– Какое великолепное общество, Алтея! Но твои салоны всегда считались самыми изысканными в этом городе! – воскликнула герцогиня. – Ты знакома с герцогом Харгрейвом? Саймон, познакомься с моей тётей, графиней Лувуа! Насколько мне известно, вы, джентльмены, уже представлены друг другу!

– Я очень рада видеть вас у себя в гостях, – медленно проговорила графиня, окинув Саймона оценивающим взглядом.

– Я очень польщён, графиня. – И Саймон изящно склонился над холёной ручкой.

Тётка с племянницей обменялись краткими одобрительными взглядами над его склонённой головой. Взгляд Лувуа был полон холодного равнодушия.

– Увы, мы не можем больше задерживаться, – пожаловалась Эстелла. – Нас ждут на премьере в театре! – Она ослепительно улыбнулась тётке. – Надеюсь, тебе не придётся скучать в этой толпе!

– Вы не останетесь? Но тогда непременно приезжайте на обед как-нибудь в другой раз. – Во взгляде из-под полуопущенных ресниц, которым графиня наградила Саймона, читалось гораздо более откровенное приглашение. – Вы надолго в Париже?

– Я пока не знаю. – Его улыбка являлась исключительно данью вежливости: вторая жена Лувуа была совсем не в его вкусе.

– Саймон сейчас просто скитается по миру, не так ли, дорогой? – Эстелла по-хозяйски похлопала его по руке.

– Что, англичанки совсем приелись, Харгрейв?

Графиню так потрясла грубость Лувуа, что на какой-то миг она утратила весь свой светский лоск.

– Анри! Думай, что говоришь!

– Я бы сказал, что скорее тебе, а не мне приелись англичанки, – процедил Саймон. Он был несказанно рад, что Лувуа первый бросил перчатку, В этот вечер ему не придётся скучать!

– С одной из них я точно был рад расстаться.

– Ты бросил её без гроша!

Даже жена Лувуа, не имевшая понятия о причинах этой скандальной стычки, уловила в звонком голосе Саймона явную угрозу.

– Анри, даже думать не смей о том, чтобы устраивать здесь сцены! – Она говорила уверенно, как женщина, привыкшая повелевать в силу своего богатства и высокого положения в обществе. – Где угодно, только не здесь!

– Саймон, пожалуйста… – Это Эстелла попыталась оттащить его в сторону.

– Ну, Лувуа, здесь или где угодно! – Саймон легко скинул с себя её руку. – Я слишком пьян, чтобы заботиться о приличиях!

Лувуа молча повернулся и пошёл вон.

– Не жди меня, – велел Саймон, нисколько не тронутый обиженной гримасой Эстеллы.

Герцог следом за Лувуа поспешил покинуть гостиную. Мужчины спустились вниз по парадной лестнице, затем повернули в коридор, ведущий в заднюю часть дома. Лувуа дошёл до двери примерно посередине коридора и открыл её.

Он вошёл внутрь и дождался, пока к нему присоединится Саймон.

Не прошло и минуты, как Саймон предстал перед ним. Металлический щелчок замка прозвучал особенно зловеще в наступившей тишине.

– Далеко же тебя занесло от дома, – пробормотал Лувуа.

– А ты здесь неплохо устроился, – ответил герцог, небрежно осмотревшись в шикарно обставленном кабинете.

– Когда наши чиновники найдут время заняться восстановлением моих прав на родовое поместье, я устроюсь ещё лучше.

Сошедшиеся в кабинете противники оба были высокими, красивыми мужчинами, хотя Лувуа был гораздо старше. Его юность прошла в лишениях, и это наложило отпечаток на его черты, сделав его взгляд мрачным и циничным.

Саймон был совершенно лишён каких-то благородных порывов, он просто жаждал мести. И в нетерпении произнёс, перекатываясь с носка на пятку:

– Выбор оружия за тобой, Лувуа. Давай покончим с этим как можно быстрее.

Но граф был слишком далёк от мысли стреляться с этим юным упрямцем.

– Ты чересчур пьян.

– Не настолько, чтобы промахнуться. Называй оружие.

– Да будет тебе, Харгрейв, – процедил Лувуа с лёгким состраданием. – Ни одна женщина в мире не достойна того, чтобы ради неё рисковать жизнью.

– А кто сказал, что я рискую жизнью?

