Париж был одним из напавших на нас. Из-за полученных ранений он так истошно орал, что мне стало его жаль. Если бы не искусственные органы в его теле и не несколько полезных железок в мозгу, он бы не выжил. Я под свою ответственность забрал его на корабль. Как позже оказалось, он отличный врач. Париж полностью сам себя заштопал, пользуясь не самым совершенным медицинским оборудованием, что имелось на судне.
Наблюдая за его потугами, между нами завязался разговор. Который впоследствии стал фундаментом крепкой дружбы.
Париж – один из немногих людей, кто застал Судный день, пережил его и смог дожить до сегодняшнего дня. Всё благодаря искусственным органам, что поддерживали более-менее рабочий функционал его старого дряхлого тела и угрюмому характеру, что отлично подходил для нового мира.
Был момент, когда он почти получил скафандр, но инцидент на Маяке, когда всех нас кинули, испортил все планы. И не только ему, а всем.
Видимо всё то дерьмо, что мы пронаблюдали и ненависть к человечеству, что родилась после всего увиденного, сплотила нашу дружбу.
Как бы друг плохо не относился к людям, ремонтировал он их тела отлично, не впуская ненависть в процесс.
Сознание захлестнула пустота. Реальность происходящего пропала.
– Где я? – задал я вопрос темноте, что окружала меня. Память не давала сигналов, оставив меня наедине с пустотой.
Неожиданный громкий гудок поезда привёл меня в чувство. Мир обрёл черты, суть происходящего вернулась в поток. Спасибо тебе, металлический монстр. Своим криком ты снова спас меня.
Я поболтал головой, чтобы смазать подсыхающий мозг, и сразу после этого осмотрелся.
Моя остановка была уже несколько десятков метров назад. Я тут же спрыгнул с вагона. После тяжелого приземления нога, что была травмирована, подкосилась, и я рухнул на чёрный бетон. В глазах слегка потемнело, но сразу отошло.
Я встал и, прихрамывая, шатаясь, словно заядлый посетитель злачных заведений, заковылял в сторону нужного мне здания.
Людей на этих улицах было куда больше, чем на улицах трущоб. Хотя население трущоб было значительно больше, что вызывало некоторый диссонанс восприятия.
Проходя мимо приёмки хлама, притащенного со свалки, я заметил несколько знакомых лиц. Точнее одно, и не лицо, а культю вместо левой руки. И шмотки. Это рваное тряпьё хорошо засело мне в память.
Я тут же отвернул свой взгляд, чтобы не привлекать внимание. Судя по недостающей руке и одежде, которую я хорошо запомнил, это отряд мусорщиков, с которым я однажды стрелялся. Не они, ни я в итоге не попали друг в друга и просто разошлись в разные стороны. Только один из этой шайки словил металлическую болванку из моей винтовки и лишился руки. Так что осадочек определённо остался. Они точно точили на меня зуб. В центре Ямы мне хоть и не угрожает агрессия с их стороны, но моё драгоценное время они забрать могут. А для меня это стопроцентный смертный приговор.
Мусорщики в Яме были частыми гостями. Они регулярно снабжали город различным оборудованием и запчастями, найденными на просторах контейнерной свалки. Они обменивали найденное на ценную энергию и питательные брикеты.
Их солнечные панели, что я сегодня видел, вырабатывают очень мало по сравнению с тем количеством энергии, которое они могут получить здесь. На то же посещение Рая нужно располагать хорошо заряженным аккумулятором. Оборудование, которое симулирует твои хотелки, очень прожорливое.
Мои размышления прервал дрон, что пролетел надо мной. Я поднял взгляд выше и увидел ещё несколько. Они летали по улицам над головами прохожих. В таких количествах я их здесь ещё не видел. Очень странно. Не меня ли ищут за угон скаута?
Я поглубже спрятал голову в капюшон и повернул за угол.
Из-за того, что смотрел в землю, я чуть не врезался в боевую роботизированную платформу, что своими четырьмя лапами грозно вышагивала по дороге. Встретить этого металлического убийцу было ещё большей неожиданностью, чем дроны. Эти железяки вообще никогда не покидали стен центрального комплекса.
