– Он все забрал с собой, – просто ответила Кэролайн.

– Мне придётся вызвать его на дуэль.

– Пустая трата времени. Мы ещё играем или нет?

– Каро, милая, ты сегодня выпотрошила меня до нитки. Но мы могли бы продолжить, если ты поверишь моей расписке.

– Я всё ещё не уверена, что ты просто не дал мне проиграть.

– По-твоему, я способен на такую щедрость? Ты правда выиграла. И не могу не признать, что это произвело на меня впечатление.

– Спасибо. Если бы не папино пьянство, его талант игрока не утёк бы сквозь пальцы – заодно с нашими поместьями. – Она со вздохом поднялась из-за стола. – С твоего позволения, я бы хотела отдохнуть. Почему-то вдруг почувствовала себя ужасно усталой. Надеюсь, здесь найдётся для меня какая-нибудь каморка?

– Первая дверь на втором этаже.

Её осенила весьма неприятная догадка, но Кэролайн вежливо произнесла:

– Ещё раз спасибо, – таким отрешённо-холодным тоном, словно обращалась к незнакомцу.

– Я не стану тебя тревожить.

– Я знаю, что ты меня не потревожишь. Потому что я запру дверь. – Она аккуратно собрала в ридикюль свой выигрыш. – Это был чудесный вечер, Саймон. Честное слово. – Её голос снова стал мягким и задушевным. – Я совсем забыла… – Она умолкла и улыбнулась по-детски беспомощно, как улыбалась когда-то давно, много лет назад.

– Значит, до утра.

Кэролайн кивнула и вышла.

Он следил за её грациозной походкой, которую не могло скрыть даже дешёвое поношенное платье. Её красота по-прежнему пленяла, и Саймон снова вспомнил те вечера, когда она не покидала его на ночь. Вьющийся каштановый локон выбился из причёски и упал на плечо, прикрытое дешёвой синей саржей. Ему едва удалось подавить желание заправить этот локон за ухо, как он проделывал когда-то много-много раз. Усилием воли Саймон заставил себя сидеть неподвижно, пока она не вышла в коридор.

Приглушённый стук закрытой двери должен был поставить точку на его проснувшемся влечении. Любой порядочный мужчина обязан уважать желания леди.

И он так и поступил – на то время, пока не прикончил ещё одну бутылку.

Она крепко спала в кровати под балдахином, но услышала, как ключ поворачивается в замке, словно ждала этого. Дверь тихонько отворилась и закрылась, и она села в постели.

– Ты не постеснялся разбудить хозяйку, чтобы раздобыть ключ, – обратилась она к мужчине, прислонившемуся спиной к двери.

– Она не осталась в обиде.

– В отличие от меня.

– Я подумал, что это стоит проверить самому.

– Ты совсем не изменился.

«А ты?» – подумал он.

– Тебе нравятся яблоневые дрова? Я предупредил хозяйку, чтобы она топила твой камин только яблоневыми дровами.

– Спасибо. Можно подумать, ты явился сюда проверить, какие дрова у меня в камине. Не желаешь продолжить маскарад и поговорить о погоде?

– По-моему, мы успели обсудить её во всех подробностях за обедом. – Его улыбка ярко сверкнула в темноте. – Но если тебе угодно…

– Что мне угодно, тебя, судя по всему, ничуть не интересует. Я нарочно упомянула о том, что запру дверь.

– Если ты хочешь, чтобы я ушёл, так и скажи.

– Не уверена, что ты двинешься с места, даже если я того пожелаю.

– Понятно. – Нейтральный, но решительный тон. Такой тон бывает у мужчины, когда он никуда не собирается уходить.

– Ничего тебе не понятно! Как всегда, ты видишь только одно – то, что тебе хочется, – сердито возразила она.

– Я не хочу с тобой спорить. – У него не было ответа на этот откровенный упрёк. – Скажи, чего ты от меня хочешь, и я сделаю это.

Его низкий вибрирующий голос был полон скрытых намёков и обещаний. Сознательно или бессознательно – он обещал ей сейчас то, что обещал любой женщине, с которой имел дело. И в этом-то и состояла её дилемма. Хочет ли она снова быть включённой в длинный список его любовниц? Кэролайн нахмурилась.

– Сколько раз ты предлагал женщине такой выбор?