– Я, к примеру, – невозмутимо сообщил граф, Саймон на миг встретился с ним взглядом и заявил:

– Что-то я не припомню, чтобы ты участвовал в последней войне – ни с той, ни с другой стороны!

– Не утруждай себя понапрасну, обзывая меня трусом. Я всё равно не буду с тобой драться. Посмотри, как прекрасна жизнь! Разве не глупо рисковать всем этим?

– Тебе не следовало жениться на Каро, если она не была тебе нужна, – с горечью упрекнул его Саймон. – Почему ты с самого начала не нашёл себе богатую невесту?

– Если тебя так волнует её судьба, то не стоило лезть в постель к её горничной, – язвительно возразил Лувуа. – Тогда ты не стоял бы сейчас передо мной!

– Это она тебе рассказала?

– Она рассказала о множестве любопытных вещей, когда прибежала ко мне в ту ночь.

– И ты воспользовался её слабостью.

– Я воспользовался твоей глупостью. – Граф равнодушно пожал плечами. – И, не скрою, я мог слегка утратить чувство реальности, когда божественная леди Кэролайн сама заговорила о бегстве из Англии.

– Однако ваш брак был весьма реален!

– В противном случае она бы меня не получила, – виновато улыбнулся Лувуа.

– Но вскоре на горизонте замаячило кое-что получше. Кое-кто, у кого водились деньги, – язвительно заметил Саймон.

– До сих пор не пойму, отчего я всё ещё терплю твои выходки, – заявил Лувуа с тяжёлым вздохом. – Возможно, я всё ещё слишком хорошо помню, каково это: быть молодым и безумно влюблённым, как ты. Но Каро бросила меня… во всех смыслах этого слова, и задолго до того, как Алтея снова вошла в мою жизнь.

– И всё равно тебе не следовало обирать её до нитки.

– У неё не было за душой ни гроша, когда мы поженились. – Анри благоразумно предпочёл умолчать о том, что на всём протяжении совместной жизни Каро обеспечивала их благодаря умению играть в карты.

– Ей пришлось пойти в гувернантки. Тебе известно об этом?

– Мне предлагается раскаяться?

– Ты мог бы уделить ей хотя бы малую толику богатства своей новой жены!

– Ну, я не настолько жалостлив. – Он вовсе не был настроен делиться с Каро. Да и чего ради? – Нет, и если уж говорить начистоту, Алтея тоже не оценит такую щедрость. Она и так заплатила за развод из своего кармана, как ты можешь догадаться, кругленькую сумму.

– Ты в долгу перед ней, Лувуа! И мне плевать, кто платил за развод!

– Но я всё равно не имею денег в своём распоряжении. Мои поместья все ещё не восстановлены.

– Ну что ж, тогда драгоценности.

– Чьи? Моей жены? Ты что, рехнулся?

– Что-нибудь подходящее к голубому бархату, – продолжал Саймон, как будто не слышал его реплики. – С твоими способностями тебе не составит труда придумать какую-нибудь слезливую историю для жены.

– А если я действительно что-нибудь придумаю, ты оставишь меня в покое? – Граф сдержанно улыбнулся. – Я слишком стар, чтобы долгое время терпеть возле себя столь бурную вспышку чувств. Присядь и выпей со мной, пока я соображу, каких из своих побрякушек Алтея не хватится в первую очередь.

– Ты отказываешься от дуэли?

– Да, я отказываюсь. Я высказался достаточно ясно? – Он устало опустился в кресло. – Леди Кэролайн, услада наших очей и сердца, лишила нас обоих повода для драки, хотя и в разное время. Ради всего святого, Харгрейв, не надо убивать меня взглядом! Как ни крути, а у нас с тобой много общего. Налить тебе бренди?

– Ты хочешь сказать, что она бросила нас обоих?

– В числе многих других вещей. – Лувуа выразительно поднял брови. – К примеру, она никогда не выигрывала у тебя в пикет, прибегая к одному низкому трюку?

Саймон невнятно выругался. Лувуа торжествующе расхохотался:

– Она бесподобна, не так ли? – Он протянул Саймону бокал с бренди.

– Недавно она выманила у меня таким манером все деньги, – заметил Саймон.

– Значит, мы с тобой – два сапога пара. Она умудрялась обставлять самых известных игроков на континенте!

Саймон принял бокал и сел за стол с человеком, которого на протяжении многих лет искренне считал врагом номер один.