– Ну, вот и румянец на щеках появился!.. – Госпожа Ривкина подмигнула даико в зеркало, и та натянуто улыбнулась в ответ. – Скоро будешь как новенькая.
Вряд ли кто-то из них по-настоящему в это верил, но все от души надеялись. Когда Галиа кое-как замазала синяки и надушила Нино самым приятным, по мнению Саломеи, ароматом, три девушки наконец сошли вниз.
Плохое предчувствие не отпускало сестёр Нино, пусть та и не давала никаких поводов для беспокойства. Походка младшей княжны казалась уверенной и расторопной, улыбка – естественной, только глаза… чуть-чуть печальнее приличествующего. Но даже те просияли, когда они спустились по лестнице в гостиную, а Циклаури и Георгий вмиг встали со своих мест.
– Чемо карго!.. С возвращением тебя. – Старый князь вышел вперёд и, привлекая дочь к себе, поцеловал в лоб. На этот раз и Тина заметила, как сестра вздрогнула при этом жесте, и они с Саломе настороженно переглянулись.
Шалико с трудом дождался, пока князь Джавашвили выпустит дочь из объятий и передаст ему «слово». Нино задышала тяжелее, когда он приблизился и поцеловал ей руку. Он увидел, что в другой она крепко сжимала его послание.
– Вы прочитали его, княжна? – с надеждой переспросил юноша, вглядываясь в её лицо.
Она опустила глаза в пол, теребя пальцами листок. Пожалуй, собственное смятение стало для неё сюрпризом. Заподозрив неладное, Шалико заметно нахмурился и постарался поймать её взгляд – ему не удалось. В отчаянии он сделал попытку коснуться её лица, но она отпрянула назад. В груди у него заклокотало.
– Вы боитесь меня, Нино Георгиевна? – осведомился он раненым голосом. Наконец, она подняла взор с пола, и он опешил, заметив в нём подтверждение своей мысли.
– О, кто же это проснулся?.. – весело позвал Игорь, который только что вошёл в гостиную и не услышал предыдущего разговора. – Как я рад видеть тебя, сестрёнка!..
Прямо с порога зять раскрыл для Нино свои родственные объятья и почти что обнял её, но она так ясно шарахнулась в сторону, что не только сидзе, но и все остальные потеряли дар речи. Убегая от Игоря, княжна попятилась назад и задела рукой Шалико. Она и от него отшатнулась, будто обожглась, и, словно в забытьи, покачала головой.
– Нет!.. – воскликнула она, не в силах скрывать своего страха ещё хотя бы минуту. – Не подходите ко мне… не трогайте!..
На последних словах девушка зашлась рыданиями, но, заметив замешательство на лицах родных, развернулась и убежала в свою комнату. Тина бросились за Нино следом, и Саломея хотела сделать также, но средняя сестра жестом остановила её.
– Я сама, – заверила их будущая мать и в спешке скрылась на втором этаже.
– Только этого нам ещё не хватало!.. – выпустив ртом воздух, шумно заключил Давид. Игорь хлопал ресницами, но раскинутых для объятий рук так и не убрал. Георгий бегал глазами с предмета на предмет и пару раз звучно чертыхнулся по-грузински. Шалико бессильно прикрыл веки и, опершись на диван руками, еле слышно застонал.
Карета Циклаури в очередной раз за этот день держала путь из Сакартвело в Мцхету. Внутри экипажа никто не разговаривал. Старшие сыновья Константина Сосоевича забились каждый в свой угол и размышляли. Пару раз Давид бросал растревоженные взгляды на брата, и его сердце обливалось кровью. Неужели эта пытка никогда не закончится?.. Сколько его дзме ещё так страдать?..
– Чудесно! – хмуро проворчал капитан. Они почти подъехали к дому, и он насупился, будто медведь. – Теперь она ещё и от всех шарахается. Не завидую я тебе.
Шалико не ответил и, смотря вдаль, даже не пошевелился. Старший Циклаури поджал губы, немного обидевшись из-за такой безразличности, и они ещё немного помолчали. Только когда фаэтон въехал во двор Мцхеты, младший брат обернулся в его сторону и вяло зашевелил губами:
– Он ничего с ней не сделал, ведь так?..
В этих словах сквозило столько безнадежности, что лейб-гвардеец не нашёл в себе сил признаться в похожих сомнениях. Немного погодя, мужчина тяжело вздохнул и, подбоченившись, вышел из кареты.
