Дракон медленно поднялся. И теперь стало видно, что он еще молод. Годы, возможно, столетия потребуются, чтобы сделать из него то, к чему он предназначен: рок, которому ничто и никто не может противостоять, который отбросит законы этого мира. Однако и сейчас, в незавершенном состоянии, это создание было смертельно опасным. Азантуль оседлал его.
- Наверх!
Крыша над ними раскрылась, как некий чудовищный цветок. Два тяжелых металлических крыла, скрипя, разошлись в стороны, и за ними показалось небо. Дракон напряг мощные мускулы и взметнулся к затуманенным звездам. Над цитаделью бушевал ветер. Он рвал одежду всадника, путался в крыльях дракона.
Дракон взмахнул крыльями, набирая высоту.
- Туда!
Как мощно выпущенная стрела, дракон пронесся над зубцами стены. Внизу, под ними, в страхе склонялись рабы-больги и рабы-люди, и даже в глазах темных эльфов был страх, когда над ними проносилась гибельная тень. Потом под ними промелькнула последняя, внешняя, стена и стало видно отверстие, из которого крепость извергала своих мертвецов. Острые глаза темного эльфа осматривали каменное дно. Увидев то, что искал, Азантуль засмеялся.
КОРОЛЬ КАРЛИКОВ
Здесь не было ничего, кроме темноты и молчания. Но молчание не было полным. Где-то в глубинах капала вода, прокладывая себе дорогу сквозь скалы, чтобы все стоки слились в один подземный ручей, который затем превратится в реку. Камень скрежетал и стонал под натиском воды и, когда давление становилось невыносимым, давал потоку свободу.
Поток устремлялся в пустое пространство, в провалы, раскрывающиеся перед ним, водоворотом низвергался он ниже и ниже в бездну, где соединялись огонь и вода, воздух и земля, и из первоматерии вырастала новая жизнь, над которой даже Божественная Чета не имеет власти.
Нечто поднялось из самой бездны. Оно прислушалось. Ответ пришел откуда-то сверху - стук, подобный пульсации огромного сердца или ритмичному бою барабанов.
- Вы тоже слышите? - спросил Альдо, широко раскрыв глаза.
Было все еще темно, однако от каменных стен исходило матовое слабое свечение, которого хватало для того, чтобы разглядеть руку, поднесенную близко к глазам. В этих неопределенных сумерках он увидел перед собой склоненную фигуру Бурина. Гном прислушивался к происходящему в глубине.
- Я слышу, - наконец ответил он, как будто пребывая в трансе, - рост и распад камня, из которого состоит мир.
Альдо даже не подозревал, что гном, чья раса отличается прежде всего практицизмом, способен изъясняться столь поэтически.
- Это звучит красиво, - высказался он, - но...
- ...Но нам нужно идти. - К ним приблизилась тень Гилфаласа. Его миндалевидные глаза мерцали в темноте. - Мы не можем здесь оставаться.
Его слова прозвучали так, будто он боялся темноты.
- Вы должны нас вести, Владыка Бурин, - добавила Итуриэль. - Лучше всего будет, если мы возьмемся за руки и...
- Это Зарактрор, принцесса, - прогремел Бурин, вновь обретший уверенность в себе. - Здесь должен быть свет.
Он стал ощупывать стены. Бурин, казалось, что-то искал. Но что?
Перед ними возвышалось некое подобие портала: пилястры справа и слева, которые соединялись в вышине в арку. Перед ней в боковой стене была плоская ниша. Бурин вошел туда, послышался щелчок, словно раскрылся замок. Потом вспыхнул свет.
Он струился узкими лучами вдоль потолка. Свечение было холодным и голубоватым. Оно не было ярким, однако его хватало для того, чтобы различить дорогу.
- И не называйте меня Владыкой, - продолжал Бурин. - Здесь, в глубине, этот титул принадлежит только одному.
Они отправились дальше. Впереди шагал Бурин, сопровождаемый Альдо, Гилфалас и Итуриэль держались рядом. Горбац замыкал шествие.
Здесь, вблизи подземной реки, грунт, в котором были прорыты туннели и штольни, не был однородным. Слои твердых пород перемежались слоями песка и жирного мергеля. И там туннели были укреплены подпорками и обшиты досками, пятна плесени на которых проступали в зеленоватом свете, как смутные, призрачные цветы.
Но с каждым шагом внутрь горы порода становилась тверже, а туннели делались уже. Появились первые признаки запущенности: в углах лежали груды щебня и мусор, а на потолке пауки плели свои сети.
Некоторые лампы не горели; некое маленькое четвероногое существо прошмыгнуло через туннель, но так быстро исчезло, что невозможно было определить, кто это был.
Это не выглядит цветущим садом, подумал Альдо, но не стал произносить это вслух. Лицо Бурина с каждым шагом становилось все мрачнее.
До сих пор они еще не увидели ни одного строителя подземного города. Не доносилось ни единого звука, кроме глухого стука в глубине, более угадываемого, чем слышимого.
Очередной туннель закончился прямоугольным залом. Бурин разыскал выключатель, вспыхнули некоторые из светильников, встроенных в ветхий фриз. В стенах зияли ниши. Низкие каменные скамьи стояли по периметру зала. Но никто на них не сидел.
Комната стражи, подумал Альдо. Но где же сами стражники?
Горбац, шедший последним, кряхтя выпрямился. Альдо вообще не заметил, что туннель стал столь низким.
- Эти туннели созданы не для больгов, - отважился он пошутить.
- Да уж, - прорычал Бурин. Юмор, похоже, покинул его.
Горбаца, впрочем, это не заботило. Он опустился на гранитную скамью и втянул плечи.
- Шлем, - сказал он и повторил еще раз совершенно отчетливо: - Мне нужен шлем.
Он провел ладонью по лбу. Ладонь оказалась в крови.
- Откуда ему тут взяться? - заявил Гилфалас. - Если только наш друг Бурин не найдет потайной сундук с доспехами.
Горбац пошарил под скамьей, на которой сидел. И что-то оттуда вытащил.
- Шлем! - сказал он торжествующе и водрузил его себе на голову.
Действительно, это был шлем из тисненой кожи, укрепленный стальными обручами и украшенный горным хрусталем. Очевидно, это был шлем гномов. Для широкого черепа Горбаца он был маловат, но, когда больг застегнул ремни под подбородком, шлем сел как влитой.
Бурин словно остолбенел. Наконец дар речи вернулся к нему.
- Откуда... откуда у тебя это? - заикаясь, спросил он.
Горбац молча ткнул пальцем под скамью.
