Он не совсем понимал, куда идти, но чутьё подсказывало – вперёд. Нужно дать объявление в «Ахалакалакском листе», если Арсен Вазгенович ещё этого не сделал, нанять крепких молодцов из тех же кинто, заплатить им как можно больше денег и заставить прочистить все окрестности и отдалённые аулы. Но только не сидеть, сложа руки! Не провалилась же Нино под землю… Вряд ли Айдемировы увязли её к себе в сторону реки Терек. Так далеко они не стали бы ехать с пленницей. Стало быть, она точно где-то рядом! Он ощущал это подкожно. Он плутал вокруг неё, подступался совсем близко и снова… отдалялся. Но как долго будет продолжаться эта пытка?.. Могли ли два любящих сердца так никогда и не сойтись?

– Что ты делаешь, даико?

Софико вздрогнула, когда брат вошел в её комнату, услышав настойчивый росчерк пера по листу. Он простоял несколько секунд у входа, не желая отвлекать её, и подивился тому, как часто вздрагивали её плечи при письме. Сестра была так увлечена своим текстом, что не услышала его шагов, и так грозно хмурилась, шепча себе что-то под нос, что Шалико потерял дар речи. Их благоразумная Софико не часто чем-то так сильно загоралась, но, если уж такое произошло… но к добру ли это?..

Сдвинув брови к переносице, дзма прошел вглубь спальни, а Софико торопливо поднялась с места. Чем ближе он подходил, тем больше она нервничала и тем дальше убирала листы. Шалико заподозрил неладное и, позабыв на время другие переживания, настойчиво спросил:

– И что ты там скрываешь, дорогая?..

– Ничего я не скрываю! – отнекивалась княжна Циклаури и, бросившись к нему на шею, крепко обняла. – Дзма, прости меня за те слова про Нино. Я вовсе так не думаю. Ты же знаешь, я бываю так категорична…

Несмотря на боль, которую заново причинила ему эта фраза, юный князь без труда догадался, что даико хитрым образом отвлекала его внимание. Конечно, он на это не повёлся.

– Не уходи от темы, пожалуйста, – назидательным тоном проговорил он. – Я тебе не Давид, лисичка-сестричка. Признавайся, что там у тебя.

Софико поджала губы и качнулась из стороны в сторону. Шалико сощурился сильнее и, забрав с её стола несколько исписанных листов, пробежался по ним глазами. Неприкрытое удивление озарило его лицо, и спустя пару минут он посмотрел на младшую сестру совсем по-другому.

– Никандро Беридзе? – переспросил он, не сдержав восторженного смешка. Даико улыбнулась, захихикав, но не отрицая его догадок. – О, я должен был догадаться! Кто ещё в этом городе столь умно мыслит?..

Девушка хихикнула ещё раз, польщённо зарумянившись. Он немного развеселился вслед за ней и крепче сжал её труды.

– Ты знаешь, сколько споров вызвала твоя прошлая статья? – неприкрыто пожурил её брат. – На охоте мы с Абалаевыми чуть не разругались из-за неё!

– Неважно, о чём прошлая, – беспечно отмахнулась сестра. – Важно, что сейчас Никандро – наш козырь. Через него мы можем достучаться до Айдемировых… понимаешь?..

Шалико внезапно осенило. Софико рассмеялась, наблюдая за тем, как мысль озаряла карие глаза дзмы, и очень возгордилась тем, что та пришла к ней в голову раньше. Он шумно выдохнул.

– Вай ме, даико! Ты просто гений!

Юноша от всей души обнял свою маленькую женскую копию и даже немного оторвал от пола. Она притворно возмутилась, попросив его вернуть её обратно, но все равно очень польстилась его признанием. Ей так важно знать, что он одобрял её!..

– Только, дзма, – попросила она кротко, когда обоих отпустила первая радость. – Прошу тебя, не говори никому…

– Как скажешь!..

Молодые люди обменялись кивками головы. Шалико добавил:

– Ну, так… что там у тебя? Можно посмотреть?..

Во второй раз он читал гораздо осмысленнее и искренне поразился литературным талантом сестры. Она писала:

«Кража невест на Кавказе: дань традициям или преступление?

