с Нептуновой
Звездой, пророча светопреставленье…
Как и тогда, ужасное виденье
Явилось ныне с вестью роковой -
Земля и небо людям шлют знаменье,
Что близок час суровых испытаний,
Нависших над родимой стороной…
Тсс! Вот он опять!
Возвращается призрак.
Пускай я сгину, крест на мне! Стой, дух!
Коль речь ты можешь языком, иль как,
Ответь!
Возможно, ищешь ты душе покоя,
Иль состраданья, милости во мне?
Скажи!
Кричит петух.
Быть может, ты Отчизной дорожа,
Пришёл спасти её благою вестью?
Ответь!
Иль если ты зарыл при жизни деньги
Загубленных тобою душ в земле,
Скажи о том, и упокойся с миром!
Приказываю, стой!
Останови его, Марцелл!
МАРЦЕЛЛ
Как? Стукнуть алебардой?
ГОРАЦИО
Бей!
БЕРНАРДО
Бей, не робей!
Марцелл и Бернардо бьют призрака алебардами.
ГОРАЦИО
Ещё!
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО
На! Держи!
Бьют призрака. Призрак исчезает.
БЕРНАРДО
Напрасно мы распетушились так,
Устроив громкий зрителю спектакль:
Он воздух, дух, как дым неуловим,
И шутки, кажется мне, плохи с ним.
МАРЦЕЛЛ
Петух пропел, дух к чёрту улетел.
БЕРНАРДО
Видал, он побледнел, как будто глас
Услышал судный. Молвят, знать, не зря:
«Ни свет и ни заря зовёт из сна
День божий песня петуха».
То всякой нечисти даётся знак:
Будь окаянная душа, хоть где –
В огне, воде, на небе, иль земле –
Спешить в свою нору. И наш
Заблудший дух теперь прогнал петух.
МАРЦЕЛЛ
Петух пропел, и проклят дух аминь.
Ещё и так в народе говорят:
На праздник Рождества Спасителя
Петух поёт всю ночь до самого
Утра, и бесы все сидят в своей
Дыре, а ночь тиха, и нету бед,
Ни фей, ни колдунов, ни чар каких,
И на душе светло, как в первый снег.
ГОРАЦИО
О том и я слыхал, желая видеть.
Но вон, глядите – утро на холме
Восходит в розовом плаще.
Конец страже! Послушайте, что я
Скажу: о виденном сегодня ночью,
Мы принцу Гамлету втроём расскажем –
Клянусь, ему ответит призрак с глазу
На глаз – велит нам дружба сделать так,
А служба подождёт, иль как?
МАРЦЕЛЛ
Всё так, я знаю, как его найти.
Сцена II
Замок Эльсинор.
Из дверей церкви выходит свадебная процессия. Впереди новобрачные – король Клавдий и королева Гертруда. Затем Полоний, лорды, свита, священники.
Позади всех фигура в чёрном под клобуком – Гамлет.
КОРОЛЬ КЛАВДИЙ (между Полонием и королевой)
Хотя смерть Гамлета, родного брата,
Печалит нас, и мы скорбим
Всем сердцем и душой, и вся страна
Кончиной короля омрачена,
С природой не поспорить человеку:
В любой беде, как водится от веку,
Нам жизнь всегда напомнит о себе.
Поэтому невестку прежде нашу,
И во вдовстве недавнем королеву,
Наследную владычицу престола,
Имея сердце к ней в её злосчастье,
В любви от горя видя утешенье,
Мешая наши слёзы о почившем,
Мы взяли в жёны… мудро рассудив,
И вняв советам лучших из людей
Средь нас. И впредь мы не забудем их.
Все уходят, кроме Гамлета.
ГАМЛЕТ
О, если б эта плоть могла исчезнуть,
Истечь водой, росою испариться!
Когда бы Бог простить самоубийство мог!
Какую мерзость, гадость, дрянь и мразь
Ещё мне явишь в этом мире! Боже!
Не видеть бы тебя, убогий сад!
Как быстро ты сменил цветов окрас
На гниль и грязь!
Два месяца… Какое – месяц! умер как король!
Гиперион в сравненье с этим вот пигмеем!
Отец! Лица он матери ветрам
Не дозволял коснуться. Рухнул мир!
И мне забыть, как голод влёк её
К нему неутолимо, будто мало
Она была любима им! Но вот
Лишь месяц минул, и она – опять жена!
О, женщина! зовись теперь ты – шлюха!
Всего лишь месяц! Где, что было, всё?
На выброс башмаки, в каких она
За гробом бедного отца в слезах вся шла,
Как Ниобея! Мама… ты!
Бог мой! Бездушный зверь страдал бы дольше!
Венчалась с братом моего отца,
Сравнить его с отцом – меня с Гераклом,
Но слёзки высушив, вдова – жена…
О, каково же лицемерье зла,
Как просто простыни ему встряхнуть,
Любовь в кровосмешенье обмануть!
Я не могу, не ждать с того добра:
Умрёт душа зловонием дыша…
Сцена III
Тронный зал в замке Эльсинор.
Входят король, королева, Полоний, Лаэрт, Волтмен, Корнелиус, Гамлет, придворные.
КОРОЛЬ КЛАВДИЙ
Смеясь над нашим горем, Фортинбрас,
Юнец небезызвестный, полагает,
Что смерть родного брата лишила нас
Решимости в делах и ясных мыслей:
Седлая облака в пустых мечтах,
Он требует от нас в горячих письмах
Возврата ленов, что отец его
Утратил вместе с жизнью, меч подняв
На моего сиятельного брата.
Не в светлый этот день он будь помянут,
Но ждать нельзя, и потому мы шлём
Гонцов в Норвегию с письмом немедля
Для дяди Фортинбраса – старика,
Кой слишком глух, чтоб слышать о войне,
Какою нам грозит его племянник.
В письме ему я шлю приказ строжайший,
Сбить прыть с юнца, и рекрутский набор
Остановить: довольно с нас разбоя
И разоренья наших верных слуг!
Корнелиус мой славный, вот письмо,
Возьми, и с Волтменом скачи к норвежцу,
К нему ручательств устных не имея…
