– Входите, не стесняйтесь! Вы позволите звать вас по имени? В здешней глуши не очень-то придерживаются строгих правил! Торнтон, скорее подай нам чаю! – Она с тревогой всмотрелась в бледное лицо Кэролайн. – Вы же промёрзли до костей! Какая ужасная погода, не так ли? Присядьте. – Она увлекла Кэролайн к камину. – Вот здесь, у огня!

Кэролайн и сама не заметила, как почувствовала себя гораздо лучше благодаря доброте и заботе гостеприимной хозяйки. Высокая и красивая, леди Карлайл была одета в алое шерстяное платье без всяких украшений. Коротко подстриженные волосы она уложила по последней моде. А очаровательная улыбка была способна вернуть веру в людей даже самому закоренелому цинику. Они непринуждённо беседовали о погоде, об отвратительных дорогах, об истории этого замка и предках его нынешних владельцев и о детях – будущих воспитанниках Кэролайн. Пока всё шло просто замечательно. У Кэролайн все больше крепло ощущение, что это место придётся ей по душе.

За чаем леди Джейн принялась рассказывать о своих детях в самых восторженных выражениях, как и положено всякой любящей матери.

– Вы ещё успеете познакомиться с моими милыми крошками, – пообещала она, не удержавшись от счастливой улыбки. – Отец повёз Хью и Джоанну прокатиться верхом. Сегодня слегка потеплело, и они уговорили Йена спуститься в деревню, чтобы полакомиться конопляными булочками. Это вовсе не значит, что наш повар не мог бы испечь такие булочки, но вы ведь должны понимать, что угощаться ими в деревне намного интереснее!

– Я понимаю. Мы с отцом тоже любили прокатиться в деревню за пирожными с кремом, – ответила Кэролайн. – Просто удивительно, как много радости могут принести ребёнку совсем простые вещи!

– Да, пожалуй… Хотя мне кажется, что главное удовольствие Йен и дети получают от общества друг друга!

– И это мне знакомо. – Кэролайн умолкла. Её собственное детство было счастливым и безоблачным благодаря дружбе с отцом, и тем сильнее была горечь утраты. Такие раны никогда не заживают до конца.

– В письме вы сообщили, что ваши родители скончались. – Голос леди Джейн был полон искреннего сочувствия. Кэролайн заставила себя вернуться в действительность.

– Моя мать умерла, когда я была совсем крошкой, и я почти её не помню. – Сколько бы раз ей ни приходилось повторять эту фразу, она все равно давалась с большим трудом. – А мой отец скончался пять лет назад.

– Очень жаль. Моих родителей тоже больше нет с нами. Я понимаю, как трудно вам приходится.

– Однако жизнь продолжается! – заметила Кэролайн с грустной улыбкой.

– Да, конечно. – Джейн наклонилась и слегка коснулась руки Кэролайн. – Я давно убедилась, что время помогает смириться с потерями, а если у человека есть дело по душе – это ещё лучше. Расскажите мне, как вы жили за границей, – добавила она, дипломатично уводя беседу от грустных тем. – Помнится, вы писали, что долгое время провели во Франции?

– Я была замужем за французским эмигрантом. Он умер несколько месяцев назад, – осторожно ответила Кэролайн. В высшем обществе быть разведённой женщиной значило иметь скандальную репутацию.

– Мои соболезнования. У вас ещё есть родные?

Кэролайн лишь покачала головой, не в силах вымолвить ни слова под тяжким грузом невыносимого одиночества.

– Ах, как жаль! Возможно, я могла бы поделиться с вами своими сёстрами и братьями! Умоляю вас, примите их не стесняясь! Я буду только рада от них отделаться! – Джейн лукаво усмехнулась. – Они все живут по соседству и вечно путаются под ногами!

Попытка Джейн держаться с Кэролайн на дружеской ноге была оценена по достоинству. Кэролайн улыбнулась:

– Мне уже не терпится с ними познакомиться!

– Вы ещё успеете об этом пожалеть! Мои сёстры только и делают, что отдают приказы направо и налево, а братьев интересуют исключительно их гончие и лошади! – Она усмехнулась. – Надо сказать, я и сама недалеко от них ушла, но временами они становятся просто невыносимы. Понимаете, я ведь младшая в семье…

– А значит, они уверены, что вы всегда нуждаетесь в их добрых советах и поддержке! – подхватила Кэролайн, выразительно подняв брови.