Пожалуй, моя нынешняя статья будет посвящена не совсем обычной теме, и вам следует подготовиться к этому. Вы можете сейчас же перелистнуть эту страницу и обратиться к другому, более интересному автору, пишущему о разведении коров и родах. Я не стану на вас злиться. Тех же из вас, кто всё-таки рискнёт и прочитает эти строки до конца, я обещаю не оставить равнодушными.

Я уже не молод и повидал на своём веку так много плохого, что давно перестал чему-то удивляться. Однако недавно я стал свидетелем поступка, до сих пор вызывающего в моём старческом, почерствевшем сердце негодование, с которым я не в силах совладать. Вы знаете меня. Каждый, кто когда-либо брал в руки большие листы «Кавказского мыслителя», скажет, что Никандро Беридзе – циник и пьяница, сравнимый в этом деле, разве что, с Омаром Хайямом. Однако циник – не значит плохой человек, и любой горец, у которого есть хоть капля совести, поддержит меня в этом вопросе.

У меня нет дочерей, ни мою мать, ни моих сестер никогда не крали против воли, принуждая их к браку. Однако я так часто слышу о подобных случаях в наших краях, что не желаю больше молчать. На Кавказе существует много традиций, которые я не одобряю, и всё же эта – кощунственнейшая из всех. Я взываю к кавказским отцам и братьям, чьих женщин когда-либо крали и превращали в своих невест, не считаясь ни с их мнением, ни с мнением самой невесты. Скажите, как много из них проживают счастливую жизнь рядом со своим похитителем? Признайтесь: сколько девушек оставались в доме человека, который выкрал их, боясь позора, грозившего её семье, боясь осуждения?.. Но кто из осуждающих по-настоящему пёкся за её благополучие? Разве они вырастили бедняжку с детских лет, вытирали слёзы, учили ходить, радовались каждому её успеху? Любили, мечтая когда-нибудь сделать своей женой?.. Нет?! Тогда почему они решают её судьбу?..

Признайтесь, как много поломанных судеб порождает собой эта гнусная традиция? Много, я знаю. Но тогда почему она до сих пор жива?! Почему те, кто не имеет никакого права лишать невинную девушку будущего, обрезают ей крылья, отрывают от отчего дома, заставляют её плакать? Наконец, я обращаюсь к вам, почтенное семейство Айдемировых. Все вышесказанное приходится по вашу душу. Это ваш позор и ваш грех. Именно ваш старший отпрыск совершил сей низкий поступок, уже дошедший до моих ушей. Вы, должно быть, думаете, что я как-то связан с той девушкой, которую вы похитили, но столь ли это важно? Важно ли для тех, кто случайно прочёл эту статью и поразился вашей подлости?.. Меня интересуют мораль и благородство, которые, несмотря на знатное, по вашим словам, происхождение, могут вам только сниться. Я – поборник правды и нравственности, и, прежде всего, встаю на их защиту. Вы удерживаете девушку силой, никак не связываетесь с её родными и ждёте, когда она, наконец, покорится вам? Какой в этом смысл, если позорный поступок никогда не смыть с вашего рода?!

На Кавказе чтят семейные ценности и высоко ставят женщину, как будущую мать, чью-то дочь или сестру. Так вот знайте, судари и сударыни, что Айдемировы – не настоящие горцы. Они лишь величают себя таковыми, но ни на грамм не приблизились к этому образу. Насилие порождает насилие, и, проповедуя жестокость над чистой, ни в чём не повинной душой, вы накликаете на себя беду, кару небесную и злой рок!.. Уж я вам это обещаю.

Я могу пожелать вам только удачи. Она вам, поверьте, понадобится.

Ваш покорный слуга,

Никандро Беридзе».

– Софико! – Шалико с трудом перевёл дух, дочитав статью до конца. – Я не знаю, что сказать…

– Ничего и не надо говорить, – повела плечами лисичка. – Надо действовать. Хорошо бы поскорее напечатать её!.. Нам нужно пристыдить их.

– Но твой издатель, – запинаясь, продолжал брат, – пропустит такое в печать?

Княжна прикусила язык. Как давно она не виделась с Ваграмом Артуровичем?! С тех пор, как отец посадил её под домашний арест из-за суфражизма, она и позабыла, как тяжело подниматься на восьмой этаж издательства!.. Однако сейчас ей придется об этом вспомнить, и не только об этом. Как часто она хитрила и изворачивалась перед родителями, чтобы выбиться на встречу с господином Арамянцем? На этот раз она проведет за нос и его!