– Господи, Каро, какая же ты зануда! Ни разу не предлагал! Теперь ты довольна?

– Врёшь.

– Ну, раза два от силы. – Он небрежно повёл плечами. – И что с того?

Раза два – или сто два? Наряду с раздражением, вызванным столь бесстыдной ложью, Кэролайн почувствовала, что колеблется, к великому своему несчастью. Ах, и зачем только Господь дал ему эту несравненную губительную красоту? Он был чересчур красив, слишком обаятелен и совершенно уверен в себе.

И она от души пожалела о том, что испытывает к нему страстный физический голод, или, скорее, голод по любому красивому мужчине, готовому предложить ей то, что предлагал сейчас Саймон.

– Эй, Каро, ты не заснула? – окликнул он в затянувшейся тишине. – Говори, чего ты хочешь?

Двусмысленные, опасные слова. Она глубоко вздохнула, открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Был ли он искренен? Не исключено. А впрочем, какая разница?

– Я уже год не занималась сексом! – выпалила она.

– Ну надо же! – воскликнул он, стараясь не выдать охватившее его радостное возбуждение. – Целый год. – Что касалось самого Саймона, то его воздержание длилось едва ли сорок восемь часов, но об этом сейчас вряд ли стоило упоминать. – Это же непозволительно долго! – вежливо добавил он.

– Особенно когда ты оказался здесь, под рукой! – Она не выдержала и улыбнулась – не только его вежливости, но и смешной попытке притвориться равнодушным. – Это ты подумал?

– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что я подумал! – возразил он с лёгкой усмешкой.

– Ну а вот я думаю, что могу воспользоваться твоим присутствием. – Вот они, заветные слова. Теперь всё сказано. В ответ он снова сверкнул белозубой улыбкой.

– К вашим услугам, мэм! – Саймон шагнул вперёд.

– Какая поразительная исполнительность! – рассмеялась она. – Ты ли это, Саймон?

– После пятилетней разлуки, дорогая, я более чем готов исполнить любой твой приказ, – заявил он, скинув свой тёмный сюртук и оставив его на кресле. – Или, как ты изволила выразиться, оказаться полезным. – Его вкрадчивый голос опустился до ласкающего шёпота. – Чего ты хотела бы перво-наперво?

Возможно, целый год воздержания – это действительно слишком долго. Возможно, её чувства к Саймону не угасли до сих пор. А скорее всего ей просто не захотелось притворяться, когда главное было уже сказано.

– Чего бы я хотела перво-наперво, – проворковала она в тон его бархатному голосу, – это не тратить времени даром и заполучить вот это. – Она указала на буйную плоть, давно стоявшую дыбом у него в паху. – Причём как можно глубже.

– Вот и верь после этого, что люди не меняются! – ухмыльнулся он.

– Тебя что-то смущает?

– Нет, если речь не о тебе.

Уж не пытается ли он о чём-то её предупредить? Кэролайн откинулась на подушки, широко развела руки и не спеша прошлась по нему томным взором.

– Сейчас это очень некстати.

– Потому что ты уже год не занималась сексом, – пророкотал он, думая о том, как соблазнительно приподнимаются её груди, когда она вот так разводит руками.

– Признаюсь, что не в силах сдержать своих порывов.

– Как и любой нормальный человек, – ответил он, внезапно вызвав её досаду.

– Избавь меня от своих демократических посылов, дорогой. Я всегда была более разборчива, чем ты.

Он едва заметно усмехнулся:

– Ты говоришь, как заправская куртизанка.

Она и выглядела как куртизанка – вольготно раскинувшаяся на кровати, откровенно раздевавшая его взглядом, в одной ночной рубашке, неспособной скрыть её прелестей. Такие пышные формы и соблазнительные изгибы не спрячешь даже под толстой парусиной.

– Только не уверяй меня, что ты встал на путь добродетели! Неужели ты больше не водишься с куртизанками?

– Это ещё что за чертовщина? – А кстати, на какие средства она жила после развода?

– Я спросила: неужели ты больше не водишься с куртизанками? Полагаю, было бы вполне достаточно простого «да» или «нет»!

– Ты начинаешь действовать мне на нервы! – Хотя его внезапная вспышка была вызвана чем-то иным, нежели неуместное любопытство.