Робот резко остановился, уставившись на меня своим автоматическим орудием.
– Надеюсь, ты не меня ищешь, – проскочила в голове мысль, и в компанию к галлюцинациям со всех ног ворвалась тревога.
Я резко отошёл в сторону, пропуская это охранное устройство вперёд. У этих ботов привилегий в Яме больше, чем у обычных людей.
Как только путь для железяки оказался свободен, она тут же продолжила движение, наполняя пространство постукивающим об бетон звуком своих бронированных лап.
Облегчение накрыло меня. Тревога ушла. Значит не я тот, ради кого на улицы выпустили роботов.
Дойдя до перекрёстка, я остановился, чтобы пропустить пару электро-грузовиков из Роддома, что доставляли в Яму мясо, выращенное в био-реакторах и вещества для картриджей, добытые из растений, произрастающих в закрытых теплицах.
Пропустив машины, я перешёл дорогу и оказался у конечной цели.
Наконец-то клиника Парижа!
Перед домом друга стоял ещё один Роддомовский грузовик, видимо заехали подлататься. Я обошёл его и направился прямиком к массивной входной двери.
– Неужели я добрался, – пробормотал я себе под нос, нажимая на кнопку у двери. Камера, что висела рядом с почерневшей от сажи вывеской “Ещё один день”, зажужжала и повернулась в мою сторону. Как только охранная система меня просканировала, замок двери тут же щёлкнул.
Я с усилием потянул тяжёлую дверь на себя. В меня тут же ударила волна воздуха. Это было избыточное давление, которое не давало проникнуть внутрь здания различному микро мусору.
Зайдя в шлюз и закрыв дверь, я попал под сильнейший поток воздуха, который сдувал с меня уличную грязь.
Как только процесс закончился, входная дверь разблокировалась, и я зашёл в приёмную.
Это было небольшое помещение со стендом электронной записи и несколькими металлическими стульями для ожидающих, на которых сидело пару человек. Вправо уходила лестница, что вела на второй этаж в квартиру Парижа. Прямо уходил коридор, который вёл в операционную и личный кабинет друга.
– Где доктор? – спросил я, обращаясь к двум пациентам, сидящим в приёмной.
Они продолжили сидеть неподвижно, словно не замечая меня.
Судя по защитному от излучения шлему и плотной чистой одежде, это были владельцы грузовика снаружи. Все, кто приезжал из Роддома, были так странно одеты. Защищали голову, но не тело. Очень странная хрень.
Эти ребята были частыми гостями Парижа. Но оно и неудивительно, защищая от излучения только башку, ты станешь частым гостем на операционном столе врача.
Но эти хотя бы тратятся на своё здоровье. Большинство же местных недалёкого ума и просирают всё на походы в Рай. Жизнь настолько сурова, что многим сложно отказать себе в мимолётном кайфе. Они обменивают заработанную энергию на иллюзию, которая на некоторое время вытаскивает их из жопы реального мира. И чем больше они тратятся на иллюзию, тем более стрёмная жопа ждёт их в настоящем. Я лично проходил через этот процесс, мне были хорошо известны эти камни, что тянут тебя на дно.
– Где доктор? – уже более громко спросил я, так как ни один, ни второй не ответили мне и даже не посмотрели в мою сторону.
– В операционной, – тут же гавкнул один из посетителей, повернув ко мне свою голову и просверлив меня взглядом.
– Мне только спросить, – грубо сказал я и сразу похромал прямо по коридору. Сегодня я не мог позволить себе удовольствие сидеть в очереди. Не та ситуация.
Кто-то что-то проворчал в спину, но мне было совсем не до этого.
Крики, металлический скрежет, симфония звуков начала разрывать моё сознание. Изображение болтало из стороны в сторону. Вспышки образов почти заполонили всё видимое пространство.
Я беспардонно, без предварительного стука открыл дверь, зашёл в операционную.
Престарелый Париж за защитным стеклом склонился над раскрытой грудной клеткой пациента и что-то рассматривал там, пока роботизированный инструмент проводил какие-то манипуляции непосредственно внутри. Всегда нравилось наблюдать за тонкой работой таких штуковин.