– Именно так они и считают. – Джейн пожала плечами и улыбнулась. – Хотя у меня на этот счёт, безусловно, совершенно иное мнение.

– Судя по всему, у вас тут не соскучишься. Это как раз та обстановка, в которой я нуждаюсь.

– Вот и прекрасно. Вы и сами не заметите, как излечитесь от одиночества. А что касается ваших обязанностей, они не такие уж тяжёлые. Я не собираюсь превращать своих детей в книгочеев. Мы с Йеном не очень-то любим читать. Наши интересы почти исключительно ограничены охотой и лошадьми. – И добавила: – Здешние места словно нарочно созданы для охоты, и они на редкость красивые. – Джейн кивнула в сторону окна. – Конечно, лучше любоваться ими не сейчас, а в более тёплые месяцы. Если вы любите кататься верхом, у нас отличные конюшни. Не стесняйтесь и выберите любую лошадь, которая придётся вам по вкусу, – великодушно предложила она.

– Спасибо. Я люблю лошадей. – Кэролайн едва не проболталась о том, что участвовала в королевской охоте.

– Ну что ж, вам ещё предстоит устроиться на новом месте. У вас будут какие-то особые запросы в отношении учебников и всего прочего? Не могу не отдать должного вашему образованию: честно говоря, мне делается немного страшно, когда подумаю, что вы владеете шестью языками! Это внушает уважение. – Однако на сей раз в голосе Джейн слышалась лишь холодная вежливость. Настоящая аристократия всегда относилась свысока ко всяким наукам. – Не говоря уже о том, что ваши рекомендации от герцогини Монтклер выше всяких похвал.

– Герцогиня была ко мне незаслуженно добра. Она приходится дальней родственницей моему усопшему супругу. – Кэролайн внутренне поморщилась, вынужденная прибегнуть к этой лжи, но сейчас главным было получить крышу над головой и жалованье. И чем дальше от Лондона, тем лучше. Мало того, что там её слишком хорошо знают, после остановки в Шиптоне Саймон легко может напасть на её след.

Несколько дней спустя ранним утром в замок Незертон прибыла карета, заляпанная грязью до самой крыши. Из неё нетерпеливо выскочил высокий темноволосый мужчина и широкими шагами направился к той самой двери, что внушила Кэролайн такой трепет в день её приезда. Он выглядел чрезвычайно мрачно, его губы были сжаты в прямую суровую черту, и если на свете правда существовали люди, способные убить одним взглядом, он определённо принадлежал к этой категории.

Торнтон почтительно приветствовал гостя в гулкой передней, то и дело неодобрительно посматривая на грязные сапоги, но благоразумно воздержался от замечаний по поводу жидкой глины, стекавшей на драгоценный восточный ковёр.

Однако его хозяин проявил куда большую решимость, едва посетитель переступил порог гостиной.

– Чёрт побери, Саймон, избавься от этих жутких сапог! Джейн съест тебя живьём, если ты испортишь её ковры!

С надменно оттопыренных губ слетело неразборчивое ругательство, однако Саймон сел, скинул сапоги и вручил Торнтону. Дворецкий принял их, не скрывая облегчения: наконец-то кончилась полоса грязи, тянувшаяся через всю переднюю, по витой лестнице на галерею и по коридору до самой гостиной!

– Похоже, тебе не повредит глоток виски, – заметил граф Незертон. Саймон кивнул и поднялся на ноги.

– Давно не чувствовал себя так паршиво.

– Конечно, меня снедает любопытство, но одного твоего вида достаточно, чтобы отбить охоту к расспросам. Того и гляди ты кого-нибудь убьёшь.

– Чёртовы бабы! – прорычал Саймон, направляясь к хозяину. – Воистину они проклятие всей моей жизни!

– Значит, ничего серьёзного не случилось. – Граф был прекрасно знаком с репутацией своего друга и заметно расслабился, подавая ему полный бокал. – Какое облегчение! Признаться, я уже опасался, что придётся быть секундантом у тебя на дуэли. – И он повернулся, чтобы налить виски себе.

– С чего это ты так уверен, что не случилось ничего серьёзного?