Шалико последовал его примеру, но на полпути застопорился и снова ушел в мир грёз. Дзма встал посреди двора и, хмуря лоб и сжимая кулаки, думал. Слуги забрали кареты в конюшню. Глядя на брата, Давид всерьёз посчитал себя счастливчиком, потому что не был связан обязательствами ни с одной женщиной. Какой в этом толк?.. Одни только проблемы! И чем быстрее «юный Вертер» поймёт это, тем лучше для него.
– Знаешь, дзма, – начал он со вздохом и, подойдя ближе, приобнял молодого политика за плечи. – Возможно, то, что случилось сегодня, – это большой повод задуматься.
– О чём это ты? – неожиданно бойко отозвался Шалико.
– Дело в том. – Давид заговорил доверительным шёпотом, оглядываясь по сторонам, и от души потрепал юношу по кудрявой шевелюре, – что ни одна женщина в мире не достойна подобных страданий. Да на тебя взглянуть страшно! А ведь свет не сошелся клином на одной Нино.
– Прекрати! – Младший глубоко закатил глаза и поспешно тронулся с места.
– Хоть раз послушай, что тебе говорят старшие! – Капитан ещё раз окликнул влюблённого и догнал его, сделав несколько уверенных шагов. – Может быть, ты всё-таки зря отослал Натали?
– Если ты скажешь ещё хоть слово, то клянусь, что ударю тебя.
– Ты думаешь, наши родители не скажут тебе того же? Да, наш отец очень дружен с Георгием Шакроевичем, но если выбор будет стоять между его дочерью и тобой, то, конечно, мы выберем тебя!..
Молодые люди посмотрели друг другу в глаза и выждали слишком тяжелую для обоих паузу.
– Ты уверен, что она тебе нужна? – на свой страх и риск спросил лейб-гвардеец. – После Айдемирова у неё подмоченная репутация, теперь ещё и не подпускает тебя к себе. А вдруг он и правда?..
Шалико оказался человеком слова и выполнил свою угрозу. Давиду достался удар кулаком в нос, которого он настолько не ожидал, что не удержался на ногах. Потом он всё-таки поднялся, зарычал и навалился на брата с ответной агрессией. Драка, которой она стала свидетельницей, привела в ужас пацифистку Софико.
– Вай ме деда! Что вы делаете? Совсем рассудка лишились?!..
Пар валил изо рта младшей сестры, пока она кричала на братьев в надежде остудить их горячие головы. Они не слушались. В конце концов, она встала между ними живой стеной и отвесила каждому подзатыльник, грозясь скрутить их за уши и отвести к отцу. Шубка, впопыхах накинутая на плечи, чудом ещё на них держалась.
– Не смей говорить о ней в подобном тоне!.. – все пыхтел в гневе младший. – Мне не нужна другая, понимаешь? И никогда не была нужна!
– Какой же ты мне брат, если поднимаешь на меня руку из-за девушки? – не остался в долгу старший. На этот раз Софико чуть не пришлось столкнуть их лбами, чтобы привести в чувство.
– Я не откажусь от неё, понял? Ни за что на свете!..
– Ну и дурак!
– Это из-за меня она попала в эту историю с Айдемировым. Я во всём виноват!..
– Но что случилось? – вопрошала даико. – О ком вы говорите?
– Нино Георгиевна, – съязвил Давид, оборачиваясь к сестре. Шалико отвернулся, стараясь не смотреть на брата, – после плена у неё развился страх перед мужчинами. Она никому не позволяет даже обнять себя. Да-да, и нашему разлюбезному дзме в том числе!..
Княжна Циклаури ахнула, закрыв рот ладошкой, и сочувствующе посмотрела на среднего брата.
– Знаешь, почему ты упустил Саломею Георгиевну? – усмехнулся тот невпопад. Старший дзма значительно изменился в лице. – Потому что ты всегда ищешь лёгкие пути. Да я бы на твоём месте в лепёшку расшибся, но не позволил бы ей выйти за Пето Гочаевича! А ты не только сам струсил, но и меня подбиваешь?!
На этот раз Софико едва не получила нечаянный синяк под глазом, стараясь закрыть собой Шалико. Ещё никогда она не видела Давида таким разъярённым!..
– И это за всё хорошее! – истерично рассмеялся измайловец. – И это за всю помощь и поддержку, что я тебе оказывал. Я о тебе забочусь, пойми же ты, абдали67!
